– Ладно, будь по-твоему, – после получаса уговоров все-таки согласилась я. – Только давай, я кое-что допишу и от себя?
– Да пожалуйста! – раздраженно буркнула Джеки, уязвленная моим недоверием. – Стараешься, тут, стараешься, а ей все не так… – продолжала она ворчать, взбираясь на подоконник. И хоть я страшно не люблю ссориться с друзьями, но тут была вынуждена поступить по-своему.
Взяв карандаш, я пару минут погрызла его, обдумывая слова, а потом быстро дописала внизу:
PS: Скажите, пожалуйста, вы действительно разлюбили Сэма, или это недоразумение?
Потому что он очень скучает и плачет.
С наилучшими пожеланиями, мисс Лисса Келли и мисс Джеки Уильямс.
Прочитав постскриптум, Джеки, неожиданно похвалила меня за хорошую работу и заявила, что мои загогулинки на буквах добавили письму элегантности.
– Мировые знаменитости должны отличаться изысканным стилем, – разглагольствовала она, облизывая марку и пришлепывая ее на конверт. – На, подпиши своими загогулинками, – и, примирительно улыбнувшись, подружка протянула письмо.
Выведя крупными буквами: «В цирк. Гимнастам». Мы, довольные проделанной работой, отнесли письмо на почту и побежали на репетицию.
36
Следующие три дня мы репетировали свои номера, как проклятые! Я уже освоила фокус с исчезающим и появляющимся платком. Но, стоило мне продемонстрировать свои успехи Сэму, как тот, позевывая, заявил, что истинного мастерства я еще не достигла.
– Не достигла, не достигла, – мысленно передразнивала я мальчика, продолжая трудиться не покладая платка. А что мне оставалось делать? Думаете таинственной фокусницей можно стать не тренируясь?
Пока я, прыгала со своим реквизитом, как счастливый сумасшедший, Джеки хрипло пела итальянские баллады. Ну а Питер с Сэмом оттачивали гимнастическое шоу с жизнерадостностью слонят.
Думаю, наше артистическое упорство привело бы к потрясающему успеху, если б не одно «но»: мы постоянно прерывались на игры. То Джеки начинала ныть, что ей жарко и зазывала всех поиграть в акулу. Бросая все, мы тут же перемещались к ручью и веселились от души. То Питер, ни с того ни с сего начинал голосить: «Пожар, пожар»! И мы, с энтузиазмом неслись спасать воображаемых малюток из пылающего дома. Затем, к игре в пожар добавился захват пиратского судна. А так как и репетиции, и тушение огня, и обезвреживание пиратов – работа, как вы понимаете, не из легких, то к вечеру мы просто валились с ног от усталости.
Как-то, когда я помогала сохранять Питеру равновесие в его гимнастическому этюде, прибежала запыхавшаяся Джеки.
– Стойте! Кидайте все! – выкрикивала она, размахивая над головой кувшином с разлетающимся во все стороны лимонадом. – Слушайте!
Мы, естественно, тут же остановились, с невероятной покорностью ожидая, когда девочка отдышится и скажет в чем дело.
– Весь лимонад расплескала, – тихо проворчал Питер, забирая из рук сестры липкий кувшин.
– Мэттью! – наконец-то выдавила из себя Джеки, расплываясь в широкой улыбке. – Мэттью Кофейная Кружка вернулся и вечером заедет к нам в гости!
– Мэттью вернулся? Ура-а-а-а! – завопили мы с Питером во все горло и принялись скакать по поляне. Через секунду к нам присоединилась Джеки и мы отплясывали буйный танец победы.
– Вернулся! Ура-а-а! – верещали мы и, хоть Сэм совершенно не знал Мэттью, видя наш восторг, он тоже прыгал, оглашая окрестности торжествующими воплями!
Когда же, обессилив, мы повалились в траву, все еще похохатывая от радостного предвкушения, Сэм, наконец-то спросил:
– А кто такой этот Мэттью?
– Кто такой Мэттью? – переспросили мы и, тут же принялись, перебивая друг друга, рассказывать трагичную историю любви нашего друга. Когда же разговор перешел на то, как мы собираемся спасти бедного влюбленного, Сэм пришел в неописуемое волнение, то и дело порываясь что-то сказать. Едва мы замолчали, как он закричал:
– Я знаю, знаю!
– Что ты знаешь? – растерянно уточнили мы.
– Я знаю потрясающую невесту!
– Говори! Говори скорее! – завопила Джеки, встряхивая Сэма так, словно от этой информации зависела наша жизнь.
– Мисс Синтия Уэстлер! Укротительница тигров! – Сэм гордо выпрямился, оценивая произведенный эффект. Мы лишь потрясенно молчали. Укротительница тигров, это вам не шуточки! Это – ух ты, как здорово!
– А она красивая? – оправившись от восторга, решила робко уточнить главная защитница Мэттью.
– Спрашиваешь, – фыркнул Сэм. – Да она такая красивая, что с нее один художник даже картину рисовал. Я сам видел!
– А готовит она как? Вдруг она отравит нашего Мэттью своей стряпней? – обжора Питер всегда думал о практичной стороне дела.
– Не знаю, – беспечно пожал плечами Сэм. – Но, она очень любит зверей и никому не позволяет дурно с ними обращаться. Ее даже тигры и те слушаются. Не говоря уж о директоре цирка. А готовить, в случае необходимости и научится можно.
