— Очень жаль, что вы так быстро уезжаете, — вздохнул добрый человек. Давайте на прощание я провозглашу вам «многае лета». Он запел, стараясь изо всех сил, но не рассчитал возможности своего голоса, и стал забираться очень высоко. И тогда, повернувшись к нам, начал жестами просить ему помочь. И мы на три голоса на высоких тонах запели эту чудную здравицу в древнем храме.
Наш путь продолжается, в эти дни на полях вдоль дороги шла уборка зерновых. Комбайн, обмолачивая валки с зерном, оставляет за собой длинные полосы из соломы. После него проходит трактор и при помощи специального приспособления прессует солому в прямоугольные тюки. Видимо под валками во влажных местах собирается всякая живность, и потому здесь же возле дороги мы увидели пару белых длинноногих аистов. Не обращая на нас никакого внимания, они важно прогуливались между валками в поисках пищи. И снова мы не могли ехать дальше, вышли из машины и, словно дети, хлопая от радости в ладоши, любовались этим белорусским чудом.
Потом, проезжая через лес, решили, наконец, остановиться в месте отдыха и позавтракать. Только расположились, как услышали резкий крик дятла. Он сидел на ветке немного поодаль от нас, и выглядывал из-за ствола дерева своими чёрными глазками бусинками. — Не забывайте, — мол, — о ближних.
— Отче, как странно, — удивляется матушка, — мы приехали в одно из самых посещаемых исторических мест Белоруссии. У отца Арсения таких паломников и паломнических групп по нескольку за день, а он не отпускал нас почти час. Мы уехали, а к нему сейчас наверняка заявится какой-нибудь автобус с туристами, и он снова станет демонстрировать им акустику храма, рассказывать о его истории и водить вокруг стен. Как ему это не надоедает?
— Знаешь, если воспринимать это как обычную работу экскурсовода, то действительно со временем всё может наскучить, а если как служение, то эти встречи превращаются в апостольство. Помню, как ещё не будучи в сане задал вопрос знакомому священнику: — Тебе не надоедает служить литургию, ведь она всегда одна и та же? Он мне тогда ответил: — Он всегда разная, но понимаешь это когда сам начинаешь служить. Словами этого не объяснить.
А другой раз сидим за столом с бывшим наместником монастыря, очень хорошим совестливым монахом. Он как раз отпросился из монастыря на приход и служил в обычном храме. — Отче, как я тебе порой завидовал. Ты служил себе в монастыре, каждый день у тебя была всенощная, каждый день литургия. Никаких треволнений с прихожанами, никаких семейных проблем. Служи себе и служи. Отец иеромонах посмотрел на меня испытующе, нет ли в моих словах издёвки, и ответил: — Да, отче, так оно и есть, каждый день всенощная, каждый литургия, и так каждый день. Одни и те же лица, одни и те же голоса, одни и те же разговоры. И так сегодня, и завтра, и через месяц, и через год. Это же невыносимо тяжело. Теряется всякий счёт времени, и ты выпадаешь из человеческого бытия. Я не выдержал монастырского уединения, истосковался по прихожанам, по их обычным проблемам.
Прошло несколько лет, батюшка выстроил прекрасный храм, открыл детскую школу, а потом всё-таки вернулся в монастырь. Монах должен быть монахом и жить в монастыре — его слова.
— Эй, глазки бусинки, мы о вас не забыли. Половинка варёного яйца на большом пне — это вам от нас. Пока-пока, а нам снова пора в дорогу.
Сейчас вспоминаю храм в Сынковичах, его чудотворный образ «Всецарицы». Прав был отец Пётр, не бывает у нас случайных встреч и случайных разговоров. Совсем недавно пришла беда в дом близких мне людей, живущих именно в тех местах, которые я здесь вспоминаю. И, слава Богу, что случилась тогда эта встреча с отцом Арсением, и как я ему благодарен, что не поленился он рассказать нам о том чудесном исцелении молодой женщины.
После нашей поездки на мою родину, мы с матушкой успели побывать и в Черногории, потом, вернувшись, служили у себя на приходе. И только в самом конце года я сумел выполнить просьбу отца игумена и передать от него поклон отцу Николаю. Однажды в году все мы встречаемся на общеепархиальном собрании, и там это было сделать удобнее всего. По правде говоря, я уже стал забывать о той просьбе, но увидев отца протоиерея, вспомнил и подошёл к нему поприветствовать.
— Батюшка, у меня к вам такое хорошее поручение, я обязан передать вам поклон от вашего близкого друга, с которым вы когда-то вместе учились. Мы с ним встречались в Жировичском монастыре, он мечтает с вами повидаться, а зовут его игумен Пётр. Я думал, поклон от друга вызовет у отца Николая, если не взрыв радостных эмоций, ну, так хотя бы улыбку. Но он молчал и грустно-грустно смотрел на меня:
— Отченька, а когда вы с ним виделись?
Я подробно рассказал об обстоятельствах нашей встречи и разговоре.
— Ты видишь, как бывает, — вздохнул мой собеседник. Это как во время войны, сперва приходит в дом похоронка, а потом неожиданное письмо. Вроде бы радоваться надо, а письмо, оказывается, раньше было написано. Отец Пётр был у меня в гостях, мы ездили с ним в Лавру, посетили общих знакомых. Он был счастлив, и звал меня в гости. А на обратном пути в районе Голицыно, это недалеко от Москвы, со второстепенной дороги наперерез их микроавтобусу неожиданно выскочил «камаз». Батюшка сидел рядом с водителем, на него основной удар и пришёлся.
