Водителю Владимиру Тупицыну, работавшему с Брежневым, как-то довелось выполнять пожелание Леонида Ильича с риском для жизни. Однажды Брежнев, прибыв на отдых в Крым, решил сам проехаться за рулём до Ялты по горным серпантинам. Пересадил водителя на соседнее место и набрал крейсерскую скорость. Жена генсека Виктория Петровна и начальник охраны сидели сзади. И вдруг на горном перевале Брежнев при скорости в 120 километров в час стал терять контроль над машиной. Скорее всего, он просто почувствовал недомогание и начал «отключаться». Водителю удалось перехватить руль и выправить ситуацию. Все остались целы, и по возвращении, когда Тупицын сказал: «Спасибо, что довезли нас, Леонид Ильич», тот ответил: «Ну, это кто кого ещё довёз…» Буквально на следующий день был объявлен приказ о награждении водителя ценным подарком – фотоаппаратом «Зенит». В скобках отметим, что обычно «ценные подарки» стоили до 40 рублей, а «Зенит» – 70.
Любил Брежнев полихачить и за границей. Владимир Медведев, сопровождавший его во многих зарубежных поездках, в своей книге «Человек за спиной» писал:
– В мае 1973 года он посетил ФРГ. Канцлер Вилли Брандт подарил ему «Мерседес». Машину пригнали к гостинице, Леонид Ильич вышел на улицу. Немецкие специалисты стали объяснять ему, где какие ручки, кнопки, переключатели, как трогать машину с места, как останавливаться. Брежнев внимательно слушал, сел в машину и вдруг резко дал газ и… скрылся от всех. Ни охраны нашей с ним, никого из местной службы безопасности – укатил один! Какой-то полицейский чин кинулся к телефону. По дороге на подъёме полиция выставила поперёк две машины и перекрыла путь. Брежнев вынужден был остановиться, развернулся и приехал назад в гостиницу. Вышел из «Мерседеса», засмеялся: «Ну, как я от вас всех сбежал? Испугались? Не бойтесь, всё в порядке».
Переводчик Брежнева Виктор Суходрев вспоминал, как в мае 1973 года проходила встреча Брежнева с госсекретарём США Генри Киссинджером в Завидово:
– Брежнев вышел к нему с помятым после сна лицом. Голосом человека с похмелья он предложил покататься на катере по водохранилищу. Кисинджер был ошарашен, но согласился.
Брежнев приказал своему адъютанту подать к подъезду машину. Тот спросил, какую именно: «Мерседес» или «Роллс-Ройс»? Леонид Ильич потребовал «Роллс-Ройс». Из этого обмена репликами я понял, что часть солидной коллекции иномарок, накопленной Брежневым, находится здесь, в Завидово.
Через несколько минут сверкающий на солнце автомобиль стоял у подъезда. Брежнев сел за руль, Киссинджер рядом, я – на заднее сиденье, и машина рванула вперёд. На одном из поворотов переднее колесо «перешагнуло» через бордюр, нас тряхнуло, но Брежнев скорости не сбросил. Ещё минут десять такой гонки – и мы оказались на берегу обширного водохранилища.
Надо сказать, что Брежнев не очень рисковал, мчась на большой скорости по очень узкой дороге: охотничье хозяйство было закрытой зоной, и никакие случайные встречные автомашины появиться там не могли.
Генри Киссинджер, прокатившийся в тот раз с Брежневым, долгое время был под впечатлением от поездки. Правда, он в своих воспоминаниях заменил марку машины на американский «Кадиллак», но его рассказ по большей части повторяет то, что вспоминал Суходрев. Упомянув о том, как Брежнев «помчался на большой скорости по узким извилистым сельским дорогам», Киссинджер признал, что натерпелся страха и на всю жизнь запомнил эту поездку.
Виктор Суходрев вспоминает и историческую поездку Брежнева и Никсона по резиденции американского президента в Кемп-Дэвиде.
– На асфальтированной площадке перед домом стоял новенький тёмно-голубой «Линкольн Континенталь». Никсон вынул из кармана пиджака ключи и протянул их Брежневу, тот всё понял и расплылся в широкой улыбке.
Они подошли к машине. Брежнев уверенно сел за руль, Никсон рядом. Только я успел заскочить на заднее сиденье, как Брежнев по-хозяйски завёл машину и, к ужасу всей охраны, рванул с места. Минут десять он гонял «Линкольн» по узким дорожкам, по которым с такой скоростью никто никогда не ездил. На одном из поворотов нас даже занесло, но слава богу, всё обошлось…
Когда, сделав круг, мы вернулись, Никсон с некоторой дрожью в голосе воскликнул: «Да вы отличный водитель!»
Кстати, сам Ричард Никсон в своих воспоминаниях тоже отмечал своё волнение. Больше всего его беспокоило, как бы на дорожку случайно не выскочил джип с морскими пехотинцами, охранявшими резиденцию.
Говоря о водительских экспериментах Брежнева, нельзя не учитывать и того, что Леонид Ильич ни разу не садился за руль служебного «ЗиЛа». Как человек военный, в данном случае он соблюдал дисциплину.
