Ночь на 20 августа прошла без сна. Забылся Рафаэль только на рассвете, и вдруг почудилось, что опаздывает в гимназию, что дядюшка Левон яростно трясет колокольчиком и укоризненно бормочет: «Ох, как ты опаздываешь, Раффи! Ведь урок давно начался».
Рафаэль с трудом открыл глаза, но все еще не мог вырваться из вернувшегося к нему детства. Хотел даже пожаловаться: «Майрик, я так хочу спать…»
Но колокольчик продолжал звенеть, и его холодноватый ясный голос безжалостно отсек прошлое. На тумбочке возле кровати захлебывался, содрогаясь от напряжения, будильник. Часовая стрелка уперлась в цифру 8.
Рафаэль вскочил, подбежал к окну и разметал шторы. Небо над Москвой было чистым.
Разжег примус, поставил на него чайник и, пока вода закипала, тщательно побрился и обтерся холодной водой. И кажется, впервые в жизни в задумчивости постоял перед раскрытым шкафом, где аккуратно разместился весь нехитрый его гардероб. Выбор пал на серый костюм юнгштурмовца. Туго затянул широкий, желтой кожи поясной ремень и сразу почувствовал себя собраннее и увереннее. Что скрывать, он здорово волновался. Сегодня открывался V конгресс Коммунистического интернационала молодежи. И хотя Хитаров был участником и III и IV конгрессов как делегат комсомола Германии Рудольф Мартин, а на IV даже выступал. с содокладом о работе фабрично-заводских ячеек германского комсомола, — все это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло ему сделать сегодня. Не говоря уже о том, что он выступит с основным докладом — политическим отчетом ИК КИМа, ему предстоит открыть первое торжественное заседание конгресса. И он задался целью превратить это заседание в великое торжество идей пролетарского интернационализма, в праздник, который никогда не забудется делегатами и гостями конгресса. А делегатов приехало 261 человек, и представляют они комсомольские организации 43 стран — такого представительного конгресса еще не знала история международного коммунистического движения молодежи.
VI конгресс Коминтерна, еще не закончивший свою работу, решил направить с приветствием к своей боевой смене — революционной юности — Эрнста Тельмана, Марселя Кашена и верного друга молодежи Надежду Константиновну Крупскую. А он, Хитаров, внес предложение, чтобы конгресс принял присягу молодых коммунаров всего мира на верность Советскому Союзу, на верность пролетарской революции…
Глотая горячий крепкий чай, Рафаэль еще раз перечитал текст присяги. Он огласит его на немецком языке. Ну ладно, теперь, кажется, все.
…И вот уже Колонный зал Дома Союзов, битком набитый молодежью. До открытия конгресса еще есть время. Знакомства. Обмен адресами. Как птицы, взмывают к потолку звуки любимых песен. Итальянцы запевают свою «Бандьера Росса». Она стала интернациональной, весь зал ее подхватывает. Но вот французы швыряют в ряды «взрывчатку» — лихую «Карманьолу», а немцы отвечают «Красным Веддингом», а потом гремит и наша — «Но от тайги до британских морей…».
Ну а теперь тишина! Уже избран президиум, и к длинному столу, что на возвышении, подходят Луиджи Лонго, Рихард Шюллер, Милан Горкич, Франсуа Бийю, Рихард Гюптнер, Александр Мильчаков, Александр Косарев…
А вот и Надежда Константиновна Крупская, Эрнст Тельман, Марсель Кашен.
Рафаэль на председательском месте. Голос его звенит.
«Сегодня радостный день для каждого комсомольца, — говорит он, открывая конгресс. — Четыре года прошло после последнего конгресса Коминтерна молодежи. За эти четыре года Коминтерн молодежи прошел через огонь испытаний, через грандиозные классовые бои. И сегодня наше первое слово, наша первая мысль посвящена тем, которых уже нет с нами…»
Все встают. Две минуты глубокого молчания. «Орленок, орленок…» Да, скольких бесстрашных орлят недосчитались мы сегодня!
Гудит набатный голос Тельмана. От имени президиума VI конгресса Коминтерна он приветствует собравшихся в Колонном зале.
Негромко и проникновенно говорит Надежда Константиновна, представляющая старую гвардию большевиков.
Саша Косарев выступает от Центрального и Московского комитетов комсомола. Юные пионеры, командиры и комиссары Красной Армии…
Что ж, пожалуй, пора!
Рафаэль вновь поднимается.
— Встаньте, — говорит он негромко. — Теперь слушайте все! Я оглашаю текст нашей присяги. — И, высоко подняв над головой правую руку, стиснутую в кулак, четко выговаривая слова, читает по-немецки:
— «В духе идей наших великих вождей Ленина и Либкнехта клянемся мобилизовать трудящуюся молодежь мира во имя непримиримой борьбы против капиталистов всех стран, которые подготавливают войну против оплота рабочего класса мира — Советского Союза.
Мы клянемся:
быть в первых рядах в борьбе за коммунизм и, помня славные традиции КИМа, став солдатами, во всех сражениях, во всех армиях всегда действовать так, чтобы начавшаяся война превратилась в гражданскую войну.
Мы клянемся взяться за оружие:
во имя защиты Советского Союза,
во имя оказания помощи угнетенным народам,
во имя сокрушения буржуазии,
во имя победы рабочего класса,
во имя победы всемирной революции».
