радовать. Столкнуться сейчас с полноценным хирдом местного ярла — ни малейшего желания.
Драккаров нет, зато я отчетливо наблюдаю солидный корабельный сарай под длинный корабль. А вон — еще один. Значит, ярл всё-таки существует. Но — в отлучке. Очень удачно. Ох и наваляли бы нам, если бы главные силы были здесь.
— Лейф, почему мне не сказали о корабельных сараях? — поинтересовался я у своего нового хирдмана, ворочавшего весло на втором слева руме. В том, что они их видели, сомнений нет.
— Драккаров здесь нет, — ответил норег. — Кто станет держать драккар в сарае летом? Нет драккаров, значит, нет и хирда. Здесь только старики, дети да бабы.
Ну-ну… А это тогда кто?
Не менее двух десятков мужчин выбежали на берег. И что характерно: все при оружии. А вон еще…
М-да… Большое селение…
Лучше бы оно было маленьким.
Но запускать обратку — поздно. Да и неприлично. Дай я команду на отступление, тут моему авторитету и кирдык.
Минут двадцать — и деревянный брус, защищавший дубовый киль драккара от внешних повреждений, с хрустом пробороздил песок.
Десантирование.
Местные не сделали никаких попыток нам воспрепятствовать. Выстроились правильным строем. За правильным строем — лучники. В основном молодежь.
В строю же, наоборот, большая часть — старые. Вон у того борода совсем седая. Прав Гуннар: старики и дети. Только такие старики, с опытом и навыками, наработанными в виках, могут ой как много проблем создать. Да и детишки… Послать стрелу в ногу может даже десятилетний ребятёнок. Когда у тебя в роду с десяток поколений профессиональных воинов, а обучение искусству убивать начинается с пяти лет, то… Сами понимаете.
Я шагнул вперед. Уилл и Дикон — на носу драккара с длинными луками. Если у кого из местного молодняка сдадут нервы, то я такому нервному не завидую. Помимо стрелковой поддержки на выигрышной высоте, за моей спиной — плотная стена щитов. Восемнадцать хирдманов. Один к одному. Страшная сила для тех, кто понимает.
Старики, выстроившиеся напротив, понимали. Их было больше, но они не обольщались. Мы — круче. Даже те «мы», кто сейчас на берегу. А ведь местные видели на рейде еще два корабля. Откуда им знать, что там — главным образом раненые и почти такой же молодняк, как за их спинами.
Из общего строя мне навстречу выдвинулся дед. Тот еще дед. Чем-то он мне напомнил дядьку моего кормчего Ове Хёдина Моржа или «берсерк-мастера» Стенульфа. Широченный, высокий, в движениях ни намека на дряхлость.
— Я — Ульф-хёвдинг, человек Ивара Рагнарсона, прозванного Бескостным, — представился я.
— Что тебе надо, дан? — невежливо прогудел старик.
Рядом со мной тут же оказался Медвежонок.
— Можно я убью этого дерзкого, хёвдинг? — прорычал он, глядя исключительно на старика.
Тот враз заценил крутые наколки моего побратима, но если и испугался, то виду не подал.
— Уважай старость, — строго, но с намеком произнес я. — А ты, дедушка, не испытывай мое терпение. Назовись!
— Что тебе в моем имени, дан! — буркнул храбрый дед. — Знай, что без крови ты ничего не получишь!
— Ты стар, — с пониманием проговорил я. — Тебе хочется погибнуть с мечом в руке. Я это понимаю. Если ты этого так жаждешь, мы можем выйти один на один, я убью тебя, и ты получишь желаемое.
— Это мы еще поглядим, кто кого убьет! — воскликнул дед, но я реплику проигнорировал.
— Ты лучше подумай о тех, кто стоит за тобой. О детях, женщинах… Что с ними будет, когда вы все отправитесь в Валхаллу?
А женщин-то — немало. Целая толпа. И трэлей не меньше сотни позади тусуется. Большое село. Богатое. Но трэли вряд ли вступят в бой. Вот если бы силы были примерно равными, тогда другое дело. Тогда точно нашлось бы несколько храбрецов, готовых рискнуть жизнью, чтобы обрести свободу.
— А что изменится, если я тебе уступлю? — насмешливо спросил дед-командир. — Ты сохранишь мне жизнь? Так знай: ни я, ни они, — жест в сторону остальных ветеранов, — не уступят. Лучше умереть, чем видеть то, что вы сотворите с нами.
— Ты не вождь, — пренебрежительно бросил я.
— Ха! Я убивал врагов, когда ты еще сосал титьку.
— Убивать — дело нехитрое. Даже дурак на такое способен. Ты — простой хирдман. Я не стану с тобой говорить. Есть ли здесь кто-то, получавший хотя бы две доли добычи?
— Есть!
Из общей толпы выдвинулся совсем уже старый дедок и заковылял к нам.
— Брат, — шепнул мне Медвежонок. — Что с ними болтать! Давай убьем всех и возьмем то, что нам нужно!
Вот убивать-то я как раз не хотел.
— Не вижу чести в том, чтобы убить два десятка стариков, — негромко ответил я. — Боги подсказывают мне: этого не следует делать.
Вот так. Никакого проявления гуманизма. Только — высшие силы. Это для Свартхёвди понятно. Ага, Гримар не утерпел:
— Чего ты ждешь, Ульф Черноголовый?
Ага, я уже не «хёвдинг», а просто «Ульф». Резни тебе захотелось, Короткая Шея? Перебьешься. Только если мне не оставят выбора.
