— Господин… — попыталась оправдаться она.
— Тебя надо убить как солгавшую рабыню! — бешено крикнул он.
Она забилась в ужасе.
— Тогда я понял, что ты недостойна, что ты более ничтожна, чем самая презренная из рабынь.
— Не бей меня! — зарыдала она.
— Ты будешь наказана, ничтожная тварь! — рявкнул он.
Но он ударил рабыню всего несколько раз и в ярости отшвырнул плеть. Одним взмахом ножа он перерезал ремень, и рабыня соскользнула по столбу на пол.
Вождь вернулся к креслу и устало упал в него.
Рабыня распростерлась у столба. Она не могла поверить тому, что с ней произошло.
До сих пор ее никто не бил, кроме женщин, которые вымыли ее в деревянной лохани. А теперь она, избитая рабыня, лежала на жестком тростнике.
— Я уже наказана, не правда ли, господин? — наконец осмелилась спросить она.
— Твое наказание еще даже не началось, — отрезал вождь.
Она встала на четвереньки, подползла поближе и попыталась поставить ногу вождя к себе на голову.
— Рабыня умоляет своего господина простить ее, — пролепетала она.
Вождь досадливо отдернул ногу.
— Прошу вас, дайте мне возможность угодить вам…
Он не ответил.
— Разве мое тело вам безразлично?
Она сказала так, ибо в своей наивности считала, что для вождя важнее всего ее красивое тело, а не нежная чувственная женственность и безграничная покорность рабыни. Она не знала, что истинная глубина ее рабства заключена в ее сердце и чреве, в ее мыслях, преданности, тепле, любви, желании самоотверженно служить господину, полностью отдаться ему, делать все, что ему угодно. То, что ее тело было красивым, возбуждающим и притягательным, радовало ее, казалось, помогало выразить внутреннее рабство и любовь, ибо с первого момента, как она увидела на Тереннии этого громадного, свирепого мужчину, она страстно пожелала, чтобы он хотел ее, заботился о ней, был внимателен и в то же время безжалостно надел бы на нее цепи, чтобы завладеть ею.
— Позвольте услужить зам, — попросила она еще раз, уже ни на что не надеясь.
— Разве женщина с Тереннии может знать, как надо служить мужчинам?
— Научите меня, — умоляла она.
— Отведай плети и научишься, — сердито оборвал ее вождь.
Она понурилась.
— Неужели ты считаешь, что я привел тебя сюда, чтобы ты услужила мне?
Она удивленно подняла голову.
— Я привел тебя, только чтобы наказать и унизить.
— Позвольте доказать, что я такая, какой вы бы хотели видеть меня… — робко начала она.
— Какая же ты? — насмешливо спросил вождь.
— Я рабыня, господин.
— Да, но какая рабыня?
— Любящая рабыня, которая станет служить вам каждой частицей своего тела, всей собой без остатка!
— Умная рабыня, — иронически протянул вождь и вдруг крикнул: — Рабыня-лгунья!
Удар обрушился на ее лицо. Женщина упала на колени, вытирая губы руками. Глядя на вождя, она неожиданно испытала еще более странное чувство — смесь страха и ненависти, отчаяния, желания и беспомощности.
— Я… не понимаю, что со мной, — зарыдала она, — я ничего не могу с собой поделать… Ну накажите меня как ненавистную, презренную женщину! Избейте меня! Ведь вы недовольны мной? Я не угодила вам? Так накажите меня, как следует накажите! Изнасилуйте, сломайте меня! Покажите, что я женщина — так, чтобы я в этом больше не сомневалась. Заставьте меня просить о милости! Но только не пренебрегайте мной!
— И что же это за чувство? — невозмутимо спросил вождь.
— Я думаю… что я… возбуждена, господин.
— Да, — усмехнулся вождь, — даже такая женщина, как ты — тщеславная, низкая, ничтожная, презренная, с диском рабыни на шее — может почувствовать себя возбужденной!
На нее опять нахлынули потоки любви, беспомощности и уязвимости.
— Я вся ваша, господин. Прошу вас, сжальтесь! — простонала она.
Она поднялся с кресла и стремительно прошел к двери.
— Янина! — позвал он. — Янина!
Янина мгновенно появилась у двери. Вождь указал на черноволосую рабыню, на четвереньках стоящую перед его креслом.
— Убери эту суку с глаз моих долой, — приказал он, — посади ее в клетку.
Янина сняла со стены плеть и подошла к рабыне. Взмах — и рабыня завизжала от боли.
— Уходи! — прикрикнула Янина, подгоняя поспешно выползающую рабыню. — Нет, не вставай! Убирайся отсюда на четвереньках!
— Да, госпожа! — рыдала рабыня.
Подгоняемая ударами, она быстро очутилась перед дверцей тесной, но крепкой клетки. Она вползла в нее, и дверца тут же захлопнулась, а в петли легли два тяжелых засова.
Стоя на коленях, вцепившись в прутья клетки, рабыня умоляюще взглянула на Янину.
— Прежде ты смеялась надо мной, когда думала, что останешься с господином, — издевательски произнесла Янина. — А теперь над тобой посмеюсь я!
— Простите, госпожа! — взмолилась рабыня.
— Янина! — позвал вождь, и она опрометью бросилась к нему.
Рабыня в клетке упала на пол. Ей было холодно. Она заплакала.
