На себе — лучший критерий — проверил Саша, что физические упражнения — это не только здоровье, но и душевная уравновешенность, жизнерадостность, работоспособность наконец.
Все это были грани его богатой натуры. Но он хотел, чтобы каждый юноша и каждая девушка Страны Советов имели возможность получить гармоническое развитие.
Многое из того, за что ратовал Косарев, наталкивалось на яростное сопротивление людей инертных, которым но хотелось ломать давно установленный порядок, по хотелось наживать себе липшие труды и хлопоты. Но Саша чувствовал бюрократов за версту и обрушивался на них со всей своей нетерпимостью, страстностью, бесповоротным стремлением к цели. Он ненавидел бюрократизм и боролся с ним всю жизнь: «Там, где на сцене должна появиться масса, там бюрократическая регламентация — злейший шаг», — писал он в брошюре «Весь Союз — одна ударная бригада».
Время военного коммунизма, время лишений и чрезвычайного положения миновало. Для страны, для партии, а значит — что всегда с особой силой подчеркивал Косарев, — и для комсомола наступила пора строить, строить и строить, поднимать народную промышленность и сельское хозяйство. Это было весьма сложно — переключить сознание людей, особенно молодежи, выросшей уже после революции, с решения задач чисто политических на проблемы хозяйственные, которые многим казались далекими от революции.
Косарев писал в это время в брошюре «Рапорт комсомола»: «Мы воспитываем большевиков…
…Путь этот лежит через непосредственное и активное участие на любом участке социалистического строительства. Только став в ряды бойцов и строителей, только объявив непримиримую, не на живот, а на смерть борьбу с недостатками и промахами строительства, с бюрократами и чиновниками в мундирах и без оных, с подхалимами и молчалиными, может оформиться в нынешних условиях молодой большевик».
В Москве комсомольцы создавали отряды «легкой кавалерии», чтобы выискивать тех, кто мешает явно или косвенно новой жизни. Программа отрядов совпадала целиком со словами Косарева — секретарь МК делал все, чтобы это комсомольское движение стало массовым. В конце 1928 года в Москве уже было три тысячи «кавалеристов», объединенных в четыреста отрядов. Секретаря Московского комитета Сашу Косарева называли «главным кавалеристом».
В это время в Москве, как и в других городах страны, возникали первые ударные молодежные бригады, начиналось движение за повышение производительности труда, за ударные темпы работы, за социалистическое отношение к труду.
Не сходили с повестки дня и вопросы военной подготовки молодежи.
В октябре 1927 года праздновалось пятилетие шефства комсомола над Военно-Морским Флотом, Косарев в составе делегации ЦК ВЛКСМ снова оказался в городе на Неве, снова побывал на боевых кораблях и в частях Балтийского флота. Он встретился с товарищами по тяжелым временам борьбы с ленинградской оппозицией, его прекрасно помнили и принимали как старого друга.
В эту поездку Александр сделал все, чтобы установить постоянную, непосредственную связь московские комсомольцев с их подшефным кораблем — линкором «Марат». Он считал такие контакты очень важными для молодежи: «Шефство комсомола над флотом — это один из каналов, через который комсомол конкретно участвуй? в государственной деятельности».
Военный моряк, соратник Косарева по ленинградскому идейным боям М. Волков, рассказывает о дружбе с секретарем Московского комитета:
«На VIII съезде мы снова встретились с Косаревым. Он, если можно так выразиться, был активным запевалой съезда. Он участвовал в различных комиссиях и работе президиума, выступал с речами по отчету ЦК ВЛКСМ и в связи с переходом на другую работу старейших деятелей комсомола. По его предложению съезд за большие заслуги перед комсомолом избрал почетными комсомольцами Николая Чаплина, Сергея Соболева и других.
Не забыл он в эти дни и о Военно-Морском Флоте, Свои добрые отношения к флоту А. В. Косарев выразил на первом же заседании при открытии съезда. После рапорта начальника Военно-Морских Сил съезду, а это стало теперь традицией, с речью выступил Косарев в форме военного моряка. От имени Московской комсомольской организации он обратился к съезду с ходатайством об избрании начальника Военно-Морских Сил республики Р. А. Муклевича почетным комсомольцем. Съезд единодушно принял это предложение.
Мы, представители комсомола Балтфлота, все время чувствовали внимание и заботу Косарева. Он использовал наше пребывание в Москве для встреч с рабочей молодежью города. Мы побывали на заводе «Динамо», на кондитерской фабрике «Красный Октябрь» и некоторых других…»
Но заниматься практическими делами не всегда удавалось. Идейная борьба в партии и комсомоле еще не закончилась, и «правые» и «левые» еще держались, на противодействие им приходилось тратить много сил. В 1927 году произошла новая вспышка открытых выступлений объединенной троцкистско-зиновьевской оппозиции в Москве. Эти выступления были разгромлены, главарей исключили из партии, а вслед за ними XV съезд партии исключил из партии еще 75 активных оппозиционеров.