Как ты говоришь, он учил? Передай поклон, и друзья о тебе вспомнят и обязательно помолятся? Молись и ты о нём, отче, через две недели под Рождество ему как раз сорок дней. И ещё хочу тебе сказать, в нашей жизни случайных встреч не бывает, хотя ты и без меня это знаешь.
Предвидение (ЖЖ-13.11.09)
О Мессинге я слышал, ещё, будучи мальчишкой. О его необыкновенных способностях тогда рассказывали какие-то совершенно невообразимые истории. Но истории эти тогда особенно не распространялись. Зато сегодня об этом человеке не знает, наверное, только одна Агафья Лыкова. Его жизнь таинственна и сам дар предвидения завораживает. Понятно, что на Мессинге в наше время можно неплохо заработать, ещё бы, для страны победившего оккультизма, такой интерес понятен и оправдан.
Вон, вчера ко мне подходит знакомая молодая женщина и рассказывает, как они всей семьёй ездили к дедушке целителю, в один из соседних с нами городков. Тамошний дедок, сидючи в окружении икон и в клубах дыма от кадильницы с ладаном, так умеет людей запугать разными порчами и проклятиями, что взрослый дядька в голос заплакал, во как испугался. Женщина спрашивает: — Батюшка, откуда такая дикость, что происходит с моими родственниками? Теперь они вновь к этому деду собираются ехать, порчу снимать.
Конечно, во многом такое поведение народа оправдано, телевизор посмотришь, а там тебе всё о маленьких зелёных человечках с утра до вечера вещают, о русалках, вампирах. Колдунов и экстрасенсов от мониторов палкой не отогнать, так они нам «помочь» хотят. Вот наш человек и входит в штопор. Простые люди, те честно пьют горькую, у них свои зелёные человечки, им не до киношных. А интеллигенция, вот наше слабое звено, та чаще всего и кидается во все тяжкие.
Но Мессинг — это вам не дешёвый фигляр из телевизора, это действительно великий медиум. Даже, может быть, новый «доктор Фауст». Мы вряд ли сможем представить границы его возможностей. Человек знал судьбы людей, знал, что произойдёт с ними через день, через год, через двадцать лет. Для него не было тайной время смерти любого из нас, включая и самого себя.
То, что это был дар от лукавого, в этом нет сомнения. Непонятно только, когда и как этот дар его нашёл, но мальчик уже в детстве был способен поражать современников. Дар развивался. Такого рода дары тоже способны развиваться. Кстати, и свою ассистентку Ольгу Мигунову в 1967 году он тоже выбрал исключительно по причине её мощных медиумических способностей, полученных той от бабушки цыганки. Бабушка, умирая, передала внучке своего «помощника». Мессинг готовил девушку на роль индуктора, который должен улавливать человеческие мысли.
Ольга описывает концерты, во время которых мастер абсолютно подчинял своей власти сотни людей, и в тоже время, в быту он поражал её многочисленными странностями. Так, например, его, человека, знавшего день и даже часть своей кончины, постоянно мучил страх смерти, она даже пишет, что этот страх был похож на помешательство. Боялся чёрных кошек, считал их вестниками беды, и если те перебегали перед ним дорогу, терпеливо ждал, когда кто-то из проходящих первым пересечёт «опасную» ментальную черту. Никогда не ездил в лифте один, мог полчаса простоять у кабины лифта в ожидании попутчиков. И вместе с тем, это был человек чудовищно гордый.
Помню, будучи в Черногории, мы с матушкой посмотрели отечественный фильм о Мессинге. Фильм так себе, скорее это была только попытка поставить вопрос о необъяснимых способностях необыкновенного человека, постараться представить себе его внутренний мир.
На следующий день после показа фильма мы с матушкой прогуливались вдоль берега моря в Свете Стефане, и говорили о великом медиуме. И вот, на входе в королевский парк со стороны острова, смотрю, на каменном возвышении лежит новенький толстый журнал. Я редко прохожу мимо таких вещей, беру в руки. «Караван», 4-й номер за этот год, открываю и сразу же натыкаюсь на большую статью Ольги Мигуновой о своём учителе.
Ольга пишет, что Мессинг прожил 15 лет со своей женой, которую любил безумно. Любил и в то же время знал даже час, когда она уйдёт. Каждый новое утро начиналось для него печалью, что день разлуки с любимой стал ближе на целую ночь. Боясь передать дар потомству, Мессинг лишил себя счастья иметь детей. После смерти жены он ездил к ней пообщаться на кладбище. Он так и говорил Ольге: «Был на кладбище, говорил с Аидой». И это не просто слова. С умершими действительно можно разговаривать.
Как-то в одном из колледжей я общался с молоденькими девушками. И во время разговора одна из них спросила меня: — Как вы относитесь к тому, что я хожу на могилу к брату и разговариваю с ним? Я сперва её не понял, а потом она подтвердила, что у них происходит самый настоящий разговор, только она не ручается за то, что кто-то кроме неё ещё способен слышать голос погибшего брата. Оказалось, что в своё время к ним в городок приезжала женщина экстрасенс, которая в течение нескольких дней проводила занятия с желающими. — Так что, батюшка, у нас теперь многие способны разговаривать с умершими.