Впрочем, это мимолётное ощущение испарялось, как только очередной прибывший замечал родителей. Улыбки и сдержанные восторженные повизгивания, короткий рывок в объятия маминых рук. Тут же начинался рассказ о полученных впечатлениях. Не сбивчивый и торопливый, а обстоятельный — «от печки».
— Как сходили, Фёдор Кириллович? — заведующая отделом народного образования подошла к Нах-Наху.
— Удачно, — коротко ответил воспитатель. — С любым из этих оглоедов я спокойно в разведку пойду, — и тут же, потеряв сдержанность, продолжил: — Обоссались от страха, но не дрогнули. Вспомните себя в семь лет! Могли вы тогда так владеть собой?
— Хм! Эмоционально. У нас в отделе сложилось мнение, что всю вашу группу следует принять в один класс. В Первую школу.
— Грачёвы в Плёткино поступят. Матвеевы и Моретти — в Первую. Кольцова, думаю, тоже. У всех уже намечены какие-то планы. Хотя, для того, чтобы остаться вместе, они легко их изменят и даже родителей уговорят. Но я бы не рекомендовал — такая стая в два счёта установит в любой школе свои порядки. Рано им пока этим заниматься — пусть учатся приспосабливаться к изменчивым внешним условиям. В общем — этот вопрос рекомендую закрыть и пустить на самотёк.
— Интересный ракурс, — улыбнулась заведующая. — С подобной точки зрения мы вопрос не рассматривали. Пожалуй, соглашусь с вашим мнением. А ещё, говорят, вы посетили Термитник.
— Да. Познакомились с личинками фермиков. Они очень интересные. Игривые, быстрые и кусаются. Мы с Медуницей ребятам четыре шва наложили. Потом возились с ними, надев перчатки.
— Родители не одобрят.
— Родители не узнают — даже шрамов не осталось. Фермики очень хорошо умеют лечить подобного рода повреждения у нас мягкотелых. Но, вообще-то, общаться с их молодёжью чрезвычайно опасно — близкий контакт требует просто нечеловеческого самообладания. Даже ещё сложнее — нужно научиться управлять своим отношением к этим созданиям. Тут и взрослый не каждый справится. Мик только с четвёртого раза смог совладать с отвращением.
— Вы, прямо как о взрослых рассказываете о малышах.
— В чём-то они уже взрослые. Опыта и знаний им не хватает…
Педагоги переглянулись.
— …И силёнок, — добавила заведующая.
Глава 30Тихая жизнь
— В общем, Федя, ерунда получается, — Царь и Великий Князь всея Прерии Степан Асмолов с недовольным видом отложил в сторону исписанные листки и досадливо поморщился. — Ничего, кроме жалких крох информации и горсточки всякой мелочёвки за целых два года посещений Земли вы с Ниной так и не добыли.
— Не надо так грубо, Стёпушка, — супруга монарха Аделаида Ланская не торопится поддерживать Высочайшую позицию. — Все свежие публикации в области нужных нам научных открытий и последних освоенных технологий — это было хорошим подспорьем. Образцы, радиоэлементы, датчики — без них пришлось бы значительно хуже.
— А что мы могли сделать? Всей налички земного происхождения, которую удалось собрать с целой планеты, не хватало на приобретение даже одной-единственной технологической линии. А купить уникальную установку, которых выпускают единицы в год, это просто немыслимо. Добраться до них не так-то просто. Фирмы свои секреты охраняют — будь здоров! Да ещё и сотрудники федеральной безопасности постоянно вьются вокруг и… нездоровая, в общем обстановка, — Нах-Нах только досадливо махнул рукой.
— А в управлении колонизации, когда мы предъявили свои полномочия и попросили посодействовать, нам устроили день слалома по кабинетам с длительными ожиданиями в приёмных, — поморщилась Ниночка.
— Ладно. Это не то чтобы попрёк, а просто пришло время горестно вздохнуть от безысходности, — постарался уменьшить тягостное впечатление шеф безопасности. — Ладно, хоть нападать на вас больше не решились — учёные стали. Так, говоришь, отказали вам в записи на приём к министру по делам осваиваемых планет? Ну да, ну да. Не о чём, стало быть, с нами толковать. Да-с! Не о чем.
— Хорош скулить по прохудившимся носкам, товарищи, — послышался голос с дальнего конца стола. — Меня прислали сделать доклад о состоянии орбитальной группировки, а не слушать как тут некоторые жалуются на трудности.
— Да, извини Захар. Давай, — Степан сделал собравшимся знак «Захлопнись» из кивалуса и перевел взгляд на демонстрационное поле стены.
— В общем-то в наших условиях оптимальной схемой вывода на орбиту спутников связи и элементов системы обороны оказалась смешанная. Винтовой самолёт поднимает стартовую площадку на десять километров и разгоняет её до семисот километров в час. В какой-то мере это можно считать аналогом первой ступени. С этой позиции стартует челнок с ядерным реактивным двигателем. Он и выводит полезную массу в десять тонн на орбиту с высотой от ста до двухсот километров.
