– Иди, хитрец. Не дергай хмеру за усы.
После чего охотнику ничего не оставалось, как разочарованно отвернуться и исчезнуть в темноте, до последнего стараясь удержать в памяти ее чарующий запах.
Глава 7
Тирриниэль проснулся внезапно, словно кто в бок толкнул. Еще не поняв, в чем дело, Тиль не просто открыл глаза, а молниеносно оказался на ногах, одновременно выхватив из ножен родовые мечи.
– Шустрый, – с нескрываемым разочарованием прошептала темнота, сгустившаяся под тяжелыми ветками ясеня. – А жаль…
Тирриниэль обернулся и, взглядом отыскав неясную фигуру, почти слившуюся с тенью громадного дерева, передернул плечами от вида омерзительно черной ауры незнакомца. Не узнать Одера было сложно, несмотря на непроглядную тьму, из которой, казалось, было соткано его тело, полы длинного «плаща», укутывающие его от горла до самых пяток, новую личину, отсутствие клыков и тускло светящиеся глаза коренного жителя Проклятого леса.
Тиль покосился по сторонам, с раздражением обнаружив безмятежно спящих спутников. Как ни странно, даже Картис не проснулся! И Лан! И чуткие братья! Пересмешник сумел подкрасться так близко, что буквально на шаг не дошел до уязвимых гостей, опрометчиво оставивших лагерь без охраны.
Эльф до скрипа сжал зубы, гадая про себя, почему так получилось и кто из смертных посмел уснуть во время своей стражи. А потом приметил возле ясеня вторую фигуру – пониже и потоньше, стоящую напротив пересмешника и отгородившуюся от него двойной чертой, проведенной по земле эльфийскими клинками.
Видимо, она уже давно там стояла – спокойная, ничуть не удивленная появлению пересмешника, обманчиво расслабленная. И ждала, когда нежить рискнет преступить границу. А то, может, еще и беседу неспешную вела, которая прервалась от резкого движения эльфа.
При виде искреннего огорчения Одера Белка насмешливо фыркнула.
– Забавно, что ты не смог его усыпить, не находишь? Раньше у тебя не случалось осечек.
– Да, – вынужденно согласился пересмешник, плотоядно поглядывая на Тиля. – Он слишком силен. Славная бы вышла добыча…
– А тебя не смущает его родство с хозяином? – вопросительно приподняла брови Гончая. – Не боишься, что Таррэну это не понравится?
– Хозяин далеко, – непроизвольно облизнулся Одер. – А эльф близко… Кто бы на моем месте удержался?
Гончая опасно сузила глаза.
– Осторожнее, Одер, иначе я решу, что ты посягаешь на мою стаю.
Пересмешник на мгновение замер, сверля тяжелым взглядом ее похолодевшее лицо, шевельнул сложенными крыльями, словно пробуя их незаметно расправить, но потом с разочарованным вздохом отодвинулся.
– Нет, Бел. Это твоя территория.
– И так будет всегда, – сухо кивнула она. – Как ты нас нашел? Кажется, в прошлый раз мы обо всем договорились.
Пересмешник лишь сверкнул заалевшими глазами.
– Я… поблагодарить зашел. За охоту.
– Много твоих выжило?
– Половина, – неприязненно поморщился Одер.
– Неплохо, – равнодушно кивнула Гончая. – Полагаю, вперед ты пустил самых неопытных и никчемных?
– Конечно. Незачем рисковать понапрасну.
– Скольких ушастиков вы порвали?
– Каждому досталось не меньше чем по трое, – усмехнулся пересмешник, и Тиль был готов поклясться, что в его голосе проскользнуло самодовольство. – Но это оказалось непросто – вокруг стояла защита, Бел. Сильная защита, на которой многие из наших обожглись.
Она невозмутимо пожала плечами.
– Ты же не думал, что все будет легко?
– Но ты могла бы предупредить!
– А зачем?
Одер гневно выдохнул, запоздало поняв, что им не просто воспользовались, но еще и двух зайцев одним выстрелом убили: уменьшили число преследователей и заодно проредили его драгоценную, с трудом собранную стаю. И кто? Проклятая Гончая, которой он рискнул поверить! Которая знала про эльфийские артефакты и про то, что после этой охоты от стаи останется в лучшем случае треть! Правда, в действительности уцелела почти половина, но это исключительно заслуга вожака, сумевшего вовремя приметить опасность! В то время как Белка…
– Ты меня обманула! – прошипел пересмешник, стремительно свирепея.
– Неужели ты рассчитывал, что я стану вас беречь? Или полагал, что я не в курсе твоих грандиозных планов? Может, считаешь, я не знаю, для чего ты следишь за мной более четырех веков и появляешься именно тогда, когда у меня чуть меньше шансов тебе противостоять?
Одер бесшумно обнажил белоснежные клыки.
– Обманула!
– Заметь, тоже обманула, – безмятежно улыбнулась Белка, однако в ее глазах уже горели холодные изумрудные огни.
Точно такие же огни расчертили лезвия ее проснувшихся мечей и заплясали на клинках Тирриниэля, готового вмешаться в любой момент.
