гадочная особа раскрыла его на нужной странице — там, где было заранее приготовлено зашифрованное донесение.
Чувствительные пальцы начали выстукивать «морзянку», предварительно вытянув телескопическую антенну мощной рации. Незнакомец действовал, не торопясь. Послав сообщение, он положил все обратно на место. Потом, дотянувшись до ветки, стряхнул с нее снег, чтобы замести все следы возле «норы».
Затем этот человек не спеша направился обратно на контрольно-пропускной пункт. В Волчьем Логове многие любили прогуляться по лесу, чтобы хоть ненадолго вырваться из замкнутого, затхлого мирка…
Через полчаса Ян Линдсей надел военную шинель, которую ему одолжил Гюнше, и вышел из домика размять ноги. Уже смеркалось. На Волчье Логово тоже опустился туман, и грязно-серая пелена застилала видимость. Вдруг перед ним возник неясный силуэт человека, который как следует закутался от холода.
Проходя к своему домику, фельдмаршал Кейтель устало в знак приветствия поднял маршальский жезл. Они с Линдсеем не перекинулись ни словом. В такой вечер никому не хотелось разговаривать…
ЧАСТЬ 2Сеть Люси
Глава 10
Люцерн, Швейцария. В старинном швейцарском городе стояла морозная ночь. Лишь редкие прохожие шагали в темной тишине по заснеженным, пустынным улочкам. Сидевший в своей квартире на верхнем этаже старого дома Рудольф Ресслер снял наушники и, глядя в блокнот, принялся заучивать наизусть шифрованное донесение, которое он только что получил из Германии. Он сидел, по пояс спрятавшись в кухонный шкаф, где под опущенной доской хранился мощный радиопередатчик.
Это был человек средних лет; повстречавшись с ним на улице даже в сотый раз, вы бы его все равно не узнали. Ресслер внимательно глядел сквозь толстые стекла очков на шифровку, которую ему вскоре предстояло передать в Москву. Несмотря на то, что донесение было зашифровано, он понимал, о чем там говорится, ведь швейцарские шифровальщики давным-давно раскрыли код. Перед Ресслером лежал план действий немецкой армии на Восточном фронте.
Однако для него по-прежнему оставалось тайной — и разгадать ее Ресслеру так никогда и не удалось, — кто же такой Дятел, пробравшийся в фашистскую верхушку и регулярно сообщавший советскому руководству о военных планах Германии. Ресслер день и ночь ломал голову, размышляя на эту тему.
В самом Ресслере тоже было немало таинственного. И прежде всего интриговало его немецкое происхождение. До 1933 года он издавал в Берлине книги о театре и антинацистскую газету. В те навсегда минувшие времена, когда жизнь в столице Германии била ключом, когда туда стекались люди со всей Европы, Ресслер завязал кое-какие знакомства, благодаря которым впоследствии сумел образовать агентурную сеть, действовавшую в течение второй мировой войны, пожалуй, удачнее всех остальных подобных организаций. Ее называли «Сеть Люси»…
— Анна, я бы хотел выпить горячего кофейку перед тем, как выйду на связь с Москвой…
Сидевший на вращающемся табурете Рудольф повернулся к жене.
Она улыбнулась и, кивнув, достала банку с кофе. Привлекательная, темноволосая женщина лет сорока, Анна была худенькой, проворной и очень помогала своему мужу.
Склоняясь над плитой, Анна проговорила:
— По-моему, ты слишком много работаешь. Ты все время в таком страшном нервном напряжении!..
— Анна, но вполне вероятно, что мы с тобой творим историю! Может быть, нам даже удастся изменить ход войны… Если только в Москве к нам прислушаются!
— Это уже зависит Не от нас, — откликнулась Анна. — Единственное, что ты можешь, — это добросовестно выполнять свое задание. Ладно, иди сюда и пей свой кофе за столом, — ворчливо добавила она. — Жизнь и без того сложна.
Жизнь была действительно сложной. В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, Ресслер скрылся в Швейцарии, чудом избежав ареста. Когда стало ясно, что вот-вот разразится война, он заключил соглашение с Нахрихтен-Дьенст, швейцарской Военно-информационной службой. В обмен на разрешение пользоваться радиопередатчиком Ресслер пообещал передавать швейцарской разведке сведения, которые он будет получать от своих старых берлинских друзей и знакомых.
Незадолго до отъезда Ресслера из Германии он встретился с одним из таких людей. Ресслеру так и не удалось выяснить, кто этот человек, однако он не сомневался, что разговаривает с коммунистом.
— Будет война, — сказал новый знакомый. — Когда она начнется, вы будете получать по рации сигналы от Дятла. Он сидит в таких верхах, вы даже не поверите. Через швейцарскую границу специально для вас провезут контрабандой, мощный радиопередатчик. Я прослежу за тем, чтобы вам сообщили все шифры и технические данные. Ну и конечно, имя швейцарца, который научит вас, как работать с радиопередатчиком.
В 1943 году мягкий, интеллигентный Ресслер, десять лет назад считавший, что так и кончит свои дни, издавая книги по театральному искусству, стал руководить крупнейшей шпионской сетью во всем мире.
