— Но если бы картину украли, он должен был бы заявить в полицию?
— Может, он и заявил. А, может, он решил получить страховку.
— Я и сама бы это проделала, — сказала Ева, — если бы не подписала в свое время этот проклятый брачный контракт.
— Что сделано, то сделано, — философски заметила Делия.
— Что теперь будем делать? — спросила Ева.
— Мы припугнем этого коротышку, — объявила Делия.
— Но как? Мы не можем обратиться в полицию — у меня нет расписки. Ее получил Гордон и куда-то спрятал. Как я могу сказать полицейским, что этот Эндрю Олден с его цыплячьей шеей украл картину, если я не могу доказать, что он ее получил.
— Не беспокойся. Я знаю, что делать.
Делия резко встала из-за стола, предоставив Еве оплачивать счет.
Тини не знала, что делать, за кем следовать — за блондинкой или брюнеткой, но инстинкт подсказал ей выбрать брюнетку. Тини вышла вслед за Делией на улицу. Делия остановилась у телефона-автомата, разговаривала минуты две и пошла дальше.
Тини несколько удивилась, увидев, что ее брюнетка зашла в букмекерскую контору, замаскированную под лавку сладостей. Вскоре та вышла оттуда. Рядом с ней шагал стройный латиноамериканец, у которого руки выше локтя были покрыты татуировкой, видимой сквозь рубашку, на ней можно было различить слова: "Я сражался с законом, и закон победил". Татуировка, похоже, начиналась на одной руке, пересекала грудь и кончалась на другой руке. Тини напрягла свое зрение. Она могла разглядеть на левом предплечье хвост большой зеленой рептилии — то ли змея, то ли дракон.
Делия и ее татуированный спутник пересекли улицу, направились к Десятой авеню и вошли в дом, где сдаются квартиры. У Тини упало сердце, она понимала, что входить вслед за ними в дом рискованно. Единственное, что могла сделать Тини, так это войти в вестибюль, чтобы прочитать список жильцов. Это ей ничего не давало.
Она вышла на улицу и стала ждать. Двенадцатилетний паренек на роликах подкатил к ней.
— Эй, мамочка, — позвал он ее.
— Пошел вон.
— Не понял, — объявил он, подкатился к ней поближе и попытался похлопать ее по заднице.
Она отпихнула его, он потерял равновесие и упал.
— Люблю крутых девчонок, — ухмыльнулся он.
— Вот как? Может, ты мне можешь что-нибудь рассказать о тощем парне с татуировкой.
— Может, ты можешь съесть меня.
— Слушай, маленький. Позвони мне, когда он чуточку подрастет.
Мальчик явно обиделся.
— Для тебя он достаточно большой.
— Так что этот парень?
— Не знаю. Чей-то приятель. Не Клинтона, за это могу ручаться. Деньги у него есть. Большие деньги. Так что же ты хочешь дать мне, мамочка?
Она вручила ему визитную карточку инструктора каратэ.
— Встречай меня по этому адресу завтра в три. Обещаю тебе хорошее времяпровождение.
— Вот как? — Он опять попытался дотянуться до ее задницы, но безуспешно и покатился прочь. — Увидимся завтра, — крикнул он ей.
Тини глянула на часы. Уже прошла половина показа сериала "Вчера, Сегодня и Завтра". Она остановила такси и заспешила обратно в офис.
— Простите, что опоздала, — сказала она, врываясь в офис Кэтрин. — А где мистер Чарльз?
— Он поехал упаковывать свои чемоданы. — Все внимание Кэтрин было сосредоточено на экране телевизора. В кадре Джилли лежала неподвижная на больничной койке. — Ты пропустила передачу.
— Извините меня.
— Все в порядке. Ничего особенного не произошло.
Она уже собиралась выключить телевизор, когда что-то случилось — нечто поразительное, достаточно странное, чтобы волосы на затылке у Кэтрин встали дыбом.
Кто-то совершил чудовищную ошибку. Режиссер, или помощник режиссера, или технический режиссер, или администратор, ошибся и не рассчитал, сколько времени Джилли должна тихо лежать на койке.
И в результате на глазах у миллионов верных зрителей Кейс села на койке, живая, быстрая, словно она и не была в коме. Это было самое поразительное выздоровление во всей истории "мыльных опер".
— Интересно, — сказала Тини, выразив то, о чем они обе подумали, — умерла она или нет?
18
Трое продюсеров телесериала "Вчера, Сегодня и Завтра" совещались. Прошло ровно десять минут после воскресения Кейс. Телефон не переставал звонить, зрители хотели знать, умерла Кейс или жива. Не притворялась ли она с самого начала, что она в коме? Возвращается ли Кэндалл? Продюсеры же думали, что было бы очень хорошо, если бы кто-нибудь на свете знал, что происходит.
Продюсеры были очень разными людьми. Харпо (который высоко оценил рыбку на груди у Кэтрин), например, никогда ничего не говорил на совещаниях. Он предпочитал писать памятные записки. Второй продюсер не высказывал на их совещаниях ничего толкового. Но у него были большие деньги. И еще был Ал Сильвер, третий продюсер, который главным образом и говорил на совещаниях. Он обожал увольнять людей. Кроме того, он был тем человеком, который сочинял Священную книгу — огромный том, содержащий любовные связи, замужества, разводы, аборты, прелюбодеяния, банкротства — короче говоря, все, что происходило в сериале "Вчера, Сегодня и Завтра".
