Спустя несколько часов заметно увеличившийся отряд нагнал Шир. При виде охотника Стрегон нахмурился, Лакр помрачнел, а Терг с Броном и Ивером сделали вид, что ничего не заметили и вообще забыли это беспокойное утро, когда Шир самым неприглядным образом швырнул их наземь, отговариваясь какими-то глупостями, а при виде хмеры трусливо исчез.
Самое неприятное было в том, что он успел вымыться и переодеться, подобрал свои мечи. И теперь щеголял перед грязными спутниками отвратительно мокрыми волосами и чистой, чуть не с иголочки, одеждой. Даже броню надел запасную, потому что прежнюю тот волк успел повредить – не зря ж они столкнулись в кустах, как два барана на узком мосту?
Дождавшись, когда Шир поравняется с ней, Гончая негромко обронила:
– Что-то ты рано…
– А ты не рада? – насмешливо хмыкнул охотник.
– Да как сказать… То, что ты позвал зверя днем, – хорошо. Но вот то, что вы сцепились с хмерой, уже нескладно.
– Ты просила присмотреть, и я присмотрел.
– Разумеется, – спокойно кивнула Белка. – Зато теперь за нами по пятам следует парочка молодых кошек. И я, между прочим, не уверена, что их намерения такие уж добрые. Разве не знаешь, какие они злопамятные?
Шир мгновенно посерьезнел.
– Нет, – наконец выдохнул он после минутного молчания. – Это другие.
– Без тебя знаю, – пробурчала Гончая, покосившись куда-то налево. – Но поглядывать надо. Проверять их терпение на ваших шкурах мне почему-то не хочется.
Шир снова помолчал, а потом осторожно спросил:
– Считаешь, мы сделали глупость?
– Нет, – качнула головой Белка. – Но наши кошки не забывают брошенного вызова, поэтому когда-нибудь ситуация с вами повторится. Но не сейчас… да, думаю, что не сейчас. Впрочем, все равно будь осторожен.
Охотник кивнул.
– А эльфы?
– А что с ними не так? – на мгновение обернулась она, взглянув на перворожденных. – Думаешь, не выдержат?
Ллеры Инару и Эналле мрачно сверкнули глазами.
– Нет, – криво усмехнулся Шир при виде такого редкого единодушия. – Этого как раз не боюсь: они слишком горды, поэтому снисхождения просить не будут. А если и свалятся, то, скорее всего, замертво. Но привал все равно придется делать, потому что тащить их на себе… Боюсь, у нас не хватит рук. А они, хоть и пыжатся, давно уже на пределе – догонялки с хмерами не для кого даром не проходят.
Белка задумчиво потерла затылок.
– Если мои расчеты верны, то до ночи сил у них должно хватить. Потом, конечно, свалятся без сил… но, наверное, ты прав. Тиль!
Владыка Л’аэртэ обернулся.
– Не делай вид, что ничего не слышал. Как, по-твоему, нам лучше поступить?
– Это твой дом и твой лес, – спокойно отозвался Тирриниэль. – Делай, как считаешь нужным.
– Они тебя предали, – напомнила Белка.
– Это не имеет значения. Я хочу, чтобы они выжили. А как это сделать в Проклятом лесу – тебе лучше знать.
– Вот наглец… Но я не для проверки спросила и не для того, чтобы показать, кто тут главный. Просто давно не имела дела с ушастыми и, признаться, боюсь оплошать. Вдруг я их переоценила? Вдруг они свалятся, как слабосильные барышни? Их целую неделю мотало по лесу, потом трепало на кордонах, их травили, в них стреляли, кусали за пятки хмеры… да и ты неслабо по башке настучал… немудрено, что теперь этих красавцев шатает. Как еще с ума не сошли?
Вот теперь на перворожденных оглянулись не только Тиль, но и побратимы. Причем так выразительно, что остроухие гордецы непроизвольно скривились и всем видом показали, что помрут, но не сдадутся.
– Мы выдержим, – твердо ответил за всех ллер Эналле, и Белка, недолго поразмыслив, кивнула.
– Ладно, рискну вам поверить. Темп наш дальше удержите?
– Да. Но недолго.
– До темноты сможете потерпеть?
– Разумеется.
Еще бы! Разве могли они ответить по-другому? Лакр даже поморщился, откровенно усомнившись в том, что предатели справятся. Однако Белка только пожала плечами.
– Это лучше, чем ползти вполсилы, постоянно на вас оглядываясь. Побежим средне. Если кто споткнется, берите его на руки и несите сами. У Тиля и братьев хватает других забот, кроме как возиться с вашими полумертвыми телами. Понимаю, что придется нелегко, но потом у вас будет время отдохнуть. Вы поняли?
– Да. Мы все сделаем.
– Лан, объясни им, как себя вести, и присмотри, чтобы в траве не запутались. Терг, вам придется расширить внешний круг, чтобы эти увальни влезли.
– Я понял, – спокойно отозвался наемник. – Постараемся прикрыть.
Белка удовлетворенно отвернулась и, дав Ланниэлю пару минут на торопливые пояснения, снова ускорила шаг.
До места мира отряд дошел только к вечеру. Вернее, это братья спокойно дошли, потому что уже успели привыкнуть к заданному Гончей темпу. Тиль, Лан и Картис, разумеется, тоже неплохо справились. А вот эльфам-предателям пришлось туго: к поляне с гигантским ясенем они подошли в полубессознательном состоянии.
