Конечно, она ничего никому не обещала. Не могла она предвидеть ни тот несчастный случай на пляже, ни знакомство с Лалитой, ни просьбу Прити. Их всех связал случай, стечение обстоятельств. Незаметно для себя Лена привязалась к этой деревне, к ее жителям. И, несмотря на всю суровость здешней жизни, между ними установилась какая-то общность.
Что же ей было делать? Запереться в номере, оставаясь слепой и глухой ко всему, что ее окружает? Изображать милосердие, раздавая там и сям денежные купюры? Некоторые скажут, что ее уроки – уже подарок, но она не из тех, кто довольствуется такими ничтожными доводами.
Еще одна мысль терзает ее – более каверзная и совсем не такая благородная. Лена боится возвращаться во Францию. Она не знает, что ее там ждет. Уже несколько ночей она плохо спит, внутренности у нее как будто завязаны узлом. Ее снова мучают кошмары. Она должна себе признаться: миссия, которую она тут взяла на себя, есть не что иное, как завуалированная попытка дать выход своему горю. Под одеждами ниспосланной провидением благодетельницы прячется запуганная женщина, может быть, еще более слабая и уязвимая, чем те, кому она намеревается помочь. Она не знает, как выживет после этого путешествия, которое вернет ее ей самой – демонам прошлого.
На пляже она объясняет Лалите, что должна уехать, вернуться в свою страну. Девочка не понимает, тогда Лена рисует самолет. Взгляд ребенка гаснет, будто пламя свечи, которую только что задули. В ее глазах Лена читает и смятение, и печаль, и эта обреченность пронизывает ее насквозь. Ей ненавистна роль, которую она играет: она собралась было примерить наряд доброй феи, но с двенадцатым ударом часов оказалась в платье туристки, собирающейся дать дёру. Напрасно она обещает вернуться: девочка ей явно не верит. Слишком много лишений и разлук было у нее в жизни. Она уже потеряла отца, мать, родную деревню, религию, имя. И вот сегодня жизнь отнимает у нее единственного человека, который проявляет к ней интерес и внимание. Единственного, кто относится к ней не как к низшему существу, к немой, а как к умной, живой девочке, наделенной недюжинными способностями.
Прощаясь с ней в дхабе, Лена чувствует, как у нее сжимается сердце. Чего бы только она ни дала, чтобы взять ее за ручку и увезти с собой. Она, конечно, понимает, что это абсолютно нереально: у нее нет никаких законных прав на эту девочку, на то, чтобы вырвать ее из ее культуры, семьи, страны. И все же она солгала бы, если бы стала утверждать, что такая мысль не приходила ей в голову. Иногда она ловит себя на мечтах, как она записывает ее в школу во Франции, наблюдает, как она растет, учится, играет… А может, однажды она и заговорит?.. Все-таки мир устроен несправедливо, думает Лена. У нее самой никогда не было детей: Франсуа не мог их иметь. После десяти лет бесплодных попыток, в том числе и лечения, они стали подумывать об усыновлении и даже подали соответствующее заявление. Но в конце концов они отказались от своего намерения, отступив перед сложностью необходимых процедур и количеством препятствий, которые им предстояло преодолеть. К тому же их преподавательская деятельность и так давала им возможность жить в окружении детей и посвящать им все свое время.
Лена ни о чем не жалеет. Она сама выбрала эту жизнь. Любовь Франсуа заполнила все ее существо, сопровождала ее, питала в течение всех этих лет. Они никогда не были родителями, но их столько связывало: они были друзьями, единомышленниками, любовниками. У них было так много общего. Они с головой ушли в работу, придумывали бесконечные кружки, экскурсии, дополнительные курсы, программы по обмену, путешествия, спектакли к концу учебного года. Если бы Лена могла, она заново прошла бы весь этот путь. И ничего не стала бы менять. Ничего, если бы не тот роковой июльский день.
Прити с девушками настояли на том, что в день отъезда проводят ее до аэропорта. Лена собиралась взять такси, но ей не хотелось их обижать. Они погрузили ее сумки на багажники скутеров. Сама она села за спину к Прити.
К месту назначения она подъехала в сопровождении целого эскорта. Прощание перед стеклянными дверьми большого холла было недолгим. Прити не из тех, кто любит подолгу изливать свои чувства. Она просто протянула ей на прощание руку. Лена улыбнулась этому, на первый взгляд, обычному жесту: теперь-то она знала весь его смысл и важность.
В самолете она прокручивает в голове события последних недель и месяцев. От мысли, что она возвращается в свой дом, безмолвный, как мавзолей, где ее никто и ничто не ждет, у нее начинает кружиться голова. Чтобы унять нарастающую тревогу, она принимает две таблетки, устраивается поуютнее в неудобном кресле эконом-класса и сразу проваливается в беспокойный полусон, населенный странными видениями: ей снится бурное море и девочки, бегающие по пляжу.
Глава 11
Может, все дело в разнице во времени? В другом климате?.. Вернувшись во Францию, Лена испытывает странное ощущение. Она как будто парит в воздухе и смотрит на мир сквозь слой ваты, словно какое-то новое пространство пролегло между ней и привычными местами, знакомыми людьми. Ей известна каждая улочка, каждая площадь, каждый перекресток в этом предместье Нанта, где она прожила столько лет. И все же она могла бы поклясться: тут что-то переменилось. Со временем это ощущение становится четче, и в конце концов ей удается дать ему определение: она чувствует здесь себя чужой, посторонней, ей чуждо все, что ее окружает, ее здесь нет. Она как будто идет рядом с самой собой, в тени той жизни, которой жила когда-то.