Как вспоминает Юрий Ланин, министр обороны СССР, Дмитрий Устинов был единственным из руководителей КПСС и советского правительства, кроме, конечно, Брежнева, кто сам водил машину. При этом он мог сесть на водительское место и в «ЗиЛ», и в «Чайку». Ездил он довольно быстро, причём не только на загородных дорогах, но и в Москве. Но водительское мастерство его было далеко от того, что демонстрировал Брежнев. Было зафиксировано несколько случаев, когда он, по выражению Ланина, «царапал» правительственные лимузины, причём в отдельных случаях достаточно сильно. А вообще любовь к быстрой, но неосторожной езде у Устинова была с военных времён. Был он тогда ещё молодым человеком. В 33 года Сталин назначил Устинова наркомом вооружений. Вот как вспоминал о тогдашних увлечениях будущего маршала «кремлёвский главврач» Евгений Чазов:
– Дмитрий Устинов любил рассказывать, как драматически складывалось начало наркомовской карьеры. Молодой нарком любил езду на мотоцикле, да ещё с приличной скоростью. Но однажды попал в аварию, сломал ногу и вынужден был проводить заседания коллегии в своей палате в больнице на улице Грановского. Шла война, и «оригинальность» поведения наркома могла быть расценена как безответственность или мальчишество, не достойное руководителя такого ранга. Поправившись, Устинов готовился к самому худшему. На первом же заседании Сталин, как бы между прочим, заметил: «Идёт тяжелейшая война, каждый человек на счету, а некоторые наркомы по собственной глупости ломают ноги. Товарищ Устинов, что, разве вам не выделим машину? Я распоряжусь на этот счёт». Устинов понял, что гроза миновала.
Серьёзное происшествие было с «ЗиЛом» Алексея Косыгина, Председателя Совета министров СССР. Снова обратимся к воспоминаниям Юрия Ланина:
– Как-то раз, когда Косыгин ехал из Завидово, ему навстречу двигался «Москвич»-«каблучок». Водитель его, услышав сигнал к остановке, стал съезжать на обочину, чтобы пропустить кортеж, но забуксовал, и машину потянуло в сторону. Испугавшись, шофёр сильно вывернул руль влево, машина за что-то зацепилась, и её внезапно вынесло на противоположную сторону дороги. Ни затормозить, ни повернуть у водителя «ЗиЛа» времени не было. Единственное, что он успел сделать, это уйти от лобового столкновения. Но и скользящего удара, хоть и не бронированного, но тяжёлого «ЗиЛа» было достаточно, чтобы «Москвич» оказался полностью разбит. На дорогу вылетели крышки от банок, которые он вёз, отдельно валялись колёса и мотор. Водитель «каблучка» погиб. А «ЗиЛ», который, перелетев кювет, выскочил на картофельное поле, только помялся. Что касается Косыгина, то он в результате аварии упал с пассажирского сиденья вперёд и ударился о перегородку, отделявшую его от водителя, повредив колено. Закончил день он на обследовании в ЦКБ…
А заместитель начальника охраны Косыгина Валентин Серёгин во время этого ДТП был в автомобиле сопровождения. Всё произошло на его глазах. Вот его рассказ о том, что предшествовало аварии и чем она закончилась.
– Мы прилетели в Москву и прямо с аэродрома поехали в Завидово. Там Косыгин с Брежневым пообедали, поговорили, расцеловались, и мы поехали обратно в Москву.
Шёл дождь, дорога была сырая, обочины, что называется, «раскисли». Километров тридцать или чуть больше отъехали от Завидово. Впереди нас шла милицейская «канарейка», а навстречу – «Москвич»-пикап. По громкой связи ему дали команду остановиться. «Москвич» стал останавливаться, съезжая на обочину, но в грязи его развернуло и вынесло на встречную полосу. Я был в замыкающей машине и видел, как «ЗиЛ» буквально поднял вверх этот «Москвич», посыпались крышки, которые он вёз, а «ЗиЛ» улетел в поле. Мы пересадили Косыгина в нашу машину, а сами добрались до Москвы на перекладных.
Когда приехали, Косыгин даёт команду: «Разберитесь, кто виноват!» Стали выяснять. Оказалось, что на «Москвиче» ехало двое – директор какой-то базы, который не имел прав, а только учился, должен был сдавать экзамены, и водитель. И он приказал водителю сесть рядом, а сам сел за руль. То есть это был не профессионал, а просто неопытный водитель. Когда Косыгину доложили об этом, он в сердцах махнул рукой: «Всегда у вас виноватых нет!»
Другое происшествие с косыгинским «ЗиЛом» имело гораздо более лёгкие последствия. Об этом случае и реакции МВД на него вспоминает телохранитель Брежнева Владимир Медведев:
– На Ленинградском шоссе на машину Косыгина наскочил «Запорожец». На косыгинском автомобиле – ни царапинки, «Запорожец» – развалился (водитель чудом уцелел, и Алексей Николаевич просил не наказывать его). И что же? На другой же день на всех улицах, проспектах и даже самых широких и просторных магистралях Москвы появились знаки ограничения скорости до 60 километров в час (вместо прежних 80).
Правительственные автомобили «ЗиЛ», которые изготавливались в небольшом количестве, были достаточно безопасными. За всё время их существования и езды, в том числе в экстремальных ситуациях и на предельных скоростях, в ДТП погиб только один пассажир, не имевший отношения к руководству СССР. Об этом случае вспоминает Владимир Медведев.
– Вообще же за двадцать лет на этих пригородных маршрутах произошло лишь одно ЧП. Без Брежнева. В начале второй половины 1970-х годов. В Завидово менялась смена личной охраны, ехали в Москву. Навстречу, сбоку, вылетела грузовая машина – солдатик за рулём влево не посмотрел. Наш водитель от прямого столкновения ушёл, но «ЗиЛ» развернуло и ударило о трейлер. В машине было шесть человек, сотрудники личной охраны успели скоординироваться и уцелели; у одного оказалось сломано шесть рёбер, у другого – два, остальные тоже получили переломы, ушибы, ссадины. А Володя Егоров спал. И ему снесло череп. Это случилось утром около одиннадцати, уже было светло. Володе было едва-едва за тридцать лет.