Даже Шир неопределенно крякнул, когда заметил их пустые, лишенные каких бы то ни было эмоций взгляды и увидел болезненно заострившиеся лица. Вот уж точно – краше только в гроб кладут. Но остроухие все же доползли, невзирая на слабость. Истратив все силы и исчерпав запас своего знаменитого упрямства, не упали по пути и даже сумели самостоятельно зайти в место мира. И только после этого, словно сломанные куклы, без звука повалились на траву.
Белка, выбравшись на поляну последней, оглядела изможденных, тяжело дышащих эльфов и сокрушенно вздохнула.
– Торк… вот об этом я и не подумала.
И действительно, место мира сейчас напоминало переполненный курятник. Вернее, эльфятник, потому что на сравнительно небольшой поляне почти все доступное пространство совершенно неожиданно заняли подопечные ллера Эналле.
Терг со своим ситтом уселся под деревьями, прикрывая Тиля и его приближенных. Стрегон притулился поближе к ясеню. Торос пристроился рядом с побратимом, чтобы не терять драгоценное тепло. И только Лакр, как всегда, оказался самым умным, потому что, кажется, нашел выход из ситуации: имея в прошлом немалый опыт в лазании по деревьям, он ловко взобрался на большую ветку и вольготно разлегся, с облегченным вздохом вытянув ноги. К утру, конечно, мышцы у него затекут, но ради пары часов единоличного владения бесценными крохами свободного пространства он был готов даже на такие жертвы.
Пожалуй, только Тилю как повелителю и магу, которому близость к ясеню была неполезной, предоставили достойное его положения место, однако больше тут оказалось решительно негде втиснуться.
Гончая оглядела переполненную поляну и откровенно задумалась.
– Ну и что дальше? – негромко хмыкнул Шир, пытаясь наметить маршрут до ручья так, чтобы ни на кого не наступить. – Где спать будем? На три десятка посторонних мы как-то не рассчитывали.
Тирриниэль кашлянул.
– Я могу уступить тебе свое место, Бел. Можно даже спать по очереди: мне ведь много не нужно.
– Да брось, – отмахнулась Белка. – Переночую снаружи. Утром приду, не волнуйся.
Решив, что ослышался, Лакр опасно свесился с облюбованной ветки.
– Бел, ты серьезно?
– Я всегда так делаю, когда одна.
– Давай мы придумаем что-нибудь другое! Давай… а давай я подвинусь!
Белка насмешливо хмыкнула.
– Ценю твой великодушный порыв, но вряд ли ты обрадуешься такому соседству. Да и мне будет трудно уснуть, ожидая от тебя всяких глупостей.
– Я не стану, – моментально насупился ланниец.
Она внимательно посмотрела ему прямо в глаза и вкрадчиво поинтересовалась – тем самым бархатным голосом, перед которым было совершенно невозможно устоять:
– Правда?
Лакр вздрогнул и чуть не свалился вниз. А Белка грустно улыбнулась и, милосердно отвернувшись, отступила к барьеру.
– Не бери в голову, ладно? Всем до завтра. И учтите: выходим с рассветом. Пока, Тиль.
Тирриниэль тяжело вздохнул.
– Пока, Бел.
– Я с тобой, – внезапно шагнул за ней Шир.
Братья, не веря своим ушам, ошеломленно обернулись, но Гончая без всякого удивления кивнула.
– Давай. Мое условие ты знаешь.
Охотник раскованно потянулся, став неуловимо похожим на огромного пса, и вдруг широко ухмыльнулся. После чего весело подмигнул Стрегону, перехватил предупреждающий взгляд от владыки, затем усмехнулся еще шире и бесшумно исчез. А сразу за ним шагнула к выходу и Белка.
– Бел? – непонимающе окликнул невестку Тирриниэль.
– Не бойся: он привычный, – отозвалась она, на мгновение обернувшись. – В Проклятом лесу мы с ним как дома. И оба нечувствительны к здешним ядам.
– Но…
– Я для него неопасна, – все с той же улыбкой пояснила Гончая. – На Шира, как ни странно, не действует магия рун, и именно поэтому он – один из немногих, кто способен выносить мое присутствие. Я даже смотреть на него могу, понимаешь? Могу потрепать за уши и быть уверенной, что после этого он не утопится в ближайшем пруду.
Владыка Л’аэртэ изумленно моргнул.
– Но он же человек!
– Да, но мы нашли забавный ответ на вопрос, как подправить ему ауру.
– Что-о-о? – потрясенно выдохнул Ланниэль. – Бел, неужели есть какой-то способ?
– Есть, – внезапно усмехнулась она, совсем как Шир недавно. – Только, боюсь, вам он не подойдет.
– Почему?
– А потому, дорогой мой ушастик, что для этого потребуется пожертвовать слишком многим. Придется настолько сильно измениться, что ты бы никогда на это не решился. Ну, может, если бы только встал вопрос жизни и смерти.
– Но, Бел! За пятьсот лет еще никому, кроме Таррэна, не удавалось… и то лишь потому, что он и так сумасшедший, раз рискнул связаться с тобой! Что это, Бел? – жадно уставился на нее молодой маг. – Перстень? Амулет? Руна?
Белка покачала головой.
– Все гораздо проще и сложнее одновременно.
– Бел, ну скажи! Ты только представь, что будет, если в чертогах на тебя перестанут смотреть как на приманку! Ты же сама этого хотела!
– Увы, Лан, – вздохнула она. – Если бы ты оказался прав, нам стало бы намного проще. Но даже Эл с Тиром не сумели ничего сделать: этот способ, к несчастью, не годится для перворожденных. Он подходит только для людей, да и то не для всех.