Покопавшись в нём несколько часов в надежде найти алмазы, я действительно стал обладателем куска большого мутного кристалла, который, как я догадывался и был заветным кристаллом залепленном какой-то дрянью. Но, исследовать его у меня не было ни времени, ни желания, хватило и того, что множество мелких камней, самой разной расцветки, достоинства и вида, и так изрядно пополнили мой мешочек, да и не только мой, судя по довольному виду Луиша.
В Дарфур меня гнало множество проблем, которые я для себя хотел решить. Между тем, основной целью похода было: – узнать тропы охотников за рабами; продумать место заставы; получить информацию об обстановке; разведать местность и разобраться с поселениями по ту сторону джунглей и по возможности навсегда отбить им охоту нападать на нас. Кроме этого, поиметь всех, кого можно, и кого нельзя, но очень хочется, повалять дурака и вернуться живыми обратно.
Выспросив проводника на предмет обитания джунглей человекообразными, но не обезьянами, я с радостью узнал, что эти джунгли населены… к сожалению, не роботами, а пигмеями. Ну для моих целей подойдут и пигмеи, осталось их только найти.
Было их мало, и они прятались от уничтожения в непроходимых зарослях, всячески скрываясь, от своих более высоких и сильных собратьев по разуму. Пришлось кружить по джунглям, чтобы их найти. Кто ищет, тот всегда найдёт, мы своей толпой в двести негров, обшарили все контрабандные тропы и перешли на звериные, в которых и не разберёшь, где звериные, а где человечьи.
Наконец, после долгих поисков, был выловлен один пигмей и подвешен вниз головой на дереве. Болтаясь на ветке, он категорически отказывался говорить по-русски, или хотя бы на нашем диалекте, но к своим, всё-таки вывел… Я, всегда знал, что парализация, крайне неприятная штука, а двести злых и диких негров, крайне неприятная компания.
Конечно, он хотел умереть, но я ему не позволил сделать эту глупость, его жизнь, была для меня очень дорога, я думаю, он на меня не сильно обиделся, вися вниз головой на дереве. А ведь я ещё мог, что-нибудь отрезать от него ему нужное. Жестоким я стал, жестоким, а каким ещё быть, глядя на эти… добрые … рожи, особенно женские, за исключением Нбенге конечно.
А то, смотришь на некоторых, мужик – мужиком, лицо, фигура в набедренной повязке, грудь только отличается… чуть-чуть, а потом смотришь, а у неё в губе тарелка глиняная, ааааа… так это женщина, оказывается.
После оздоровительных процедур для повышения мозговой деятельности (кровь то к голове здорово прилила), он согласился сотрудничать, судя по обмену с ним с помощью жестов. При нём, я нашёл духовую трубку, весьма убогого вида и несколько отравленных дротиков.
Я никуда не торопился и решил сравнить действие его ядовитых дротиков со своими. Мои, уже теперь верные воины, поймали несколько мартышек для опытов. Наука прежде всего! Сначала я испытал дротики пигмея, они оказались общеотравляющего действия и были смазаны одним и тем же ядом.
Обе мартышки сдохли в судорогах, но не сразу. Мои же ядовитые дротики были изощрённее, одна мартышка была парализована, другая и минуты не прожила.
Третьей дали возможность сбежать, но далеко она не убежала, а умерла, взобравшись на ближайшее дерево и свалившись оттуда, после того, как у неё остановилось сердце, что гоняло в ней кровь в утроенном режиме донеся яд в кратчайшее время к сердцу и головному мозгу, который и парализовал её сердечную мышцу.
Ну и последняя, продемонстрировала, как плохо жить, лишившись зрения, спасибо плюющейся ядом африканской кобре. Это была всего лишь демонстрация моих возможностей, как для пигмея, так и для моих безусловно преданных воинов. С волками жить, по-волчьи выть, а повседневная действительность ежедневно это подчёркивала, независимо от того, нравилось мне это или нет.
Последней соломинкой переломившей хребет скепсису и страху пигмея, явилось то, что я собственноручно сделал для него отличную духовую трубку из походящего дерева отдалённо напоминавшего бамбук.
Отдав ему его дротики, новую духовую трубку, всех дохлых обезьян и отпустив его в джунгли, я жестами показал ему, что не собираюсь его убивать, а мне нужен тот, кто хоть немного понимает наш язык. Через минуту, он растворился в джунглях.
На ночь, я утроил посты, выставленные для охраны нашего лагеря, справедливо опасаясь нападения. Пигмей явился днём приведя ко мне своего старейшину, или кого-то похожего на него.
Старик, был похож на старого сморщенного гнома, а больше всего напоминал голлума из книг Толкиена, такой же тощий и безволосый, с почти выцветшими чёрными глазами, в которых неожиданно для меня горела яркая искра разума. Этот старик понимал несколько слов на языке банда, и ещё на паре наречий. После долгих переговоров, я смог уговорить его помогать нам.
Мне, нужно было немного, – только чтобы они убивали всякого идущего через эти джунгли, кто не имел охранной пайцзы выданной лично мною, либо отряд должен был иметь круглые щиты с белым косым крестом на чёрном фоне, который я ему и продемонстрировал. Вид пайцзы исполнял специфического вида дротик, который носился за спиной.
