Воздушный змей — страница 2 из 23

«School! School!» – кричит мальчуган, и это слово звучит в его устах как вызов нищете, как пинок, который сметает прочь все эти индийские касты с их тысячелетней историей, смешивает карты общественного устройства. Слово-обещание, пропуск в другую жизнь. Это больше, чем надежда, это – спасение. Лена знает, что в ту самую минуту, когда эти ребята перешагнут порог школы, окажутся в ее стенах, жизнь перестанет быть для них враждебной, и они поймут: образование – единственный шанс избежать участи, на которую они обречены по рождению.

School. Это слово стрелой пронзает ей сердце. Оно снова пробуждает в ней жизнь, разгоняет прошлые тревоги, возвращает к настоящему. В этом слове она черпает силы, чтобы встать. Лена одевается, выходит из своей каморки. То, что она видит, глубоко трогает ее: двор заполнен школьниками, которые играют, сгрудившись вокруг баньяна. Красивые дети с черными, как угли, глазами, вихрастыми головками и беззубыми улыбками. Лене захотелось остановить это мгновение, навсегда сохранить эту картину на мониторе своих мыслей.

Девочка тоже здесь. Она стоит, гордо выпрямившись, среди всеобщего гвалта и суеты и не участвует ни в играх, ни в разговорах. Она просто находится здесь, и само ее присутствие служит оправданием всех сражений последних месяцев. Лена разглядывает ее лицо, заплетенные в косички волосы, хрупкую фигурку в школьной форме, которую она несет на себе как знамя, и эта одежда – не просто кусок ткани, нет, это – победа. Мечта, которая сбывается сегодня для них обеих.

Лена подает девочке знак. Та подходит к колоколу и, с силой раскачав его, звонит. Это нечто большее, чем энергичный жест, это – самоутверждение, вновь обретенная вера в будущее, и это потрясает Лену до глубины души. Звон наполняет свежий утренний воздух. Игры прекращаются, смолкают голоса. Школьники направляются в класс с белыми стенами, входят в дверь, усаживаются на ковер, разбирают книги и тетради, которые раздает им Лена. Они поднимают на нее глаза, и вдруг наступает тишина, глубокая тишина – слышно, как муха пролетит. Бабочка в животе у Лены бьется все быстрее. Она делает глубокий вдох.

И начинается урок.

Часть первая. Девочка на пляже

Глава 1

Двумя годами ранее

Несмотря на позднее время, духота наваливается на нее, как только она спускается по трапу самолета. На взлетно-посадочной полосе аэропорта Ченнаи в темноте уже снуют несколько десятков сотрудников, разгружая только что приземлившийся борт. С осунувшимся после целого дня перелета лицом, она проходит таможню, получает багаж и через стеклянные двери выходит из оборудованного кондиционерами холла. Переступает порог, и вот она, Индия – вся, целиком. Страна бешеным зверем вцепляется ей в горло.

Лену немедленно обступает плотная толпа, кругом все грохочет, в ночных пробках сигналят машины. Она стоит, вцепившись в свои вещи, а со всех сторон ее окликают тысячи голосов, тысячи рук без лица хватают ее, предлагают такси, рикшу, за несколько рупий вызываются отнести багаж. Сама не зная как, она оказывается на заднем сиденье потрепанной машины, водитель которой после тщетных попыток закрыть багажник оставляет его в конце концов открытым настежь и разражается неудержимым речевым потоком, нещадно мешая тамильские и английские слова. «Super driver!» – без умолку повторяет он, в то время как Лена в тревоге поглядывает на свой чемодан, который на каждом повороте рискует вывалиться на дорогу. Она ошарашенно смотрит на поток машин, на снующие между грузовиками велосипеды и мотоциклы, на которых умещается по три-четыре пассажира – взрослых, стариков, детей, без шлемов, с развевающимися на ветру волосами, на сидящих на обочинах уличных торговцев, на группы туристов, толпящиеся перед ресторанами, на украшенные гирляндами древние и современные храмы, на обшарпанные лавчонки, перед которыми бродят нищие. Сколько народу, думает она, люди повсюду – на обочинах, на улицах, на пляжах, вдоль которых пробирается такси. Лена никогда не видела ничего подобного. Это завораживающее зрелище удивляет и одновременно пугает ее.

Наконец шофер останавливается перед ее guest-house, неброским, скромным заведением с хорошим рейтингом на сайтах бронирования жилья. Место не шикарное, но номера с видом на море, что было лишь одним требованием Лены, ее единственной потребностью.

Уехать, скрыться в неизвестном направлении – эта мысль пришла к ней внезапно, бессонной ночью, как нечто само собой разумеющееся. Затеряться где-то далеко-далеко, где легче будет найти себя вновь. Забыть свои привычки, повседневные дела, свою налаженную жизнь. Живя в своем умолкшем доме, где каждая фотография, каждый предмет напоминали ей о прошлом, она боялась застыть в своем горе, как восковая статуя посреди музея. Под иным небом, в иных широтах она сможет перевести дыхание, залечить раны. Разлука иногда бывает благотворна, думалось ей. Ей нужно солнце, нужен свет. Нужно море.