В этой борьбе Косарев как секретарь Московского горкома комсомола играл видную роль.
Профессор В. В. Кованов, в те годы студент Московского государственного университета, так пишет об идейных баталиях в студенческой среде:
«На комсомольских собраниях, проходивших обычно в Коммунистической аудитории — одной из самых больших в университете, часто выступал в те дни секретарь Московского городского комитета комсомола Александр Косарев. Помню его — простого, оживленного, в клетчатой рубашке с засученными рукавами. Говорил, слегка картавя, очень темпераментно, с воодушевлением подчеркивая наиболее важные места взмахом руки.
Выступления вожака московского комсомола вызывали бурную реакцию в зале. Случалось, его пытались прервать подголоски троцкистов: они выкрикивали свои лозунги, принимались стучать ногами. Но их быстро приводили в чувство сами студенты, а если крикуны упорствовали — выводили вон».
Идейная борьба в партии и комсомоле в 1928 году обострилась в связи с наступлением Советской власти на кулачество.
Против политики партии, направленной на социалистическую реконструкцию народного хозяйства, выступили правые оппозиционеры во главе с Бухариным, Рыковым, Томским. Особенно остро борьба с правыми проходила в Московской партпйпой организации, здесь они захватили руководство в Московском комитете и в некоторых райкомах партии. Секретарь МК партии Угланов и некоторые другие партийные работники пытались перетянуть на свою сторону комсомольский актив города. Снова Косареву пришлось отстаивать линию партии, снова от него потребовалось незаурядное мужество и решительность. Столкновение с правыми стало одним из самых тяжких испытаний для принципиальности Косарева.
Московский комитет ВЛКСМ поддержал позицию ЦК ВКП(б). На пленуме МК комсомола в октябре 1928 года было принято решение, нацелившее первичные организации на борьбу с правым уклоном.
Среди рассказов о важных и серьезных делах, которыми занимался Саша Косарев, будучи секретарем московской комсомолии, нужно вспомнить и о том, что был он молод, в двадцать восьмом году ему исполнилось двадцать пять. В этом году он женился на студентке Института народного хозяйства имени Плеханова Марусе Нанейшвили.
Когда Саша вернулся из Ленинграда в Москву, его поселили в гостинице «Париж» (на ее месте построено здание нынешнего Госплана СССР) вместе с другим комсомольским работником, Гошей Беспаловым из Перми.
В длинный коридор этой полугостиницы — полужилого дома выходило множество дверей. За одной из них жила девушка, которая с первого взгляда поразила Сашу. Но он долго не решался заговорить с ней и знал только, что ее отец — старый большевик Виктор Нанейшвили и что они не так давно переехали в Москву из Перми.
Но судьба сама пришла к влюбленному на помощь. Эта девушка позвонила к ним в номер и спросила Гошу Беспалова. Ей очень хотелось попасть на праздничный ноябрьский парад, а билета не было. Гошу же она хорошо знала по Перми. Может, он поможет?
Но Беспалова в тот момент дома не оказалось. Зато был Саша. Он быстро разузнал, в чем вопрос, и, конечно, предложил свою помощь. Но пропуск на Красную площадь удалось достать один, правда, на два лица. Так что им пришлось идти на парад вместе…
После первой же встречи Саша точно знал, что с этой девушкой он не расстанется ни за что. Через два месяца он сказал Марусе: «Давай поженимся». В новом, 1928 году они зажили вместе. Они поселились в Сокольниках, на Русаковском шоссе, в небольшой квартирке.
Летом Косареву удалось вырваться на недельку в Абастуман, где отдыхала у знакомых Маруся. Саша любил Грузию, несколько раз был там, но в этот год она открылась ему в новой красоте: прогулки по горам он совершал теперь вместе с Марусей.
Счастье давало новые силы для работы над собой. Пойти куда-то учиться по-прежнему не удавалось. По-прежнему Александр восполнял нехватку образования самостоятельно. Он часто повторял: «За знания нужно бороться, их нужно брать с бою, упорством и трудом». Комсомольский работник тех лет и друг Косаревых Елена Джапаридзе вспоминает: «Жадный до знаний, Саша много времени уделял учебе, и я с радостью несколько раз выступала в роли консультанта по математике и физике и всегда удивлялась его способностям и умению схватить главное».
На комсомольских активистов тех лет приходилась огромная физическая и психическая нагрузка. Человек такого склада, как Косарев, выдерживал и колоссальное умственное напряжение. Он глубоко изучал каждый вопрос, с которым сталкивала его жизнь, — по книгам, документам, по рассказам специалистов. Начав разрабатывать тему, Саша окружал себя знающими людьми, расспрашивал их дотошно, не стесняясь показаться туповатым. Но зато всегда выжимал из человека главное, докапывался до сути, а через некоторое время мог беседовать со знатоками по самому специфическому вопросу на равных. Косарев был твердо убежден, что, если он хочет толкового подхода к тому или иному вопросу от своего актива, он сам должен знать этот вопрос лучше исполнителей.