Спутники связи и наблюдения земного производства мы постепенно заменяем изделиями собственного изготовления. С гордостью скажу, что по эксплуатационным характеристикам они не уступают продукции метрополии, а по массе даже превосходят её почти в полтора раза.
Докладчик переждал смешки в аудитории:
— А чего вы хотели? Наша электроника заметно громоздче и массивней. По формальным параметрам достигнут уровень чуть менее, чем столетней давности. Никто не виноват, что нашими процессорами можно гвозди забивать. Тем не менее, решать поставленные задачи достигнутый уровень позволяет. И ещё отмечу, что пока основную работу по доставке грузов на орбиту выполняют старые челноки — их ресурса хватит ещё лет на пять-шесть. Как раз успеем в плановом порядке постепенно перейти на собственные носители.
Теперь, о составе боевой группировки. В неё входит около двадцати видов разного рода средств поражения космического базирования. Они «висят» на своих орбитах и ждут команды к действию. Среди них имеются и управляемые и неуправляемые и самонаводящиеся модели ракет. Есть и со смешанным вариантом. Некоторое количество наших «гостинцев» — просто куски труб, заряженные порохом и картечью. По-существу, это скорее мины, чем пушки. Дело в том, что не имея реального опыта боевых действий в условиях вакуума и невесомости, конструкторы разработали любые пришедшие к ним в голову варианты.
Пробные стрельбы показали, что для разных условий или воображаемых целей требуются и разные виды оружия. Но настоящей проверки боем в истории нашего человечества ещё ни разу не было, кроме нескольких трагических случаев на орбите Земли. Поэтому у нас тут и получился такой «зверинец».
В соответствии с оборонительной доктриной основной угрозой считается выход из портала. На случай его открытия и повторения экспансии с материнской планеты, траектории средств поражения построены таким образом, чтобы каждое периодически оказывалось на пути летательных аппаратов, следующих от этого участка к поверхности Прерии. Поскольку располагаются наши вооружения не на стационарной орбите, а значительно ниже — все они, словно на карусели, поочерёдно проходят через этот сектор, следуя в самых разных плоскостях вращения.
Спутники наблюдения оказываются в аналогичном положении, отчего поля их зрения в сумме охватывают всю сферу. То есть, практически, Прерия прикрыта со всех сторон. А теоретически, готова противостоять силам примерно одной космодесантной дивизии. Имею ввиду — уничтожить её транспортные корабли и орбитальные бомбардировщики.
По существу у меня всё. Но, в частности, добавлю, что срок нахождения на боевом дежурстве для части устройств уже истекает. Их предстоит заменить новыми. Но догонять и спускать на поверхность готовые к действию ракеты и картечницы — дело рискованное и требует непосильных пока для нас затрат сил и средств. Поэтому появилась мысль провести крупные учения, в ходе которых израсходовать боеприпасы, исчерпавшие срок службы, по виртуальным целям или материальным мишеням. Программисты сейчас ведут активную подготовку к этому мероприятию.
Спокойный тёплый вечер. По тихим улочкам Белого Города идут с совещания в управе Представителя Президента трое мужчин. Генерал Русаков, его зять Кирилл Матвеев и сын Кирилла Федька по прозвищу Нах-Нах. Отставной генерал трудится в аналитическом отделе, зять его — в розыске, а сын одного и приёмный внук другого — воспитатель детского садика и, по совместительству, министр инопланетных дел. Все трое, словно по одному шаблону сделаны: рослые и поджарые, с хорошо развитой мускулатурой, но без признаков полноты. Идут неторопливо, внимательно поглядывая по сторонам.
Воздух напоён ароматом цветов, причудливо смешавшимся с дыханием океана. Гаучо садится за зубчатую кромку гор Большого Хребта.
— Федь! Я вот никак в толк не возьму, чего это ты такую таинственность напускаешь на свои контакты с Иными? — интересуется отец.
— Так, пап! Они ведь не золотая рыбка и не монстры-завоеватели, как о них обычно думают люди, насмотревшись и начитавшись разного художественного бреда. И тех, кто подобным образом думает, пошлют или проигнорируют. А ведь лица, облечённые властью обязаны обе эти крайности в своём ходе мыслей прокручивать просто в силу служебных обязанностей. Вот и получается, что никак низзя их с другими людьми законтачивать.
Два года назад, когда я с детишками путешествовал, все четыре вида разумных, которые мне известны, и не думали прятаться — мы встречались, разговаривали о том, что нас интересовало, помогали, чем могли. Даже играли. В общем — познакомились. Они, как и мы, любопытны, любят повеселиться и вкусно поесть. Злятся или радуются, сочувствуют или подтрунивают.
— Любопытно, а о чём ты с ними разговариваешь? — поинтересовался генерал Русаков.
Федька подумал немного, припоминая.
— Больше всего о детворе. Скажем, Мать Улья очень интересно рассказывала о личинках и интересовалась впечатлением, которое они производят на человека другой расы. В первую очередь — на деток. Особенно долго она общалась с Евой Бероевой и с Клотиком. Потом немного рассказала мне про немотивированную агрессию в коллективах детей раннего периода развития.