Глава 20
За грубым столом в хижине вождя сидело четверо мужчин — Отто, вождь, и его советники: унылый циник и пессимист Астубакс, суровый мудрый Аксель и офицер Юлиан из рода Аврелиев.
У задней стены хижины блондинка Эллин, которая некогда была продавщицей на «Аларии», и черноволосая, пока безымянная рабыня стояли на коленях перед Яниной. Другая рабыня лежала обнаженной на шкурах в хижине Акселя, как ей и было приказано, дожидаясь возвращения своего господина. Рабыню звали Оона — это имя осталось за ней с прежней жизни.
— Еда готова, — произнесла Янина, — пора подавать ее.
— Мы не знаем, как прислуживать мужчинам, — робко произнесла Эллин.
— Прошу, научите нас, госпожа, — добавила черноволосая рабыня.
— Главное для вас — быть настоящими рабынями, — объяснила Янина.
— Принеси еду, — приказал вождь.
— Да, господин, — отозвалась Янина.
Янина была в скромной одежде женщин-вольфангов с длинными рукавами, высоким воротом и подолом, доходящим до щиколоток. Две ее подчиненные, блондинка и брюнетка, были в импровизированных кебах — одежде, в которой сама Янина стояла у столба во время состязаний на «Аларии».
— Несите блюда, — сказала Янина.
Обе рабыни поднялись, взяли огромные деревянные блюда и принялись накрывать на стол.
Астубакс коснулся руки блондинки, которая ставила блюдо перед ним. Та испуганно отдернула руку, но тут же опомнилась — ведь она была рабыней. Она дрожала, так как еще не привыкла к ласкам господина. Но Эллин была умна и понимала, почему Астубакс поглядывает на нее. Когда в хижину вошли свободные мужчины, Янина приветствовала их поклонами. Низшие рабыни в своих открытых кебах стояли на коленях, прижавшись головами к полу. Когда вошел офицер, который теперь не был закован в цепи и облачен в длинную тунику из ткани, брюнетка осмелилась взглянуть на него, но быстро отвела глаза. Она густо покраснела: впервые офицер видел ее в качестве рабыни.
— У вас нет передатчика? — спросил офицер у вождя.
— Нет, — покачал тот головой, — но у дризриаков и ортунгов передатчик будет. Ты сможешь управляться с ним?
— Думаю, да, — кивнул офицер. — Их передатчики либо похищены с имперских кораблей, либо скопированы по нашим образцам. По крайней мере, я сумею передать короткое сообщение.
— Налей, — приказал Отто, поднимая рог, и черноволосая рабыня поспешила услужить ему.
Отто осушил рог и отложил его в сторону.
— Мне кажется, этот план зависит от множества случайностей, — заметил офицер.
— От некоторых, а главным образом — от законов чести, — ответил вождь.
— Честь — хрупкая тростинка, на которую опираются надежды.
— Мы будем иметь дело не с людьми из Империи, — возразил Отто.
— Когда-то и мы имели понятие о чести, — вздохнул офицер.
— Очень важно время, — сказал Отто. — Мы должны выиграть время. Ясно, что дризриаки не приняли разрыв с ортунгами.
— Вы надеетесь выиграть время за счет того, что вы называете «вызовом»? — спросил офицер. Отто кивнул.
Отто взглянул на черноволосую рабыню. Она красиво выглядела в своем кебе, осторожно переступая босыми ступнями по устланному тростником полу хижины. Робко и вопросительно она подняла флягу, которую держала в руках, думая, что вождь хочет пить. Но тот отвернулся.
— Все будет разворачиваться с бешеной скоростью, как только удастся воспользоваться передатчиком для отправки сообщения, — заверил офицер.
— Отлично, — кивнул Отто.
— Что такое «передатчик»? — озадаченно спросил Астубакс.
— Это устройство, которое позволяет переговариваться людям, находящимся далеко друг от друга, — объяснил офицер.
— Должно быть, надо говорить очень громко, — заметил Астубакс.
— Конечно, вы понимаете, что я попытаюсь связаться с имперскими кораблями? — спросил офицер.
— Я рассчитываю на это, — усмехнулся Отто.
— И вы не боитесь?
— Это входит в мой план.
— Но дризриаки, несомненно, перехватят сообщение, — уточнил офицер.
— Да, — кивнул Отто, — они должны быть гораздо ближе к нам, чем любой имперский корабль.
— Вам не отказать в изобретательности, — восхищенно проговорил Юлиан.
— У вождя длинные мысли, — подтвердил Аксель.
— Хватит об этом, — прервал Отто.
— Какое оружие у вас есть? — спросил офицер.
— Винтовка и револьвер с «Аларии», — ответил Отто, — но они незаряжены.
— И еще револьвер, отнятый у меня в лесу, — напомнил офицер.
— Там всего один заряд, — усмехнулся Отто.
— Знаю, — кивнул офицер.
— Рабыня! — позвал Отто, и брюнетка торопливо подошла к нему. — Повернись спиной.
Она повиновалась.
— Не возражаешь? — спросил Отто у офицера.
— Нет, конечно, нет.
Вождь развязал кеб и бросил его в сторону, приказав рабыне повернуться к нему лицом. Он поднял рог.
— Налей.
— Да, господин, — ответила рабыня.
— Я бы тоже выпил, — произнес офицер.
— Да, господин, — и рабыня наполнила его рог.