– Темная бездна! Вы о чем подумали?!
Он лихорадочно продолжил считывать чужие мысли. Заметил среди деревьев незнакомых эльфов, следы недавно ушедших перевертышей, напряженные лица каких-то смертных…
Стрегон вздрогнул, когда настойчиво ищущий взгляд остановился на нем.
– Сар’ра?!
Но тут до сознания Таррэна донеслась последняя, самая громкая мысль, которую пытался донести до него владыка Л’аэртэ. Он вмиг окаменел, замер, не веря, что дал повод в себе усомниться. Наконец пошатнулся и неслышно прошептал:
– Почему ты уходишь, отец?! Почему все вдруг так переменилось?! И по какой причине ты перестал мне верить?!
Тирриниэль, наглухо закрыв свои мысли, на мгновение обернулся.
– Тебя не было дома двенадцать лет. Полагаю, не надо пояснять, что именно за это время могло измениться?
– Сколько?!
– Двенадцать, – сухо повторил Тирриниэль. – Если для тебя это мало… Ну что ж…
Хозяин Проклятого леса опасно пошатнулся и неверяще охнул.
– Святые небеса…
– Ты прав. Хотя, боюсь, твое возвращение уже ничего не изменит.
– Двенадцать лет… Бездна… целых двенадцать! – На Таррэна вдруг стало страшно смотреть.
Стрегон никогда не видел, чтобы эльфы бледнели так стремительно и жутко. Но Таррэн не просто побледнел – он буквально побелел; исхудал за какую-то жалкую секунду – мгновенно, дико, страшно. Его глаза потухли и провалились внутрь, в горящих зрачках будто кто-то задул тлевшее там пламя – они стали черными как ночь, пустыми и такими же холодными. Губы посерели, потрескались, но Стрегон все-таки сумел понять то единственное, что они еще смогли прошептать:
– Белка…
Таррэн обвел поляну полубезумным взглядом, но Гончей здесь уже не было. В воздухе еще витал нежный аромат ее кожи, но вынести его появления с другой она уже не смогла, а потому безмолвно отступила, не пожелав ни говорить, ни спрашивать о причинах, ни ударить. Отвернулась от него, как отец недавно. И теперь исчезла, переживая свое горе в одиночестве.
Таррэн судорожно вздохнул, понимая, что значит уход преданных ей перевертышей. Потом с болью повернулся к нахмурившейся эльфийке и прерывисто выдохнул:
– Эланна, прости, что так вышло! Я не знал, что время в наших мирах течет совсем иначе. Я пробыл у тебя лишь немногим больше двух месяцев, тогда как здесь прошло… – Он в ужасе закрыл глаза. – Господи… прости, Эланна, но я должен уйти!
– Сколько?! – ошарашенно моргнул Элиар. – Месяцы?! А у нас в это время прошли годы!
Красавица удивленно приподняла соболиную бровь.
– Ты говорила, что Изиар разминулся со мной всего на несколько сотен лет!
– Все верно, вы пришли с небольшим интервалом. – Она прикусила губу. – Однако мы изменили структуру портала, и хранители заверили меня, что на Лиаре пройдет всего несколько часов после твоего ухода, а значит, ты мог спокойно пожить у нас еще некоторое время.
– Но прошло двенадцать лет! – Стрегон вздрогнул от неподдельного ужаса, прозвучавшего в голосе эльфа. – Понимаешь?! Она все это время была одна! Отец!
Владыка Тирриниэль недоуменно обернулся, но Таррэн уже не смотрел на него, а в каком-то отчаянии взглянул на детей.
– Это правда, – прошептала Мелисса, едва не плача. – Тебя не было долго. Мы так боялись, что ты… ведь даже родовой перстень почти погас. Мы с таким трудом отправили зов!
– Мама переживала, – тихо обронил Тир, опустив взгляд в землю. – Перстень угасал все эти годы, а зов сквозь портал не проходил. Если бы дед не придумал, как использовать ключи, и не забрал их силу вместо источника…
– Где она? – Таррэн с силой сжал плечо огорченного сына. – Где она, Тир?
Тир только вздохнул.
– Мелисса!
– Я не знаю, – горестно сжала руки Милле. – Когда ты… вы… пришли, мама была рядом, а потом… Прости, я больше ее не чувствую. Не знаю, как и когда она научилась это делать, мы уже больше десяти лет очень редко видимся. Только перевертыши и знают, как ее отыскать.
Таррэн остановившимся взглядом уставился на опустевший лес, в котором не осталось ни одного волка, попробовал ощутить их, но потерпел поражение и глухо застонал.
– Нет! Только не так! Не Бел!
– Таррэн? – нерешительно подошел к нему Элиар. Коснулся руки побратима, собираясь уточнить насчет ослепительной красавицы, которую тот привел с собой, но потом увидел его глаза и отшатнулся. – Прости, брат. Глупо все вышло.
Таррэн поднял на побратима потухший взор, не замечая отца, до которого только сейчас начало что-то доходить. Просто неподвижно смотрел в одну точку, будто искал там ответ.
– Ты подумал, что я могу отказаться от Белки? – глухо уронил он в оглушительной тишине. – Решил, что она зря отдала мне свое имя? Что я предал ее?!
– Нет. Конечно же нет, – торопливо помотал головой Элиар. – То есть я… мы просто не знали, что подумать. Прости, мы ждали тебя одного, но ты появился не так, как мы планировали… вернее, как мы уже почти и не надеялись… И Белка… Все это ужасно нелепо!