За эти услуги, я одарил их железными ножами и двумя железными котелками, а также выяснил и помог им улучшить свой рецепт яда, который они делали из ядовитых растений. Фармацевт, я или не фармацевт в конце концов!
– Возгонка, выпаривание, смешивание, концентрация – всё для вас! – мои мини друзья.
Забрав мои дары, мы вместе совершили обряд заключения союза. Чиркнув ножом по ладони, дали стечь с них кровь в медный котелок, добавили сок растения, обладавшего слабым наркотическим эффектом, разбавили водой и щепоткой благовоний и подогрев получившуюся смесь, выпили её по-очереди, а потом плеснули остатки в костёр.
Вверх, взвилась струйка дыма, приобрётшая в нашем опьянённом наркотиком мозгу подтверждение заключённого договора. Дым растаял в вечернем воздухе, как и растаяли оба моих союзника тихо исчезнув в джунглях. Но я, не сомневался, договор они выполнят любой ценой, ведь мы заключили договор с помощью лесных духов, и лесные духи подтвердили это своим молчаливым согласием и совершенно безумными образами в наших мозгах.
Переночевав, мы тронулись дальше. Перед уходом, мне оставили небольшой рог неизвестного мне животного покрытый, хоть и грубой, но завораживающий глаз резьбой. Старейшина показал, как в него надо дуть, чтобы вызвать их на связь, для обмена информацией и дарами.
От этого рога, так и веяло мрачной древней тайной, веками, седой древностью, и тёмной кровавой магией. Безусловно, этот подарок, трудно было переоценить, и я не собирался с ним расставаться. Все мои воины с опаской смотрели на то, как он болтался на моей груди, вися на кожаном ремешке из кожи неизвестного мне животного, которая словно светилась во тьме.
Отряд шёл налегке. У меня с собой было только копьё, щит, медный хопеш, мачете, револьвер и отравленные дротики, но зато я был одет в жилетку из толстой кожи, на ногах были кожаные сандалии со шнуровкой из мягкой кожи и толстой подошвой у ступней.
Бёдра были закрыты шортами из очень плотной ткани, а голова повязана банданой сделанной из ткани из которой делали чалмы, серого цвета от грязи и пыли дорог, которые я прошёл, бродя по совсем негостеприимной Африке. Джунгли радовали приключениями, разнообразным животным и растительным миром, неожиданными встречами и большими неприятностями, причём каждый день всё новыми и новыми.
Нас уже давно не удивляли разнообразные хищные животные, ядовитые змеи и не менее ядовитые насекомые, вроде мух цеце, ос откладывающих своих личинок под кожу и прочей летающей и бегающей гадости.
Но больше всего поражал растительный мир джунглей, настоящий рай для ботаника и гербариста. Не путать с гербалайфом! Увы, мне было не до красот джунглей, но некоторые знания об этом растительном мире, я получил от старика пигмея. Он передал мне их, в обмен на информацию о моих ядах и обещал поделиться ещё на моём обратном пути.
В один из дней, мы почувствовали удушающую вонь полностью разложившегося трупа с примесью его же старых испражнений. Обойти это место не имело никакой возможности, и мы вошли на небольшой участок без деревьев, ожидая увидеть на нём либо павшего хищника, либо упавшего с неба крокодила, ну или на крайний случай заблудившегося бегемота, отчаявшегося найти выход из непроходимых джунглей и сдохшего здесь от тоски по своим родным пенатам.
Оказалось, что нет, нет, и ещё раз нет. Посреди миниатюрной полянки цвёл огромный, до трёх метров в диаметре и пяти метров в высоту цветок, состоящий из похожего на початок кукурузы соцветия, который облепили плотным слоем всевозможные мухи, радостно жужжавшие и подпрыгивающие от радости прям в воздухе, при виде столь очевидного лакомства.
Именно, этот «чудо» цветок и истончал это удушливое зловоние, привлекая подобным образом к себе внимание насекомых и опыляя с их помощью, самого себя. Природа зла, – подумал я, – полюбишь и козла. И даже мухи будут для тебя любовью, когда ты вырос из говна, такие вот дела.
И мы, как можно быстрее пробежали эту вонючую полянку, но этот легко запоминающийся запах, ещё долго преследовал меня идущего по джунглям. Надолго забив мои обонятельные рецепторы и отбив желание плотно пообедать.
Чувство голода победило только вечером, подкреплённое урчанием раздражённого отсутствием пищи желудка. Отказавшись от мясо зажаренной над костром свежей мартышки, я пожевал засушенного мяса бородавочника, подкрепился кунжутной кашей и закусил бананами и орехами. Живот благодарно заурчал.
Вскипятив дождевую воду в котелке, я набросал туда листьев и соцветий лекарственных растений, дав им настояться, добавил несколько капель парализующего яда и начал маленькими глотками принимать остывший настой во внутрь.
Через пару секунд, у меня онемело нёбо и гортань, а тёплый настой продолжал проваливаться в желудок по пищеводу, частично вызывая его онемение. Желудок, на некоторое время оцепенел, а потом встряхнулся, справился с ядом и стал усиленно работать, разлагая его на безвредные для меня вещества и соединения.