А Седой, — вы его не знаете, это Идалту, воспитатель пушистиков, — обсуждал приёмы отработки взаимодействия в коллективах. Он мне столько интересного поведал! Не знаю, найдётся ли подобное в наших книгах.
— Хм! — Озадаченно произнёс Евгений Иванович. — Выходит — культурный обмен идёт на всю катушку, а об этом никто не знает, не ведает?
— Кому надо — ведают. Они читают журнал «Дошкольное воспитание», где я всё излагаю. А Нинка состоит в переписке с парой девчат со здешней орбитальной базы Идалту. Гроза и, кажется, Ромашка. Так они всё про свои цветочки и травиночки: кто их ест, чем подкармливать, какие микроорганизмы вносить.
— Любопытно! А другие контактёры среди наших есть? — генералов разведки отставных не бывает, поэтому Русаков продолжает выуживать информацию.
— Наверняка не знаю. Думаю, что есть. Многие заняты очень интересными исследованиями, а представители высокоразвитых рас исключительно любознательны. И не стесняются подсказать. Кстати, с царицей Улья на короткой ноге Оксанка Арбузова. Ну, та, которая ведёт сайт о мегакотах.
— А мегакоты с царицей общаются?
— Накоротке. Представляешь, дед? Мать Улья пользуется нашими словарями моргалуса и кивалуса.
Семейный ужин нельзя назвать тихим. Двойняшки Димка и Алинка повествуют о своих успехах — они уже закончили второй класс, перешли в третий и сейчас на каникулах. То есть — очень заняты. Записались в яхтклуб и ни о чём, кроме парусов и галсов не говорят. Зато о них повествуют непрерывно, перебивая друг друга и споря по каждому поводу. У ребят тут полный набор родни — бабушка с дедушкой, папа и мама да ещё старший брат с женой — слушателей хватает. Рядом на собачьей подстилке ещё один Матвеев — трехлетний Алексей — играет со щенками Патри — собаки Кирилла. Там пищат и повизгивают. На подворье стоит снежно-белый бронетранспортёр с распахнутым настежь боковым люком. Из него выбирается мегакот и присоединяется к трапезе на веранде — ему накладывают в собачью миску на полу — так уж ловчее этим созданиям. Неудобно им есть за столом, потому что действовать ложкой неразвитые кисти передних лап могут только при полном сосредоточении едока а, если погружать в посуду рот — то потом сморды капает и на скатерть, и на самого едока.
Гектором зовут этого кота. Он — коллега Кирилла. Трудится по служебно-розыскной специальности, заменяя собаку-ищейку. На пару с отцом семейства этот хвостатый — гроза воров всея Прерии. Раскрываемость у них почти полная. Раскрываемость преступлений. Квартирует этот сотрудник полиции здесь же, в доме коллеги. И столуется.
— Дима, — обращается к внуку генерал, — когда вы ходили в поход, каких необычных зверей вы встречали.
— Звери все были обычные, из учебника, — отвечает мальчик. — А незнакомых людей видели. Мне больше всего понравился Риатор… ну… он из хозяев. Доктор с космической станции на которой Идалту летают вокруг Прерии.
«Да уж! — подумал про себя Федька. — Один правильно заданный вопрос, и сверхсекретная информация потекла неудержимым потоком».
— А зачем они тут летают, Риатор не говорил? — генерал продолжает выведывать и вынюхивать даже за семейным столом.
— Так присматривают за малышами. У них тут вроде детской площадки. Ну, как бы песочница для пушистиков — это так называют школьников-мохнатиков. Они же по природе — хищники, поэтому здесь, среди агрессивной фауны, подходящие условия для воспитания правильного поведения.
«Надо же, о чём, оказывается, разговаривали ночные гости с его питомцами!» — мысленно чешет репу воспитатель.
— А для чего эти Идалту к вам приходили? Поговорить и всё?
— Не для этого. От них зубастик сбежал. Это тоже ребёнок, но ещё бестолковый, как вон наш Лёпа. Когда уже везде лезет, но страха не знает. А Фёдор Кириллович его нашел в лесу и засунул в нашу кучу успокаиваться. Потом мамашу кормил вареньем. Да ладно деда — это уже давно было. А ты знаешь, что под пяткой мачты находится степс — специальная опора, чтобы дно не проламывалось?
Федина нынешняя группа как раз теперь переименовывается из средней в старшую — воспитанники-пятилетки под руководством сменного воспитателя обновляют табличку на двери. Длинную ручку отвёртки удерживают сразу три пары мальчишеских рук, а четвёртая осуществляет прижим инструмента к шлицу. Работа продвигается при всеобщем внимании и сопровождается разного рода претензиями:
— Ну, Гришка! Ты уже второй саморез закручиваешь! Пусти, теперь моя очередь, после чего начинается толкотня, переходящая в потасовку. Пока спорщики выясняют степень своей правоты, освободившееся место занимает Лариска.
— Отойди! Девочкам нельзя работать настоящими инструментами. Это мужское дело.
— Сам отойди. Моя мама — лётчик.
— Она не лётчик, а почтальон. Письма развозит и посылки. А водить самолёт много кто умеет.
— Здорово, Семёныч! — приветствует Федька сменщика.
— И тебе не кашлять, Кириллыч! — откликается Однорукий Фёдор. Так уж вышло, что воспитатели — тёзки. Поэтому между собой «разбираются» по отчеству. Ну что? Выходим?