Одер зашипел, уподобившись огромных размеров паровому котлу, а затем быстро пригнулся. Его крылья развернулись во всю ширину, открывая уродливое тело, показав костлявую шею, впалую грудь со следами застарелых ран, морщинистый живот с дряблой серой кожей, тощий таз, причудливо изогнувшиеся ноги. Бледное лицо преобразилось, окончательно утратив сходство с человеческим, а потом и вовсе поплыло, как воск на солнце, стало вытянутым. Нижняя челюсть удлинилась, а вместо глаз теперь зияло два провала. Зеленые радужки потемнели, потом заалели и, наконец, сделались непроницаемо черными. Неестественно алые, словно кровью вымазанные, губы растянулись в гнусной усмешке, обнажились острые, неимоверно длинные клыки, от одного вида которых хотелось отшатнуться.
Белка, не сдвинувшись с места, лишь улыбнулась. Тирриниэль подобрался. Братья и Ланниэль с Картисом до сих пор мирно посапывали, трогательно положив под щеки ладошки. А настороженно притихший лес вдруг издал низкий, рокочущий, откровенно предупреждающий рык.
Услышав его, Одер неожиданно вздрогнул, стремительно прижимая крылья к телу и одновременно разворачиваясь к молчаливым деревьям. Глухо урча, отпрыгнул на несколько шагов, благоразумно решив не подставлять открытый бок Гончей, но все равно следя за ней краешком почерневшего глаза. Как-то заметался, будто не знал, куда себя деть, затравленно зашарил по непроницаемой зеленой стене обеспокоенным взором, напряг плечи, словно собирался в любую секунду взлететь, а потом с тихим проклятием прижался спиной к недовольно зашелестевшему ясеню.
Тирриниэль тоже вздрогнул, наткнувшись на пристальный взгляд из темноты: кто-то огромный внимательно изучал их крупными желтыми глазами, не торопясь покидать густые заросли. Эльф не видел подробностей – слишком непроглядной была тьма сегодняшней ночи, однако все же смог рассмотреть смутные очертания огромного зверя и нервно сглотнул. Если верить разыгравшемуся воображению, неизвестная тварь была ростом с матерого лося, широкогрудой и большеголовой. Но из-за густой листвы выглядывала не хмера, а что-то иное, лохматое, клыкастое, чем-то смутно напоминающее обычного волка. Только вот таких огромных зверей просто не существовало в природе: от легкого движения могучего тела болезненно скрипнули непоколебимые палисандры, под тяжелыми лапами примялась земля, острые когти выразительно скрежетнули по старой коряге, оставив на ней устрашающих размеров царапины. А желтые глаза следили за пересмешником с такой ненавистью, что Тиль немного успокоился: кажется, чудовище пришло не по их души. Или, может, его Белка позвала?
Он кинул быстрый взгляд на невестку, но та не проявляла беспокойства. А вот Одер, припертый к ясеню, яростно зашипел:
– Заманила!
Притаившийся в кустах монстр до последнего выжидал, когда он расслабится и уверится в собственном превосходстве. Молчал, хотя его племя буквально ненавидело кровососов. А это значило только одно – Белка откуда-то знала, что вечером к ней наведаются гости. Знала и заранее подготовилась.
– Ты победила, – судорожно прошептал пересмешник, широко раскрытыми глазами уставившись на неестественно спокойную Гончую. – Белка, ты выиграла. Снова.
– Я знаю, – ровно отозвалась она.
Громадный зверь в кустах заворчал, царапнув когтями ближайший ствол, но выходить на свет не спешил, будто ждал особого приглашения. Или приказа? И пересмешник, запоздало это поняв, вдруг сдался – как-то разом сник, опустил крылья, поняв, что не улетит, снова укутался в них, как в обычный плащ, и обреченно уронил:
– Значит, ты меня не отпустишь?
– Зачем? – бесстрастно повторила Белка.
– Не хотелось бы умирать вот так…
– А разве дело только в этом? – ничуть не удивилась она, без страха посматривая на нетерпеливо рвущего землю зверя.
– Нет, Бел, – устало отвернулся пересмешник. – Я знаю: мохнатому это только в радость – больно они нас ненавидят. Знал бы я, что он рядом…
– И что тогда? Не пришел бы сюда? Не напал бы среди ночи, как вор? Не стал бы усыплять моих друзей, надеясь справиться со мной в одиночку? Да еще и тех из своей стаи, кто уцелел, сюда притащил, на случай, если у тебя ничего не получится? Так, Одер? – жестко усмехнулась Белка, и пересмешник вздрогнул, понимая, что она и это предвидела.
Он еще сильнее ссутулился и, горестно прикрыв глаза, прошептал:
– Значит, больше нет никакой стаи…
Зверь в кустах согласно рыкнул, а затем довольно облизнулся, на мгновение показав обомлевшему эльфу устрашающе длинные зубы.
Тирриниэль поежился. Выходит, пересмешник явился сюда не один? Прокрался под покровом ночи, приведя с собой всех, кто уцелел после охоты, пообещал своей стае славную добычу, приберегая Белку для себя… Только вот не учел, что поблизости появится такое чудовище, которое сейчас плотоядно следило за ним из темноты и насмешливо скалило зубы, показывая невезучему кровососу, что он зря рассчитывал на победу.
– Что будем делать, друг мой? – со зловещей улыбкой спросила Белка, недвусмысленно качнув в ладонях мечи. Зверь нетерпеливо шагнул вперед, с готовностью оскалившись, но она только отмахнулась. – Да не с тобой, а с этим клыкастым… Так что, Одер? Как же нам поступить?
Пересмешник, косясь на кровожадного монстра, с надеждой поднял голову.