Леди Эланна почувствовала на себе тяжелый взгляд Тирриниэля и прикусила алую губку, отлично сознавая, что стала причиной чудовищного недоразумения. Ну, конечно, она ничего такого не имела в виду и не желала, чтобы так все получилось!
Таррэн сжал челюсти: уж если родной отец подумал о нем невесть что, то чего ожидать от остальных?! Даже Эл, Тир… У Милле глаза до сих пор на мокром месте! Разумеется, они сообразили, что что-то не так, но сам факт, что они вообще заподозрили… Боже, сколько же они пережили, раз позволили себе усомниться? И как долго его не было дома, раз они готовы подозревать его в таких вещах?! Двенадцать лет – и этим все сказано. О чем еще они могли подумать, не зная, что с ним происходило все это время? Все искренне полагали, что эти годы он провел в тяготах и страданиях, голодал, пропадал невесть где, боролся каждый день за собственную жизнь, а потом увидели его под руку с дивной красоткой… Проклятье!
Глаза Таррэна полыхнули багровыми всполохами, заискрившиеся алыми отсветами волосы взметнулись, словно от порыва свирепого ветра, а голос стал поистине ледяным.
– Где она? Эл, ответь. Пожалуйста, пока я еще держу себя в руках.
– Не знаю, – с досадой отозвался Элиар. – В последнее время Бел была сама не своя. От уз отказалась, ушла из леса сразу после тебя, и с тех пор мы ее почти не видели. Не понимаю, что с ней творится. Даже Милле ничего не смогла разузнать. На нас с Тиром понятно, что обиделась, но отстраниться от дочери и забросить стаю…
– Как вы допустили?!
– Прости.
– Простить? За то, что вы оставили ее одну? Отпустили, зная, что без меня ей будет тяжело? И целых двенадцать лет не могли найти способа меня отыскать?
– А как тебя дозовешься?! – вдруг вспылил светлый. – Координаты только ты и знал! Нас с Тиром едва хватило, чтобы поддерживать портал! У моих хранителей не было ни дня, чтобы резерв восстановился хотя бы наполовину! Мы исчерпали все до дна! Все, понимаешь! И то едва удержали!
– Проклятье… – застонал Таррэн, запоздало понимая, что побратим абсолютно прав. – Что же теперь делать?
– Не знаю, – пробурчал Элиар, немного остыв. – Позови, как обычно.
– Она оборвала узы! Я даже сказать ей не могу, что все не так, как она решила!
– Тогда обращайся к Лабиринту.
– Я… – Таррэн вдруг тревожно замер, а потом звучно сглотнул. – Я плохо его чувствую: что-то мешает. И он как будто меня не признает.
– Что?! – тихо ахнула Мелисса.
– Д-да… кажется, с ним тоже что-то не так.
Элиар сокрушенно покачал головой.
– Дурак. Бел тебя убьет.
– Пускай, – прерывисто вздохнул Таррэн. – Зная Бел… не удивлюсь, если ее уже нет в Золотом лесу. А в Проклятом мне, похоже, теперь и Лабиринт не поможет.
– Она сказала, что Траш пробуждается от спячки, – неожиданно для себя вмешался Стрегон, заставив темного эльфа удивленно обернуться. – Вчера она дважды была на грани. Несколько дней назад ей пришлось столкнуться со стаей хмер, и они приняли ее только после боя. Все, кроме Айши.
– Откуда ты знаешь?! – изумилась Мелисса, но Стрегон не ответил – просто смотрел на взбешенного хозяина и молчал.
– Кто ты? – наконец спросил Таррэн. – Ты похож на одного… человека.
– Стража, ты хотел сказать? Да, Бел вернула мне его меч.
Таррэн опасно сузил заалевшие глаза, сверля наследника Сар’ры настороженным взором и слишком хорошо помня о том, что он значил когда-то для Белки.
– Ты пришел сюда с ней?
– Да.
– В стае?
– Еще нет, – не дрогнув, ответил Стрегон, и хозяин неуловимо нахмурился, безошибочно угадав скрытый подтекст, который, судя по всему, ему не слишком понравился.
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга со взаимной неприязнью, но Таррэн первым отвел глаза и невесело усмехнулся.
– Здорово, наверное, она удивилась, когда тебя увидела?
– Это была случайность.
– Несомненно, иначе я бы почувствовал… извини, не знаю твоего имени…
– Стрегон.
– Хорошее имя, – почти сразу кивнул Таррэн. – Мне нравится, как оно звучит. И Бел, наверное, тоже… Так что ты хотел мне сказать?
Стрегон подавил тяжелый вздох и бесстрашно заглянул в глаза хозяина Проклятого леса – пронзительные, отчаянные, полные боли и полубезумной надежды. Он мог бы, наверное, не давать ему подсказок, злорадно смолчать и помечтать о том, сколько оплеух отвесит ему Белка за мимолетное подозрение. Но глаза Таррэна не умели лгать, и такой боли, какая светилась там сейчас, полуэльф не пожелал бы испытать никому на свете.
– Думаю, она ждет тебя, – тихо сказал наемник, незаметно сжимая пальцы в кулак. – Ждет недалеко от своих кошек. Так, чтобы быть готовой к тому, что ты все-таки справишься. И там, где ее сумеют остановить перевертыши в том случае, если ты вдруг опоздаешь.
Таррэн на мгновение замер, осмысливая услышанное. Стрегон слабо улыбнулся, полагая, что не ошибся, перехватил неистово загоревшийся взгляд. Эльф вдруг полыхнул живым факелом и, едва не спалив остатки леса, исчез.