— Почему мне ничего об этом не сказали заранее? — спрашивал у Харпо и Ал Сильвера продюсер, который ничего не решал. — Как давно вы запланировали этот сюжетный поворот?
— Кто запланировал? — отбивался Ал Сильвер. — Я даже не знаю, кто несет за это ответственность. Если бы знал, немедленно уволил бы этого негодяя. Проблема заключается в том, что эта… ситуация может стать золотым дном для нас, если мы сыграем правильно. Зрители будут включать телевизоры, потому что их съедает любопытство. Они с замиранием сердца будут ждать, что случилось с Кейс. — Ал Сильвер метнул на малозначащего продюсера грозный взгляд, он не любил, когда прерывали его размышления вслух. — Но у нас нет контракта с этой занозой в нашей заднице, которая исполняет роль Кейс, и, даже если бы у нас был контракт, мы не знаем, что должно случиться с Кейс.
— А до сегодняшнего дня что должно было с ней случиться? — спросил малозначащий продюсер.
— Абсолютно ничего! — закричал Ал Сильвер. — Я собирался продержать эту бабу с голой задницей в коме до тех пор, пока ее последний поклонник не забудет о ней. А потом, прощай навеки. — Мысль о возможности навсегда распрощаться с Джилли заставила его улыбнуться. — Господи, какая это была бы радость.
Харпо, молчаливый продюсер, встал и направился к дверям.
— Куда это вы? — спросил подозрительный Ал Сильвер. — Собираетесь писать очередную памятную записку? Я вас умоляю, не надо больше памятных записок. Поберегите мои глаза, скажите все, что вы хотите, прямо сейчас.
— Все очень просто, — сказал Харпо. — Вы должны вернуть Джилли Чарльз. Вы должны вернуть Кэндалла. Должны вернуть Джерико Гранта. Тогда вы сможете разворачивать сюжет с их любовным треугольником, но на новом витке. Один из них должен быть убит. А второй получит Кейс. После роскошной свадьбы Кейс с ее новым мужем уедут из города с тем, чтобы иногда приезжать в гости.
— А как, по-вашему, — прорычал Ал Сильвер, — я могу получить обратно Джерико Гранта?
— Скажите ему, что вы уже подписали контракт с Кэндаллом.
— А Кэндаллу сказать, — расплылся в улыбке Ал Сильвер, — что я уже заключил контракт с Джерико Грантом. Это мне нравится. Ну а как быть с Джилли?
— Ну, — улыбнулся Харпо, — надо надеяться, что она снова покажет вам свою задницу, так что вы будете знать, куда вам придется целовать ее, чтобы она вернулась.
Театр Клейхилл был оборудован всякой современной аппаратурой, но вот телевизора там не было. В результате Джилли не знала, что в ее экранной карьере произошел решительный поворот. Она понимала, что сейчас в последний раз появилась на телевизионных экранах, и очень переживала это обстоятельство.
Гектор зашел к ней во время пятиминутного перерыва в репетиции.
— Ты в порядке?
— Только что на телеэкранах в последний раз появилась Кейс. Это так грустно. Я понимаю, что это ребячество, но меня это расстроило.
— Совсем нет, — сказал Гектор. — Все переживают, когда их увольняют.
— Я сама ушла, — сказала Джилли и передернула плечами. — Я ушла прежде, чем меня уволили. Такова правда.
— Тебе остается только говорить себе, что они совершили чудовищную ошибку.
— Ты думаешь, они совершили ошибку?
— Конечно. Ты ведь работаешь, так ведь?
— Да, работаю.
— А теперь, — деликатно напомнил Гектор, — думаю, нам пора возвращаться к работе.
Джилли заняла свое место на сцене. Гектор спрыгнул в партер и уселся в первом ряду. Но когда Джилли приготовилась произнести свою первую реплику, она увидела Лаурин, которая неистово махала ей из-за кулис.
— Потом, — беззвучно произнесла Джилли.
— Теперь, — прошипела Лаурин.
Джилли улыбнулась Гектору.
— Вы извините меня, если я отлучусь на полсекунды? Только полсекунды. — Она проскользнула за кулисы. — В чем дело? — прошептала она.
— Я видела, как ты разговаривала с ним. У вас был разговор.
— Лаурин, время от времени я должна разговаривать с режиссером.
— Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ним. — Если бы было возможно одновременно шептать и орать, то Лаурин именно это пыталась осуществить. — Секс, пожалуйста, но не отношения. Ты обещала мне.
— Джилли, — позвал Гектор, — мы ждем вас.
— Лаурин, мне надо возвращаться на сцену. Успокойся. Люди всегда разговаривают друг с другом. Это не означает, что они влюблены.
— Джилли, — вновь позвал Гектор, — вы не хотите присоединиться к нам?
Джилли шагнула к сцене.
— Если ты влюбишься в Гектора, — сделала последний выстрел Лаурин, — я никогда не прошу тебе этого.
Она побежала прочь от сцены, приостановившись лишь для того, чтобы метнуть испепеляющий взгляд в спину Гектора.
— Я не могу поехать сегодня к тебе, — сказала Джилли, когда они вышли после репетиции на площадку, где стояли машины.
— Могу я спросить почему?