К тому времени, когда братья по плоти дошли до полосы прибоя, от кораблей отвалили пироги и устремились к берегу. Моряки встречали надолго задержавшихся в походе путников с искренним восторгом, как встречают только близких друзей или кровных родственников. Даже Назия, командовавшая небольшой флотилией экспедиции, изменила своим привычкам и покинула борт флагмана.
— Я рада вас видеть, мой господин, — с почтением склонилась она перед Посланником Богини, ступив на сушу, и в мыслях явственно вспыхнула картинка того, как ей хотелось бы вознаградить повелителя за благополучное возвращение. — Как прошел ваш поход?
Как прошел поход? Как можно описать в двух словах полтора месяца непрерывных стычек, голода и движения?
— Нормально, — пожал плечами правитель. — А как ты? Как корабли выдержали шторм?
— Ничего страшного, — точно так же пожала плечами морячка. — Волн почти не было, только уровень воды поднялся, да ветер усилился. Мы просто немного отошли от берега и встали на якоря.
Взгляд женщины скользнул мимо правителя:
— Это оно?
— Да.
Хозяйка кораблей подошла к Семени, прикоснулась к нему кончиками пальцев, затем со всей силы прижала ладони. Ей тоже не верилось, что экспедиции наконец-то удалось добиться успеха.
— Теперь нужно предать его земле.
— Что вы сказали, мой господин? — оглянулась Назия.
— Его нужно посадить. Закопать в землю. У тебя на кораблях есть лопаты или заступы?
— Да, Посланник Богини, — кивнула она. — На каждое судно положено три кирки, на тот случай, если оно сядет на мель.
— Кирки? — удивился правитель.
— Да, — не поняла его удивления Назия. — Если под килем песок или рыхлый грунт, его и руками разгрести можно. А если твердый — без кирки никак не обойтись.
Некоторое время правитель размышлял: отправиться на разведку в лес немедленно, или отложить это до завтра, и в конце концов решил дать людям небольшой отдых в честь возвращения:
— Всем отмываться от муравьиной крови, благо море рядом, отъедаться копченой рыбой и отдыхать! — приказал он. — Ты ведь угостишь нас копченой рыбкой, Назия?
— Разумеется, мой господин, — склонила голову морячка.
Ей было жалко разорять заготовленные на обратную дорогу припасы, но спорить она не посмела. Тем более, что в путь отправляться не сегодня, и запасы еще успеют пополниться.
ГЛАВА 16ЛЕС
Настороженность Посланника Богини с прибытием на берег ничуть не уменьшилась, и братья по плоти фактически были разделены на две части: ту, которая спит первую половину ночи, а вторую охраняет лагерь, и тех, кто спит перед рассветом. Разумеется, Найл понимал, что плохо выспавшийся человек — это только полчеловека, а потому общее время ночного отдыха увеличил почти в полтора раза. Однако, стоило отдыхающей смене начать подниматься, как уже успевших позавтракать караульных второй смены правитель повел за собой.
Собственно, задача осмотреть лес мало чем отличалась от тех, что братья по плоти ежедневно выполняли в последние месяцы: ограниченный с одной стороны морем, с трех других — остатками пешеходных и подъездных дорожек, некогда культурный садик, а ныне изрядно одичавший лес представлял из себя слегка вогнутую полосу шириной около двухсот метров, и примерно полукилометра в длину. Правда, на этот раз правитель совершенно точно знал, что здесь живет немногочисленное, но очень агрессивное племя. И с ним желательно попытаться договориться, а не проливать понапрасну голубую кровь.
— Мы пришли с миром! — послал Найл широкий мысленный импульс, останавливаясь в паре сотен шагов от кромки леса. — Разрешите нам выбрать в вашем лесу место для посадки Богини, и ваши потомки будут вечно гордиться вами!
— Отдай нам хранителей, смертоносец, и мы простим тебе то, что ты вошел в наши охотничьи угодья!
Все как всегда. Его за паука не считают, двуногих признают только как дичь, и предыдущий урок здешнее племя так ничему и не научил. Возможно, нескольким десяткам живущих среди деревьев туземцев пятеро двуногих и шестеро смертоносцев представлялись слабой кучкой существ, неспособных к сопротивлению — но они просто не подозревали, насколько велика разница между жадной ордой и сильными, сытыми, хорошо обученными воинами.
— Щитов, жалко, нет, — пробормотал Найл. — Без них чувствуешь себя голым.
— Да, — согласилась Юлук. — И арбалетов мало.
Нефтис промолчала. Ей доводилось по несколько дней воевать только копьем, и всего лишь вдвоем с Посланником — однако до сих пор она оставалась жива. — Отдай нам хранителей, и мы отпустим тебя живым!
Вот эта угроза Найлу не понравилась. Обычно одним из отличий восьмилапых от людей было то, что пауки никогда не воевали с себе подобными. По крайней мере — в Южных песках. Здесь же они угрожали ему, хотя и считали смертоносцем. Они способны убить восьмилапого! Как же они тогда сосуществуют одним племенем? Потому и не справиться дикарям с настоящими воинами, что они не то что двуногим — самим себе доверять не способны.
— Мы не хотим проливать чью-то кровь… — Найл запнулся на полуслове. Для туземцев не шла речь о пролитии или непролитии крови: они элементарно думали только о еде.
