И министр говорит мне: «Владимир, а ты можешь открыть воздушное пространство и посадить в Крыму наш самолёт, который привезёт штандарты?» Тут я, конечно, вспомнил Штирлица, который спрашивал себя: «Кем они в Москве меня считают?» Но помогать так помогать… Позвонил своему заместителю, дал указание обеспечить приземление самолёта. Через час из Тегерана вылетел «Боинг-707», который вёз эти штандарты. На аэродроме его встретили, затем прямо на рулёжной дорожке из окна пилотской кабины на верёвке был спущен свёрток со штандартами, а самолёт развернулся и улетел обратно в Иран. Потом я спросил министра, за чей счёт гоняли самолёт к нам. Он ответил, что за его собственный, поскольку за лишний реал из казны ему могли бы не только руку, но и голову отрубить.
А потом мы поплыли на катере вдоль крымского побережья. И уже когда возвращались в Мисхор, произошло ЧП. Реза Кир Пехлеви забрался на верхний мостик и стал фотографировать берег и море. А на подходе к гавани сторожевой катер, шедший сзади нас, обогнал нас, чтобы вести к берегу. Волна, поднятая им, качнула наше судно, и наследник иранского престола стал падать с относительно большой высоты в воду. Трудно сказать, как мне удалось его поймать на лету, но я сумел ухватить его за плечо и не дал упасть с катера.
Вечером меня пригласили к наследнику иранского престола, и он, поблагодарив меня, вручил мне увесистую горсть золотых монет. Одна из них до сих пор хранится у меня, а остальные я раздал ребятам, которые работали вместе со мной.
Потом, когда принц уже уезжал, нам принесли памятные подарки в красивых коробках. Мне была вручена коробка побольше других. Когда ребята пооткрывали свои подарки, то там оказались красивые серебряные шкатулки с золотым гербом Ирана на крышке. А у меня – металлическая ваза. Была она очень тяжёлая, и выяснилось, что сделана она из золота и весит три килограмма. Коллеги стали спрашивать меня, что я с ней буду делать, на что я в шутку ответил: «Продадим, а деньги пропьём». А один основательный старослужащий взял бумажку и стал считать, сколько водки можно купить, если эту вазу отнести в скупку. Выяснилось, что если эти три килограмма продать по 36 рублей за грамм, то получится 108 тысяч рублей, на которые можно купить 25 тысяч бутылок водки. «Да, – грустно сказал он, – столько нам впятером не выпить…» Но выпить на эти деньги нам так и не пришлось. На следующее утро пришёл испуганный иранский министр и сообщил, что мне случайно вручили не тот подарок. Пришлось вернуть…
А случай, когда один из высших руководителей советского государства действительно был на грани жизни и смерти в результате происшествия на воде, произошёл летом 1978 года. И что любопытно, произошёл он с Алексеем Николаевичем Косыгиным, в прошлом мастером спорта по академической гребле и чемпионом Ленинграда по этому виду спорта. Конечно, годы брали своё, ему было уже за 70, но он вёл достаточно активный образ жизни, много ходил, играл в волейбол. Ну а главным увлечением его было катание на байдарке. Не на какой-нибудь там шлюпке, а на самой настоящей байдарке, предназначенной для профессиональных спортсменов.
Вокруг случая в Архангельском было в своё время множество слухов и пересудов. Поэтому я попросил рассказать о нём Николая Егорова, одного из ветеранов органов государственной охраны, человека, который, собственно, и спас Косыгина.
– Сначала Алексей Николаевич ходил на обычной брезентовой туристской байдарке, а мы плыли параллельно с ним на лодках. А потом он пересел на академическую, «Скиф». И угнаться за ним было сложно. Он делает один гребок, а нам нужно три делать. Поначалу мы за ним даже угнаться не могли. Немного даже льстило ему, что молодые за ним угнаться не могут.
«Скиф» – это одиночная байдарка для профессионалов. Для того чтобы она не перевернулась, были сделаны метровые поплавки из пенопласта. И в обычной ситуации спортсмен, потеряв равновесие, не переворачивался головой вниз, а мог выпрямиться движением тела. Лодка ложилась набок, и всё. Алексей Николаевич, которому было уже за 70, был всё же подготовленным спортсменом и практически не терял равновесия.
Было это в июле 1978 года на даче в Архангельском в воскресный день, ближе к вечеру. Он отдохнул после обеда, и мы поплыли по старому руслу Москвы-реки. Косыгин на байдарке, и мы тоже. Мы отплыли метров двести. А Владислав Серёдкин дежурил на берегу. Естественно, связь у нас была, он наблюдал за нами в бинокль. Я был тогда на подмене, работал в паре с Сергеем Воронцовым.
Алексей Николаевич грёб как обычно, но вдруг весло остановилось, он покачался-покачался и упал на бок. Я тут же прыгнул в воду, оружие и радиостанция в лодке остались, подплыл к нему. Ноги у него были закреплены в лодке в специальных креплениях, а тело в воде было. Я поднырнул и стал его вверх выталкивать. Кстати, его спасло именно то, что ноги были закреплены. Если бы он ушёл под воду (а она была тёмная, мутная), мы могли бы его и не найти сразу. Тут Воронцов подплыл. Мы выдернули ноги из креплений, позвали на помощь. А на берегу были солдаты, отдыхали. Они подплыли, помогли нам вытащить Алексея Николаевича на берег.