Приглушенно прозвучали слова переводов.
— Теперь повторяйте за мной! — сказал Хитаров.
Взлетел лес рук, сжатых в кулаки. И на десятках языков громко, торжественно и вдохновенно в Колонном зале, где четыре года назад советские люди у гроба Ленина присягнули на верность его делу, прогремели слова клятвы молодых.
— Wir schören zu Waffen zu greifen, — чеканил слова Хитаров.
— Мы клянемся взяться за оружие, — грозным эхом откликались партер, ложи, балкон.
— We swear to take arms…
Перекатывались по залу, сталкивались и сливались воедино прекрасные эти слова верности великой идее и призыва к действию, произнесенные по-русски и по-немецки, по-французски и по-итальянски, по-английски и по-китайски и еще на многих, многих языках.
Лица отвердели, посуровели, а глаза сверкали…
Каждый чувствовал возле себя плечо товарища, брата, соратника.
Казалось, что раздвинулся потолок Колонного зала, разошлись стены, под голубым куполом неба, за морями и океанами, на всех пяти материках Земли миллионы юных пролетариев присоединились к клятве и вслед за своими вожаками повторяют:
«…Во имя защиты Советского Союза… Во имя победы всемирной революции…»
Каждый, кто присутствовал тогда в Колонном зале, сохранил в своей памяти эти драгоценные мгновения!
А когда отзвучали последние слова присяги, на сцене появился старый человек с длинными седыми волосами. Он взмахнул руками и запел дребезжащим, хрипловатым голосом:
— Debout les damnés de la terre…
To был композитор Дегейтер, написавший музыку международного пролетарского гимна.
Делегаты и гости пели «Интернационал».
Через несколько дней, выступая с докладом «Строительство социализма и деятельность ВЛКСМ», генеральный секретарь Центрального Комитета комсомола Александр Мильчаков говорил:
— Мы воспитываем революционеров-интернационалистов. Поэтому основной заповедью нашего существования является воспитание молодежи в духе преданности КИМу. В среде нашей молодежи неугасимый интерес к борьбе наших братьев на Западе и Востоке и дух международной солидарности. Такие величайшие события, как китайская революция, всколыхнули огромные массы трудящейся молодежи. Мы знаем, что работа нашего союза, в свою очередь, находит отзвук среди наших друзей в странах капитала. Мы будем еще больше крепить узы нашей братской связи, так как каждый комсомолец является членом КИМа, членом международного объединения юных коммунистов.
Слова эти, сказанные с подъемом и огоньком — ведь Саша Мильчаков был, бесспорно, лучшим оратором комсомола 20-х годов, — прозвучали как ответная присяга двухмиллионной армии советских комсомольцев на верность Коммунистическому интернационалу молодежи. Верность присягала верности!
Но уже началась деловая работа конгресса. Дав клятву, держи ее! Это значило, что уже сегодня предстоит решить кардинальные вопросы юношеского движения, от которых зависит дальнейшая его судьба, смело обнажить ошибки и недостатки в деятельности комсомольских организаций в странах капитала и подсказать способы их скорейшего преодоления.
Да, комсомольцы Китая, Германии, Болгарии, Югославии, Италии, Венгрии, Греции, Польши, Франции своими героическими действиями подтвердили свою преданность делу коммунизма.
Но в то же время в этих же союзах нет-нет да и вспыхивали эпидемии давней, уходящей своими корнями в первые годы существования КИМа болезни авангардизма. Ее симптомы — в стремлении противопоставить себя партии, быть более «революционными», нежели партия, осуждать старшее поколение за якобы излишнюю осторожность, муссировать проблему «отцов и детей».
Хитаров в своем отчетном докладе очень подробно рассказывал о деятельности ВЛКСМ, на примерах и фактах доказывал, что в Советском Союзе не существует ни проблемы «отцов и детей», ни разрыва между поколениями.
«Союз коммунистической молодежи потому и побеждает, — говорил он, — что предан большевистской партии во всех ее боях, во всех трудностях. Когда партия боролась против троцкистов, последние возлагали свои надежды на молодежь, но что мы видели? Мы видели, что Союз коммунистической молодежи единодушно защитил партию».
Рафаэль чрезвычайно серьезно готовился к докладу. Он хотел, чтобы все положения его были сформулированы предельно ясно и иллюстрировались конкретными примерами деятельности отдельных союзов. Конечно, тезисы доклада всесторонне обсуждались и делегацией ВЛКСМ, и секретариатом ИК КИМа, но и личный вклад Хитарова был очень велик. Ведь Рафаэль превосходно знал работу крупнейших секций КИМа: ВЛКСМ, комсомола Германии и Китая. И знал не понаслышке, а на основе накопленного им опыта практической работы в этих союзах.
В его докладе четко проводилась мысль о том, что борьба за молодежь стала одним из коренных вопросов современности.
Молодежь — будущее мира. За кем молодежь, за тем будущее. Это отлично понимали не только марксисты, но и их идейные противники. И буржуазия прилагает много усилий и тратит огромные средства для того, чтобы завоевать, покорить и на свою потребу перекроить умы и сердца молодых. Различные государственные режимы, начиная от фашистской диктатуры в Италии и кончая социал-соглашательскими правительствами, по существу, ничем не отличающимися от капиталистических, пытаясь утвердить себя в грядущем, активно борются за молодежь.