— Рот закрой! — жестко бросил я. — Я — хёвдинг! Я знаю, что делать.
— Он знает, — подтвердил Медвежонок. — Помолчи, родич.
Дедок наконец-то доковылял до нас. Ему было трудно двигаться по песку — с палкой вместо ноги.
— Я — Эйн Гусь, наставник Бринхиля-ярла. Это его земля. Если бы он был здесь, ты бежал бы отсюда быстрей, чем драккар, гонимый штормом.
— Возможно, — согласился я. — Но сейчас ярла здесь нет, Эйн. А мы — есть. И нам нужна пища в дорогу, потому что путь нас ждет неблизкий, и кров на эту ночь. От женщин мы бы тоже не отказались, потому что плавание наше было трудным. И мы получим то, что хотим, потому что сила — на нашей стороне. Ты — старик, ты мудр, скажи мне, как поступить? Убить их всех, — кивок в сторону местного воинства, — как того желает этот безымянный карл, и потом обойтись с вами как мы обходимся со всем, что добыто кровью и клинком, или войти в ваши дома не победителями, а гостями…
— Что ты говоришь, хёвдинг? — прошипел Гримар. — Какими гостями?
«Пошел-ка ты в жопу, убийца», — посоветовал я ему мысленно и продолжал:
— Гостями, которым окажут почет и одарят всем необходимым, как велят нам боги. Так как же мне поступить, Эйн?
Хороший у этого Гуся взгляд. Проницательный. Я изобразил лицом максимальную искренность. Тем более что я и был искренен. Теперь всё зависит от одноногого дедушки. Поверит мне — и крови не будет. С Гримаром и такими как он я справлюсь. Хёвдинг я или кто?
— Не слушай его, Эйн! — завопил отказавшийся представиться старый милитарист. — Это даны! Они обманут нас! Или ты не слышал об Иваре, сыне Рагнара?
— Помолчи, Акулий Зуб, — негромко произнес Эйн Гусь, и я сразу понял, кто здесь настоящий авторитет, потому что свирепый дед мгновенно заткнулся. — Помолчи. — И после долгой паузы: — Тебе не уйти сегодня в Валхаллу. Жди другого случая. Мне отвечать ярлу, когда он спросит, куда подевались его женщины и кто убил его родичей? Я верю Ульфу-хёвдингу. — Обернулся к своим: — Эй, кто-нибудь! Принесите воды!
— Лучше — пива! — немедленно внес поправку Медвежонок.
— Пива! — поддержал поправку мудрый старец.
Разобрались. Резни не будет. Будет более-менее цивилизованный рэкет. Тот самый страндхуг, когда имеющие преимущество в силе добиваются результата с помощью железа и доброго слова, а не одного только железа.
Два наших корабля стояли у берега. Третий, большой драккар Гримара, выволокли на песок для мелкого ремонта. Местные резали баранов, варили брюкву и чистили рыбу. Для нас. А мы спрятали оружие и демонстрировали дружелюбие. Мы — гости. Пусть и незваные.
Впрочем, местные отлично понимали, что такие крутые парни, как мы, вполне способны получить силой то, что нам не отдадут добром. И в речи моих хирдманов то и дело проскальзывали скорбные «Эх…» по поводу того, что я отказался от первого варианта. Это же так весело: убивать, грабить, насиловать… Но пока я у руля, придется им придержать своих кровожадных зверушек.
— А ты добрый, хёвдинг, — Лейф Весельчак подсел поближе. В одной руке — чашка козьего молока, в другой — ячменная лепеха с толстым куском сыра. Дивное лакомство после недели на сухпайке и рыбе.
Я посмотрел на него пристально. Надо же какие мы проницательные. Не ты первый мне это говоришь, норег.
Но я не только добрый, я еще и строгий. К тому же в людях худо-бедно разбираюсь. И вижу, что Лейф тоже хочет разобраться. Во мне. Что характеризует его с самой лучшей стороны, потому что я люблю тех, кто пытается докопаться до причин. Потому что сам такой.
— Запомни, хирдман: я никогда не убиваю, если этого можно избежать.
Сделал паузу, чтобы — всосалось. Не то чтобы мое высказывание не укладывалось в местные традиции. Укладывалось. Но с поправкой: если не убивать — выгоднее. Если я рассуждаю иначе, значит, я — не такой, как все. Значит, я играю не по общим правилам. И такой башковитый парень, как Лейф Весельчак, считает своим долгом разобраться. Ведь он теперь — в моей команде.
— Здесь — богатый поселок, — продолжал я. — Есть чем поживиться. Думаю, и серебро можно отыскать, если как следует поспрашивать…
Лейф энергично кивнул. Наверняка можно. Так в чем проблема? Давай поспрашиваем?
— Почему я этого не сделал? — задал я риторический вопрос. — Да уж не потому, что испугался пары десятков стариков. Но, хирдман, есть честная добыча, примерно как та, которую мы взяли с твоего бывшего ярла, а есть — позорная. Однажды мой конунг, Хрёрек Сокол, пустил на дно корабль, полный всякого добра, посвятив его Одину. Его люди были недовольны, но он чувствовал: так надо. Вот и я знаю, как надо.
— Что худого в том, чтобы тот храбрый старик, бросивший нам вызов, отправился в Валхаллу? Один будет рад ему! Он хотел умереть, а ты ему отказал!
— А мне плевать на то, что он хочет. Разве он — мой человек? Почему я должен заботиться о его посмертии? Я думаю о себе. О тебе. О всех моих хирдманах. Нам не прибавит славы такая победа. Не этого хотят от меня боги!