Посланник Богини взглянул на своих воинов — и людей, и восьмилапых, и кивнул, приглашая их за собой:
— Пошли?
Маленькая группа медленно двинулась в сторону леса, приглашая своей беззащитностью к нападению: вот мы, всего пятеро двуногих. Кажется вы считали нас своей добычей?
И несколько дикарей не выдержало, ринулось вперед, торопясь схватить дичь первым, до того как кто-то другой запустит в нее свои клыки.
— Четверо, — с разочарованием пробормотал Найл, обнажая клинок.
Чтобы убедить туземцев в своем подавляющем воинском преимуществе, четверых врагов мало. Нужно, чтобы их было хотя бы втрое больше, чем братьев, а не наоборот. Тем не менее, и с этими четырьмя нужно было справиться.
Найл уже чувствовал, как тяжелеют руки и отказываются подчиняться ноги, а Калла и Навул с трудом поднимали арбалеты, когда смертоносцы — нет, они даже не вступали во Взаимоусиливающий резонанс! Они просто выпустили короткие парализующие импульсы. Мгновения сбоя в мыслях атакующих вполне хватило двум арбалетчикам, чтобы нажать на спуск. Восьмилапые задергались от болевого шока — Нефтис тут же метнула в одного из уцелевших дикарей копье, а правитель, резко рванувшись вперед, вонзил клинок в спину второму.
— Мы не хотим с вами сражаться! — еще раз повторил правитель. — Не вынуждайте нас к этому!
Однако ничего, кроме чувства глухой враждебности в ответ не получил. Посланник Богини попытался оценить, сколько сил придется потратить на то, чтобы выдавить из лесных зарослей несколько десятков пауков, и решил, что несмотря ни на что следует попытаться договориться по-доброму:
— Пропустите нас в ваши охотничьи владения, и все дни, которые мы будем здесь находиться, я обещаю кормить вас свежей рыбой.
В ответ пришел мощнейший отклик, как если бы он нанес туземцам страшное, несмываемое оскорбление:
— Заставляет жрать тухлятину!
Правитель далеко не сразу разобрался в нахлынувшей лавине образов, но вскоре начал понимать.
Что такое рыба, пауки не знали. Живущие в прибрежном песке полосатые змеи и перекрывающие подходы к морю смертоносцы не позволили людям научиться рыбачить, плести сети и строить лодки, и никого из обитателей водных глубин здесь не знали. А образ, посланный им в качестве предложения еды, ассоциировался у местных восьмилапых с останками полуразложившихся дохлых рыб, иногда выбрасываемых волнами на берег. Таким образом слова: «Будем кормить свежей рыбой» отразились в сознаниях туземцев пренебрежительным: «пожиратели гнилого мусора». И объяснять что-либо по этому поводу было теперь бесполезно.
Найл, скрывая от туземцев отдаваемые команды, не мысленно, а жестом подозвал к себе пауков. Восьмилапые остановились полукругом, прикрывая Каллу и Навула, пока те вырезали из тел смертоносцев арбалетные болты и перезаряжали оружие. Потом братья, вглядываясь в заросли, опять медленно двинулись вперед.
Люди не умели — да и не собирались прятать свои мысли, а потому местные восьмилапые прекрасно знали, что происходит. Идет охота. Охота именно на них, хозяев леса! Пожалуй, впервые в жизни они чувствовали себя в своих домах не властелинами, а жертвами. И подобное состояние им никак не нравилось.
Найл приблизился к кустарнику на десяток метров — расстояние одного прыжка для смертоносца, но в атаку на него никто не кидался. Тогда восьмилапые братья хлестнули по зеленой листве волной страха. На пауков подобные ментальные приемы действуют слабо, но в данном случае это было просто оскорблением: на туземцев охотились, как на землероек — выпугиванием! И один из местных не выдержал, ответил тем же.
— Он с краю леса! — мгновенно определил один из пауков Найла, и все шестеро немедленно ударили туда парализующей волей, а Калла и Навул, высматривая цель, перешли на бег.
Вот тут туземцу стало действительно страшно: он уже видел, каково приходится смертоносцу после попадания стрелы, и никак не хотел испытывать этой боли на себе. Затрещали ветки, мелькнула серая тень. Стрелки вскинули арбалеты, но дикарь успел скрыться, а выпускать болты наугад братья не хотели. Стрел и так оставалось слишком мало.
Найл понял, что вдоль границы зарослей туземцев больше нет, и решительно вошел под кроны деревьев.
— Уходите, чужеземцы, или мы уничтожим вас! — вспыхнула в его сознании угроза.
— Как? Вы атакуете по одиночке, а мы всем отрядом! Мы перебьем вас по одному!
Фактически Найл туземцам давал совет о том, как нужно себя вести: собраться всем месте и ударить на пришельцев. Но это была не проговорка, а сознательный ход. Правитель прекрасно знал, что в любом случае разгромит врага — но гораздо проще и быстрее сделать это в ходе одной горячей и скоротечной схватке, чем с риском для жизни вылавливать их потом по всему побережью.
Вслед за правителем в тень леса вошли остальные члены отряда, остановились, давая глазам время привыкнуть к полумраку. Смерт