– Тогда, чего мы сидим? – возбужденно воскликнула Джеки, – Мне нужно срочно рисовать ее портрет! Ведь к ужину, когда приедет жених, он должен быть готов!
Что ж репетиции пришлось на этот день отменить.
Приступив к работе, Джеки очень нервничала, возмущаясь, что не привыкла писать портреты без натуры. Сэм при этом с поминутно возрастающим уважением смотрел на девочку, как на истинного художника. Ну а мы с Питером лишь тихо прыскали со смеху.
– Можно подумать прошлые портреты она писала с натуры. – заговорщицки шепнул мне Питер.
– Ага, – согласилась я, посмеиваясь в рукав.
Но, так как Джеки никак не унималась, жалуясь на невыносимые для художника условия, всем пришлось ей помогать. К вечеру яркий портрет укротительницы, окруженной своими устрашающими питомцами был готов. Критически осмотрев работу, Сэм уверенно заявил, что здесь мисс Уэстлер точь-в-точь как живая. Я думала, что Джеки лопнет от гордости прямо на месте, но, к моему удивлению, она лишь смущенно улыбнулась мальчику и пробормотала, что в будущем году намеревается брать уроки рисования. Что это с ней, интересно?
Когда же наступило время ужина, а описание было еще не готово, мы решили быть краткими.
«Укратительница тиграв» – старательно вывел Питер и, аккуратно вытерев чернильную руку о штаны, сказал, что для Мэттью этого будет достаточно.
– Он парень с головой. – важно пояснил он Сэму и тот охотно кивнул.
Джеки рысью сбегала за предыдущими портретами, мы тщательно осмотрели все работы и уложили их обратно в папку. Попрощавшись с Сэмом (он почему-то застеснялся идти к Мэттью), мы, с трудом подавляя радостную дрожь, гуськом направились к дому Уильямсов.
Следуя по пятам за Питером, я чувствовала, как от волнения перехватывает горло, но это были сущие пустяки по сравнению с надвигающимся счастьем Мэттью!
Когда мы подошли к дому, мистер Уильямс с гостем пили кофе на веранде и что-то горячо обсуждали. Мэттью то и дело улыбался и выглядел совершенно счастливым. Вот так неожиданность, – возмущенно фыркнула я. – Мы тут себе места не находим от волнения, а он попивает себе кофе, как ни в чем не бывало, да еще и улыбается!
Тихо присев на ступенях мы решили подождать, когда взрослые закончат свой разговор. Мистер Уильямс долго и скучно рассказывал Мэттью о банковских займах, а тот слушал с таким лицом, будто это самая увлекательная вещь на свете! Честное слово, иногда я просто отказываюсь понимать взрослую жизнь! Что может быть интересного в банковских займах, скажите на милость?!
Через какое-то время Джеки принялась раздраженно покачивать ногой, напоминая мне сердитую кошку. А еще через полчаса заумных бесед, терпение девочки лопнуло.
– Папа, нам нужно срочно поговорить с Мэттью об очень важном деле, – вскакивая, заявила она тоном, не терпящим возражений.
– Милая, может, ты отложишь свою беседу на другой день? Сейчас мы обсуждаем крайне важный для Мэттью вопрос… – мистер Уильямс досадливо нахмурился.
– Папа, но наш вопрос тоже крайне важный для Мэттью, – искренне заверила отца Джеки. – Иначе мы не стали бы вмешиваться. У нас ведь тоже, знаешь ли, дел полно.
– Что ж, раз все так серьезно, схожу, попрошу миссис Уильямс приготовить еще кофе и выберу нужные документы. А вы обсудите свой жизненный вопрос, – несмотря на досаду, решил дать нам возможность поговорить с другом мистер Уильямс.
– Не очень то вы мисс Джеки вежливо с отцом разговаривали, – удивленно заметил Мэттью. – Хоть я и рад, конечно, с вами пообщаться, но, все ж таки нехорошо получилось.
– Да знаю я, знаю! – тряхнула своими косичками Джеки, вываливая на колени другу портреты невест. – Пришлось принимать экстренные меры! Мы же тебя спасаем, понимаешь?
– Меня спасаете? От чего? – недоуменно посмотрел на нас Мэттью.
– От несчастной любви, разумеется! – снисходительно усмехнулась подружка. – Ты, что же, думаешь, раз мы маленькие так ничего и не понимаем, что ли? И она принялась, отчаянно жестикулируя описывать, как мы придумывали его спасти, как искали невест, устраивали им испытания, рисовали портреты, переживали! Питер то и дело вносил в историю сестры уточнения, а я настороженно смотрела в лицо нашего друга. По мере рассказа на нем все больше проступала оторопь. Он растерянно перелистывал портреты невест, читал описание каждой и повторял: «Ну и дела», а через короткое время опять, «ну и дела»…
Что-то тут явно было не так. По моим предположениям, он уже давно должен был выбрать портрет любимой, а не повторять как заведенный свои: «ну и дела»!
В конце-концов, красноречие Джеки иссякло и повисла тягостная тишина.
– Мэттью, ну что ты молчишь? Ты что, не рад? Тебе невесты не понравились? Ты выбирать будешь, или нет? – суетливо дергая того за рукав, принялась требовать ответа Джеки.
– Невесты мне, разумеется, очень понравились, – постепенно приходя в себя, неуверенно произнес Мэттью. Затем, немного помолчав, он, видно, принял какое-то решение и продолжил. – И то, что вы у меня такие заботливые, дорогого стоит. Но только, уж простите, друзья мои, а невесту я все-таки выбирать не буду!