азывают этот район Бомбея. Возможно, но в том, что он – «ад для женщин», нет никакого сомнения. Торговцы живым товаром, люди без стыда и совести, знают, где искать пополнение для своего бизнеса, и без устали прочесывают деревни победнее и ковровые фабрики – неисчерпаемые источники молодых «кадров».
Прити повезло, и она нашла приют в общежитии местной ассоциации по защите молодых девушек. Там она и увидела Ушу – в репортаже, который показывали по старенькому телевизору как-то вечером, когда, по чудесному стечению обстоятельств, в доме не было отключено электричество. Это выступление стало для нее откровением. На следующий же день Прити связалась с лидерами местной бригады и записалась в нее. Во время обучения ей довелось лично познакомиться с Ушей и поблагодарить ее. Прити оказалась прилежной ученицей, очень способной к самообороне, и быстро делала успехи, поднимаясь по карьерной лестнице. Сегодня она возглавляет собственную бригаду и счастлива, что может помогать другим – таким же, какой была когда-то сама. Ее команда стала ее семьей. Она считает себя всего лишь звенышком в этой длинной цепи надежды и солидарности, смехотворно маленьким, но все же важным. Рукой, протянутой к другим таким же рукам и с ними связанной.
Каждый вечер перед сном она разглядывает приколотую к стене фотографию Уши, и Прити кажется, что та смотрит ей прямо в глаза. В этом портрете она черпает силы для продолжения борьбы; ее кумир будто передает ей свое мужество, свою волю, направляет каждый ее шаг. Да, это именно так: Прити больше не верит в Бога, она верит в Ушу.
Ее считают гордячкой, неуступчивой и безжалостной: она глубоко скрывает свою ранимость. Тем не менее однажды она признается Лене, что после некоторых рассказов о покушениях и изнасилованиях, которые слишком сурово напоминают ей о собственном прошлом, она возвращается одна в гараж и плачет, плачет… Своих слез она никому не показывает. Они остаются тут, за пеноблоками и гофрированным железом.
Урок за уроком, Лена узнаёт понемногу эту нелюдимую девушку с бойцовским характером и очень скоро понимает, что она похожа на свой чай: резкая и колючая при первом знакомстве, Прити со временем демонстрирует совершенно неожиданную душевную тонкость, которую Лена не может не оценить.
Глава 9
Как добиться, чтобы ученица, язык которой тебе не знаком, поняла тебя? Как объяснить ей значение слов, не называя их?.. Занимаясь с Лалитой, Лена очень быстро осознаёт всю сложность этой задачи. Несмотря на двадцатилетний педагогический стаж, этот новый опыт становится для нее настоящим испытанием. Она понимает, что не сможет пользоваться прежними наработками: ей надо составить новую программу. И она начинает работать, работать не покладая рук, прибегая к помощи картинок, фотографий, методик, найденных в интернете, в котором зависает ночи напролет.
Она думает про Ушу, про то, как та, по рассказам Прити, разрабатывала собственную технику рукопашного боя. Ей тоже надо найти свое оружие, проявить изобретательность, как-то приспособиться, если она хочет победить. И лучшими ее союзниками становятся живой ум девочки и ее одаренность. Вместе с ней они разрабатывают целую систему общения на основе только им двоим понятных жестов, взглядов, выражений лица. Получается как бы новый диалект, и для того, чтобы понимать его, говорить на нем, им не нужны слова.
Иногда Джеймс и Мери с недоверием наблюдают за ними, смотрят, как они хлопочут над записной книжкой. Они никогда не вмешиваются в их общение, просто присутствуют некоторое время в качестве безмолвных зрителей, а потом возвращаются к своим делам.
Лалита продвигается в учебе быстрее, чем ожидала Лена. Ею движет такая любознательность, такая жажда знаний, что ее учительнице остается только удивляться. Однажды Лена приносит с рынка коробку цветных карандашей, и, порывшись в ней, девочка вдруг начинает рисовать. С помощью рисунков она рассказывает свою прошлую жизнь. Она рисует деревню, женщин с корзинами в руках, мужчин, которые ловят крыс в полях. Изображает себя вместе с родителями – как она спит рядом с ними, прижав к себе куклу. Рассказывает о невероятном путешествии, которое они совершили с матерью, – с севера страны до этих самых мест. Ее рисунки изображают автобус, набитый до отказа поезд, незнакомые города, огромный храм, где они остановились. Один из рисунков особенно привлек внимание Лены: на нем мама с дочкой приезжают в деревню с наголо обритыми головами. Лена слышала про этот древний обычай – приносить в жертву богам свои волосы. У девочки они уже отросли и снова стали длинными и густыми.
В неумелых карандашных штрихах перед Леной проходит вся жизнь девочки – череда лишений и разлук. Позже, когда Лалита научится писать, она откроет ей свою самую заветную мечту – стать водителем автобуса, чтобы проделать весь путь в обратном направлении и вернуться в родную деревню, к отцу.
Через несколько недель после начала занятий с Прити случается странная вещь. К гаражу подъезжают две девушки из бригады, которых Лена встречала здесь раньше. Они просят разрешения присутствовать на уроке английского, обещая не шуметь и не мешать: им хочется просто послушать. Лену это удивляет, но она не смеет им отказать и разрешает сесть напротив импровизированной классной доски.