— Вам нужна конспиративная кличка, чтобы никто не знал, кто вы на самом деле. Мы решили назвать вас Люси…
Стоя у своего письменного стола в Кремле, Сталин держал в руке расшифрованное послание. Напротив него стояли еще двое. Они хранили почтительное молчание.
Одним из этих людей был Лаврентий Берия, с ледяным лицом, в пенсне. Он руководил НКВД, Министерством госбезопасности, которое впоследствии преобразовалось в КГБ. Другим посетителем был генерал Жуков, широкоплечий, крупный, мускулистый. Сталин показал донесение Берии, а сам, сев за стол, откинулся на спинку стула и закурил трубку с изогнутым мундштуком. Его желтоватые глазки наблюдали из-под кустистых бровей за Берией. Сталин проговорил с грузинским акцентом:
— Это последнее, свежее донесение от Люси.
— А кто такая Люси? — довольно нетерпеливо спросил Жуков.
— Это вас не касается. Люси передает донесения от Дятла, он очень важный агент в гитлеровской Германии. Я надеюсь, генерал… — Сталин выдержал паузу, давая понять, что генеральское звание вполне может оказаться временным, — я надеюсь, генерал Жуков, что вы регулярно посылаете ваших людей в разведку?
Жуков напрягся. Подобный вопрос был чуть ли не оскорблением. Однако он постарался скрыть возмущение и ответить как ни в чем ни бывало:
— Товарищ Сталин, я готов лично поручиться, что наши люди ходят в разведку и днем, и ночью. И без «языка» им приказано не возвращаться.
— Тогда скажите, — вкрадчиво спросил Сталин, — как, по-вашему, можно ли верить сообщениям, что немцы готовятся к наступлению?
Сталин и Берия ждали. Тонкогубый Берия, привыкший никогда не заговаривать первым, а всегда дожидаться от Сталина прямого вопроса, протянул донесение Жукову. В робости и скованности шефа НКВД было что-то зловещее.
Жуков сказал, глядя на Сталина:
— Судя по последним сведениям, которыми я располагаю, это донесение правдиво… во всяком случае, что касается положения на передовой…
— Но ведь немцы могли подтянуть туда несколько частей просто для маскировки, — возразил Сталин.
Жуков вздохнул. Он ненавидел хитроумные интриги на военных советах, ненавидел, когда его вызывали в Кремль. Впрочем, он постарался, чтобы Сталин не заметил его вздоха. Да, это вполне в духе Сталина — никому, абсолютно никому не доверять!
«Неужели в ставке Гитлера — где бы она ни находилась — царят такие же интриги?» — подумал генерал.
Однако он не желал признать себя полностью побежденным.
— Конечно, — сказал Жуков, — но предыдущие донесения Дятла оказались на удивление верными, словно их посылал кто-то из ближайшего окружения Гитлера. У вас, как у солдата, наверняка есть нюх на подобные вещи…
— Надо еще немного подождать… пусть поступит еще несколько сигналов, и тогда решим, можно на их основании действовать или нет.
Сталин опустил глаза и вытряхнул пепел из трубки в большую пепельницу, стоявшую на столе. В полутемной комнате красновато мерцали искорки. В Москве по-прежнему экономили электроэнергию. Генерал Жуков понял, что его больше не задерживают.
Оставшись наедине с начальником секретной службы, Сталин немедленно достал второе донесение и протянул его Берии. Затем, не глядя на него, прокомментировал:
— Вот, пришло из Лондона. Английский офицер ВВС Линдсей полетел из Северной Африки на встречу с Гитлером. Боюсь, что Черчилль опять взялся за свое.
— Вы хотите сказать, они намереваются заключить с немцами сепаратный мир? — осторожно предположил Берия, прочитав текст донесения.
— А разве я это сказал? Подождем, как будут развиваться события.
Это была излюбленная фраза Сталина, он всегда занимал выжидательную позицию, пока не понимал, какой поворот принимает дело. То же самое он сказал и в июне 1941 года, когда в Кремль со всех сторон стекались сообщения о неминуемом нападении Германии на Советский Союз.
— А если это все же подтвердится? — отважился спросить Берия.
— Тогда мы примем суровые меры. Или ты со мной не согласен?
А в Люцерне за два часа до описанных событий Рудольф Ресслер, закончив передавать донесение в Москву, приставил назад откидывающуюся доску, которой был замаскирован радиопередатчик, и закрыл дверцу шкафа, где находился смысл всей его жизни.
Даже после того, как была установлена дальнодействующая антенна, он соблюдал меры осторожности. Швейцарский инженер, не военный, а штатский, протянул провода по периметру комнаты, поверх рамы картины.
Ресслер давно приготовил убедительное объяснение.
— Я хочу слушать «Би-би-си», ловить их передачи, — сказал он. Жена Анна ждала Ресслера в дверях. Наконец раздался знакомый звук — захлопнулась дверца кухонного шкафа.
— Давай лучше я дождусь курьера от Массона, — предложила Анна. — А ты ложись в постель и постарайся уснуть. Я сняла копию с донесения. Она в конверте. Пока ты выходил на связь, я позвонила на виллу Шульца.
— Что бы я без тебя делал? — вздохнул Ресслер.
— Умер бы с голоду.