Тем не менее ее радует встреча с близкими, с бывшими коллегами и друзьями, которые искренне любят ее и не скрывают этого. Они приглашают ее в ресторан, в кино, предлагают прогуляться вместе, сходить на концерт, провести вместе уикенд, считая, что она нуждается в активной жизни, в компании. Лена благодарна им за внимание, но сейчас у нее не получается наслаждаться в полной мере этими приятными моментами, как не получается вникать в их разговоры: работа, семья, дом… Она изо всех сил старается закрепиться в настоящем. Но мысли неуклонно возвращают ее туда, в Махабалипурам, к Лалите. Она не может запретить себе думать о ней. Как она там? Дают ли Джеймс и Мери ей хоть немного передохнуть на работе в дхабе? Продолжает ли она заниматься, читает ли книжки на английском языке, которые она ей оставила? Связаться с ними нет никакой возможности, и это молчание угнетает Лену. К счастью, она поддерживает общение с Прити, у которой есть мобильный телефон. Они регулярно перезваниваются. Девушка каждую неделю заглядывает в дхабу, чтобы убедиться, что с Лалитой все в порядке, что она ни в чем не нуждается.
Очень быстро Лена приходит к заключению, что вернуться к своей прежней жизни здесь она не сможет. Такое впечатление, будто она находится на стыке двух миров, полностью не принадлежа ни одному, ни другому. Предпринимая это путешествие, она думала сделать шаг в сторону и вот – упала в яму.
Однажды ночью, более беспокойной, чем предыдущие, ей в голову приходит идея. Идея странная, безумная.
Построить в Махабалипураме школу.
Для Лалиты.
И для всех, кто, как и она, родились не в том месте.
Дать им то, в чем им отказано жизнью.
Начать все сначала. С нуля.
Принять то, что есть.
Жить, снова жить.
Возможно, родиться заново.
Эти слова так отчетливо прозвучали у нее в голове, как будто кто-то склонился над ней и нашептал их ей, спящей, прямо в ухо. Проснувшись, Лена готова поклясться, что все было именно так.
Она не верит ни в призраков, ни в духов, но это был зов из иного мира, она это чувствует. А что, если это Франсуа обращается к ней оттуда, где пребывает сейчас? Или мать Лалиты, которую девочка однажды ей нарисовала? Та мечтала, что ее дочка будет ходить в школу, рассказывал Джеймс, она все бросила, проехала через всю страну в надежде дать ей лучшее будущее. И вот теперь, думает Лена, она может продолжить эту историю и осуществить мечту матери. Она никогда не видела этой женщины, ничего не знает о ней, но клянется, что Лалита научится читать и писать. Она торжественно обещает ей это.
Уже много раз Лена задавалась вопросом, ради чего она была спасена в тот день, там, на пляже. И теперь ответ открывается ей со всей ясностью: она должна жить, чтобы открыть эту школу, чтобы протянуть Лалите руку и вытащить ее из нищеты. Несмотря на утрату, на горе, Лене хочется верить, что впереди у нее по-прежнему есть жизнь. Ведь теперь она знает, что там, на самом краю света, ее ждет маленькая девочка.
Глава 12
Лалита неподвижно сидит на песке. Она не играет, как обычно; воздушный змей лежит рядом с ней, но она не отрывает взгляда от горизонта, словно ожидает увидеть некий знак, явление. Вдруг она поворачивает голову и застывает на месте. Это что, сон? Неужели это Лена?.. Да, это точно она! Она обещала, что вернется, и вот она снова здесь. В мгновенье ока девочка вскакивает, мчится к Лене и бросается ей в объятия с такой живой непосредственностью, что Лена едва удерживается на ногах. Лалита обнимает ее с такой силой, будто от этого зависит ее жизнь. Можно подумать, что в этом мгновении, преисполненном не только радости, но и надежды, любви, вновь обретенного доверия, заключено все ее существование.
Лена потрясена реакцией девочки. У нее никогда не было детей, но сейчас, прижимая к себе эту малышку, доверенную ей самой жизнью, она ощущает себя матерью. Странное чувство, она никогда не испытывала ничего подобного ни к кому из своих учеников, даже к самым любимым, и вот теперь, рядом с этой немой десятилетней девочкой она познала его. Нежность Лалиты становится для нее бальзамом, целебной мазью: несколько граммов ласки смягчают ее горе, облегчают страдания в этом безумном мире.
В дхабе Джеймс и Мери встречают Лену холодно. Похоже, их занимает один вопрос: чего она хочет, что она тут снова делает? Крепнущие узы, связывающие ее с девочкой, им явно не слишком нравятся. Лалита ждет ее прихода и повсюду следует за ней, словно маленький, верный, безмолвный Сверчок Джимини. Она все чаще и чаще оставляет дхабу без разрешения хозяев, пользуясь малейшим поводом побыть рядом с Леной. Той невдомек, что таким поведением она оскорбляет их, за что ей придется крепко поплатиться.