Через два урока на ковре сидят уже пять девушек. Одна из них пришла со своей сестрой, другая – с подругой. Вскоре в зале собираются с десяток девушек. Новоприбывшие не сводят с Лены глаз и в благоговейном молчании жадно ловят каждое ее слово, словно перед ними полубогиня. Лена же посмеивается про себя, видя, как дикарки, которыми они выглядят во время тренировок, превращаются в прилежных учениц. После урока некоторые из них оставляют ей угощение – идли[11] или чапати, другие предлагают покатать ее по окрестностям, отвезти в Махабалипурам к Прибрежному храму или в пещерный храм Вараха. Одна даже предложила позаниматься с ней нишастракалой. Лена со смехом отказалась: нет в ней воинственного духа, ей больше по душе классическое плавание или йога.
От дома к дому – новость быстро распространяется по округе. Девушки толпятся перед штаб-квартирой, некоторые стесняются войти. Все заинтригованы этой иностранкой, которая предлагает свои услуги и время любому, кто пожелает ими воспользоваться. Никаких обязательств, никакого принуждения, и платить не надо. Только час совместных занятий в заброшенном гараже в предместье.
Первой, кого удивил этот ажиотаж, свидетельствующий о высоком проценте неграмотности в квартале, была Лена. Большая часть женщин, с которыми ей приходится иметь дело, не знают грамоты. Она пыталась заниматься с ними по той же программе, что и с Лалитой, но сразу столкнулась с серьезной трудностью: за исключением нескольких прилежных учениц, остальные после первого урока больше не показываются или ходят от случая к случаю. Их не пускает быт, домашнее хозяйство, семья, дети, работа, забота о хлебе насущном. Лену очень скоро начинает утомлять это скопление народа у дверей штаб-квартиры: лица всегда разные, ей часто приходится снова возвращаться к уже пройденному материалу. Уроки идут за уроками, ни один не похож на другой, и это все больше смущает ее, вызывая чувство неудовлетворенности.
В конце концов она теряет самообладание. Как-то вечером она признаётся Прити, что больше так не может. «Надо установить какие-то правила, – поясняет она, – составить группы по уровням. Отделить тех, у кого есть хоть какие-то начатки английского, от тех, кто начинает с нуля». Девушки должны пообещать, что будут посещать занятия более регулярно, если, конечно, они хотят добиться успеха. «Учиться читать – это как бежать марафон, – говорит она. – Тут нужен не спринтер, бегающий от случая к случаю, а бегун на дальние дистанции».
Прити понимает, и со следующего дня начинает наводить порядок в рядах своих подопечных. Лена, со своей стороны, соглашается проводить занятия чаще, и они становятся ежедневными. Те, кто не может присутствовать на всех уроках, изо всех сил стараются нагнать пропущенное. Некоторые, правда, бросают, но остальным удается подтянуться и продолжить учебу, демонстрируя несомненные успехи.
А вот Прити совсем не двигается вперед. Через несколько недель занятий, несмотря на все старания, ей так и не даются даже самые простенькие тексты. За свою многолетнюю преподавательскую деятельность Лена сталкивалась со многими неуспевающими учениками и теперь начинает подозревать, что проблема Прити кроется глубже и не зависит от английского языка. В конце концов она почти перестает сомневаться: у Прити дислексия. Еще одно препятствие, которое ей предстоит преодолеть. Молодая предводительница стойко переносит эту новость и клянется работать еще больше. Ночью, уединившись в своем гараже, она будет заучивать каждое слово, каждое выражение, каждую идиому, пока они не впечатаются намертво ей в память. Она же повторяет на тренировках по сто раз подряд разные захваты и движения: то же самое она будет делать и с английским. Ее решимость приводит Лену в восхищение. Прити никогда не пасует перед трудностями. Она – как камыш на ветру: гнется, но не ломается.
Глава 10
Бумага лежит у нее перед глазами. Лена, совершенно убитая, смотрит на дату истечения срока действия визы, которая приближается семимильными шагами. Конечно, она знала это, но старалась не думать, загоняла эту мысль в самый дальний угол сознания, как в случае с предстоящей болезненной операцией, которую некоторые наивно надеются отсрочить таким образом. Она попыталась обратиться во французское консульство, но безрезультатно: индийские власти выдают туристские визы только на девяносто дней – ни дня больше. Ни о каком продлении не может быть и речи.
Лена не знает, как сообщить эту новость Лалите и Прити. Ей страшно даже подумать, что им придется прервать то, что они начали вместе. Девочка начинает понимать по-английски, может уже написать некоторые фразы. Что касается Прити и ее команды, то они тоже двигаются вперед, хоть и не так быстро, но уверенно. В сознании у них приоткрылась некая дверца, которая с отъездом Лены непременно захлопнется. Какой жестокий поворот. Перед ними только-только забрезжила перспектива учиться, получить доступ к знаниям, в которых им было отказано прежде. Едва вкусив эту возможность, они должны будут снова от всего отказаться. Лена недооценила значения своего начинания. И сегодня ей кажется, что все это было зря. Она проклинает свою недальновидность и необдуманное желание помочь.