— Выходим. Группа! Строимся парами. А табличку доделаем позднее — нас уже ждут. Нехорошо опаздывать.
Пятилетки ещё не носят оружия. Они только начинают его изучение. Сегодня предстоят занятия в тире в Белом Городе, и идти туда от садика нужно почти полчаса. Разумеется, сопровождать такую кучу бестолковой ещё ребятни лучше вдвоём, поэтому Нах-Нах и вышел не в смену, а на полдня раньше.
Вообще-то в городе безопасно. Он и огорожен, и патрулируется, но — порядок, — есть порядок. И деток следует приучать к нему на собственном примере. Тихие улицы, редкие прохожие, флажки в руках направляющего и замыкающего. Потом спуск в подвальное помещение. Рядок воздушек на «прилавке», и вдумчивая индивидуальная работа с малолетними стрелками. Тут и плавность спуска, и «заваливание» ствола, и неудобные позы. К тому же не все одинаково послушны… вернее, не способны пока сосредотачиваться, отчего рассеивают внимание. Но тирщик с помощником и два воспитателя, заняв часть малышей на тренажёрах и имитаторах, продолжают трудиться с «очередной сменой».
— Ты так угадай, что уже вдохнул, но ещё не выдохнул. Тут и дожимай. В том же темпе, в котором перед этим вдыхал.
— Что? Спуск тяжёлый? Тогда вот эту винтовку возьми.
— Слишком широкая прорезь? Или у тебя глаз не фокусируется сразу на двух расстояниях? К офтальмологу заглянем — надо уточнить, как с этим быть. Может, очки подберём, или сразу станем ориентироваться на диоптрический прицел.
Группа закончила «выход» и вернулась «в расположение». А Федька вместе с Лидой, той самой, которой «не подошла» ширина прорези прицельной планки, сели на скутер и укатили в поликлинику проверять зрение.
Окулист, выслушав жалобы, устроил вокруг маленькой пациентки настоящее камлание, проверив её чуть ли не на десятке разных приспособлений.
— Знаете, — констатировал он, — это чисто возрастное. Где-то через полгода-год всё придёт в норму — просто ребёнок должен немного подрасти. Ты, Лидочка, любишь морковку со сметаной?
— Если с сахаром, то люблю. Но сладкая сметана невкусная.
— Сахар не очень полезен. Советую вяленые фрукты. И морковку. Ну, ступай. Тебе нужно правильно питаться и подрастать. Что же касается прицела для девочки, — врач посмотрел на воспитателя, — попробуйте сделать прорезь поуже, чтобы в стрельбе она не отставала от группы.
Вести Лиду обратно в садик никакого смысла уже не было — там и тихий час закончился, и полдник прошел и деток с вечерней прогулки уже забирают родители. Связался с мамой девочки — она работает в одном из бывших казино, где сейчас расположен игровой клуб. Туда и отправились, по дороге заглянув в кафе — ребёнок ведь с утра не кормленный.
Разумеется, для девочки заказали тёртую морковь — официантка принесла не привычные тонко нашинкованные полоски, а просто кашицу — видимо поставили диск с самыми мелкими зубчиками. Ребёнок умял две порции безо всякого сахара. Сказала, что вкусно.
В игровом клубе как раз проходила презентация нового варианта игрушки, имитирующей систему обороны планеты. То есть игрокам предстояло «работать» операторами наведения расположенных на орбите ракет и иных видов вооружения, которые именовались минами. Поговорив с мамой Лиды, Федька невольно заинтересовался демонстрацией возможностей нового плода трудов местных программистов.
Той яркости, что в обычных «Звёздных войнах» эта игра не предлагала — тут требовалась не столько реакция и быстрота, сколько терпение и вдумчивость. Впрочем, интерфейс оказался наглядным, и разворачивающиеся события занимали не только участников, но и зрителей. Мальчишки в возрасте от двенадцати и до четырнадцати лихо управлялись за пультами, а остальные болели, глядя на огромные экраны.
— Мазила!
— Не, ну ты классно ему засадил.
— Поближе подпускай, поближе!
— Сейчас он с миной сблизится.
Реплики доносились со всех сторон — затея явно обещала организаторам хорошие сборы. Федька тоже купил жетон и встал в очередь — любил он эти забавы, если честно. Хотя, последний раз оттягивался почти девять лет тому назад за час до начала войны. Кроме того, что-то уж очень знакомое было в расположении звёзд на всех экранах. Это же небо Прерии. Вот и созвездие Мартовского Зайца, и Хромой Носорог, пояс Змеи-Трещотки.
Уж не разработка ли это тех самых программистов, что упоминались на совещании у Представителя Президента, посвящённом орбитальной группировке? Просмотрел описания боеприпасов — точно. Коварный тиран Степашка готовит кадры операторов пусковых установок. Нет на этого деспота управы — и слава богу.
Из любопытства просмотрел до конца перечень применяемых вооружений — ха. Зарезервировано место для истребителей. То есть — разработки в этой области явно ведутся, но успех пока не достигнут — нет испытанных образцов.
Поиграл от души. Не хуже школьников выступил. Автоматика подсчитала пуски и попадания, вывела «средний балл» и даже присвоила «разряд» — второй снизу в местной табели о рангах.