Владислав на берегу сориентировался, тут же позвонил в военный санаторий «Архангельское». Лодки наши с оружием и радиостанциями подогнали к берегу.
Алексея Николаевича уложили на траву, стали искусственное дыхание делать, потом из «Архангельского» приехала «скорая», врач пыталась ему укол сделать, но мы ей не разрешили. Алексей Николаевич к тому времени очнулся, попросил валидол. И тут же мы на «скорой» отправились в госпиталь Министерства обороны, находившийся поблизости. У него, как потом выяснилось, случился микроинсульт с кратковременной потерей сознания.
Кстати, единственным человеком, который знал все подробности происшедшего, был Андропов. Конечно, я изложил всё в рапорте, но он, как и остальная информация, был сразу засекречен. Получилось так, что именно я был вынужден в подробностях доложить Андропову о случившемся. Когда мы приехали в госпиталь, приехали врачи, в том числе и Чазов, позвонил Андропов. А мы находились рядом. Я прямо в мокром костюме, переодеться не успел. И слышу, что Чазов отвечает Андропову на вопрос о том, сколько времени Косыгин был под водой. И называет время, несовместимое с жизнью.
Я был вынужден попросить у него трубку, представился и попросил у Андропова связаться с ним из машины по закрытой связи. Он сказал: «Хорошо». Я спустился вниз, меня с ним соединили, и я ему подробно описал всё, что происходило. Больше никто об этом доподлинно ничего не знал. Поэтому столько слухов и ходило об этом случае, столько разных описаний с чьих-то слов. И в прессе, и на ТВ… По «Голосу Америки» говорили, что его солдаты спасали, и меня наш начальник вызывал, спрашивал, так ли это. Я сказал, что они только помогали нам. Но без деталей. На самом деле мы были рядом и первыми вытаскивали его из воды. Рой Медведев писал, что Косыгин якобы перевернулся в лодке, когда, стоя в ней, ловил удочкой рыбу. В газетах каких только версий не выдвигали, все трактовали по-своему. Кто-то из членов ЦК, по-моему, Фалин, тоже «вспоминал». А ему-то откуда знать? А недавно по ТВ говорили о том, что Косыгин перевернулся «в ледяную воду». Летом, в июле? Откуда ледяная вода взялась-то? Так что теперь читатели этой книги знают всё в подробностях из первых рук…Фото
Алексей Косыгин варит уху в Карелии с местным руководством
Алексей Сальников (в кресле) с коллегами в Ореховой комнате Дворца съездов
Дальняя дача Сталина в Семеновском
Кинозал на Дальней даче Сталина в Семеновском
Большая столовая на Дальней даче в Семеновском
Сервировка стола на сталинской Дальней даче в Семеновском
Юрий Ланин (слева) в США
Начальник ГОНа Юрий Ланин (слева) и водители Михаила Горбачева. США 1987 г.
Автомобили ЗИЛ поразили воображение англичан. Юрий Ланин, начальник Гаража особого назначения, и Виктор Олейников, один из руководителей «девятки» в Лондоне.
Начальник ГОНа Юрий Ланин с руководителями «девятки». Белград. На переднем плане спецавтомобиль охраны ЗИЛ «Скорпион».
Визит Брежнева во Францию. Алексей Сальников позади генсека
Алексей Сальников с зампредом правительства СССР Дмитрием Полянским
Алексей Сальников во время визита Хрущева в Индонезию
Алексей Сальников (справа) с офицерами охраны Хрущева. 1957 г.
Алексей Сальников и Клавдия Бандурко в Пицунде
Алексей Николевич Косыгин любил прогулки в горах. Его сопровождают Валентин Серегин и Николай Карасев
Руководители охраны Косыгина Валентин Серегин, Николай Карасев и врач Анатолий Прохоров сопровождают своего подопечного на прогулке в Кисловодске
Алексей Косыгин и Эдуард Шеварнадзе в Боржоми
Этот прощальный жест Хрущева стал классическим
Владимир Кузнецов и японские телохранительницы во время визита Бориса Ельцина в Японию
Николай Егоров, спасший Косыгина в 1978 году, Алексей Сальников и начальник охраны Косыгина Николай Карасев
Хрущев во время путешествия в США на теплоходе «Балтика». Охрана тоже «читает»
Автор книги Алексей Богомолов (справа) с бывшим начальником Гаража особого назначения Юрием Ланиным 2011 г.
Этот «Мерседес» 600 обслуживал Леонида Ильича Брежнева
Использованная литература и источники
Аджубей А. И. Те десять лет. М., 1989.
Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М., 2000.
Аллилуева С. Только один год. М., 1990.
Гараж особого назначения. 90 лет на службе Отечеству. 1921–2011. М., 2011.
Главный гараж России. От Собственного Его Императорского Величества гаража до Гаража особого назначения 1907–2007. М., 2007.