Индия? Почему нет?.. Они с Франсуа собирались побывать там, но этот план затерялся среди множества других, которые возникают и забываются из-за нехватки времени, сил, из-за постоянной занятости. Жизнь проходила в уроках, совещаниях, классных собраниях, выпускных мероприятиях – во всех этих делах, которыми были наполнены ее дни, целиком, без остатка. Она не замечала, как летит время, увлекаемая его потоком, поглощенная повседневным бурлением жизни. Ей нравились эти насыщенные, четко организованные дни и годы. Она была тогда влюбленной женщиной, преподавателем на хорошем счету, работа вдохновляла ее. Все резко остановилось одним июльским днем. Теперь ей надо держаться, выстоять в битве с небытием. Не пойти ко дну.

Она остановила свой выбор на Коромандельском берегу, омываемом Бенгальским заливом, название которого уже само по себе сулило полную перемену обстановки. Говорят, что рассветы над морем там несказанно красивы. Франсуа просто грезил этими местами. Иногда Лена лгала себе. Воображала, что Франсуа уехал туда и ждет ее на пляже, на повороте какой-то дороги или в какой-то деревушке. Так приятно было думать об этом, верить, обманывать саму себя… Увы, сладостная иллюзия недолговечна. Через мгновение боль возвращалась вместе с горем. Но как-то вечером, поддавшись внезапному порыву, Лена забронировала билет на самолет и номер в гостинице. Это не было необдуманным поступком, скорее ответом на какой-то зов, не поддающийся рациональному объяснению.

В первые дни она почти не выходит за пределы отеля. Читает, ходит на массаж в аюрведический лечебный центр, тут же, в гостинице, пьет травяные чаи, отдыхает в тенистом зеленом патио. Здесь все очень приятно устроено, способствует разрядке, персонал любезен и ненавязчив. Но Лене никак не удается расслабиться, обуздать поток мыслей. У нее плохой сон, ее мучают кошмары, а после таблетки она весь следующий день чувствует себя сонной. В обеденное время она держится особняком, не имея ни малейшего желания вступать в неизбежные разговоры с другими постояльцами, поддерживать поверхностную беседу, отвечать на вопросы, которые ей могут задать. Она предпочитает, оставшись у себя в номере, заказать туда поднос с едой и клевать ее безо всякого аппетита, сидя в уголке кровати. Общество других людей ей так же в тягость, как и свое собственное. И потом, она не выносит этого климата: жара, как и влажность, действуют ей на нервы.

Она не ездит на экскурсии, не посещает местные достопримечательности, хотя они и пользуются у туристов успехом. В другой жизни она первая начала бы штудировать путеводители, принялась бы за углубленное изучение региона. Но сейчас у нее нет сил. Она не способна восхищаться чем бы то ни было, не способна интересоваться чем бы то ни было, как будто окружающий мир вдруг утратил для нее свою сущность, превратился в пустое, нематериальное пространство.

Как-то на рассвете она выходит пройтись. На пустынном берегу нет никого, кроме рыбаков, которые снуют среди разноцветных лодок и чинят сети, лежащие у их ног похожими на пушистые облачка горками. Лена садится на песок и наблюдает за восходящим солнцем. Это зрелище странным образом умиротворяет ее, как будто уверенность в неотвратимости нового дня избавляет ее от мук. Она раздевается и входит в воду. Ощущение морской прохлады на коже действует успокаивающе. Ей кажется, что она могла бы без конца плавать вот так, тихо покачиваясь на волнах, растворяясь в них.

Купаться, пока все вокруг еще спит, входит у нее в привычку. Позже, днем, пляж кишит народом: тут и паломники, окунающиеся в воду прямо в одежде, и западные туристы, жаждущие эффектных фотографий, и торговки свежей рыбой, и разносчики, и взирающие на них коровы. Но на рассвете ничто не нарушает тишины этого места. Тут тихо, ни души: будто ты в храме под открытым небом, в спокойной, мирной гавани.

Иногда, когда она заплывает слишком далеко, ее пронзает одна мысль: а что, если проплыть еще немного, заставить усталое тело сделать последнее усилие? Как сладко было бы слиться со стихией, погрузиться в безмолвие. Однако в конце концов она все же доплывает до берега и возвращается к себе в отель, где ее ждет завтрак.

Время от времени где-то у линии горизонта она видит воздушного змея. Самодельного, чиненного-перечиненного. Его запускает девочка, такая хрупкая, такая тоненькая, что кажется, будто она и сама сейчас взлетит, уцепившись за нейлоновую бечевку, – как Маленький Принц с перелетными птицами на ее любимой иллюстрации Сент-Экзюпери. Лене интересно, что делает на пляже эта девочка в такой ранний час, когда, кроме рыбаков, никто еще не встал. Игра продолжается несколько минут, потом девочка уходит все дальше и дальше и наконец исчезает.

В тот день Лена, как обычно, спустилась с осунувшимся от бессонницы лицом, в состоянии, к которому она уже привыкла. Усталость прочно поселилась внутри нее, проявляясь покалыванием вокруг глаз, недомоганием, лишавшим ее аппетита, тяжестью в ногах, головокружениями, постоянной головной болью. В ясном, безмятежно-голубом небе не было ни облачка. Позже, когда она будет пытаться восстановить в памяти последовательность событий, у нее ничего не получится. Что она, не рассчитала сил? Или сознательно проигнорировала опасность начинавшегося прилива и поднявшийся на рассвете ветер? Она уже собиралась плыть обратно, но вдруг мощное течение начало относить ее в открытое море. Сначала, повинуясь рефлексу выживания, она пыталась бороться со стихией. Напрасно. Море быстро свело на нет все ее усилия, этот скудный запас энергии, заметно истощенный бессонными ночами. Последнее, что запомнила Лена прежде, чем пойти ко дну, был кусочек неба с парившим в нем воздушным зм