— А кто хозяин каравана? — перебил его Деметрий.
Микинес резко оторвал взгляд от загона и большими от удивления глазами посмотрел на Деметрия.
— Слушай, какие тут могут быть вопросы?!
— В дальнейшем ты будешь выполнять указания хозяина каравана, и только. И будешь спрашивать его, прежде чем что-то менять.
— Но… — Микинес замахал руками, будто отгонял мух. — Но разве это плохо, если вместо чужестранцев, таких, как ты или я, с арабами ведет переговоры араб?
Деметрий схватил своего старого товарища за плечо и потряс его.
— Указания дает хозяин каравана, — сказал он ровным голосом. — Если он однажды этого не сделает, то, возможно, на следующий день кому-то придет в голову мысль, что вообще нет необходимости слушаться и спрашивать его. А теперь скажи: кто это придумал? Мухтар? Или кто-то еще?
— Руфус, — пробормотал Микинес. — Они это обсуждали с княгиней.
— Клеопатра тоже? — Деметрий молчал. После недолгой паузы он тихо произнес: — Никогда больше, ты слышишь?
Микинес кивнул.
— Но объясни, пожалуйста, — попросил он Деметрия, облегченно вздохнув, — что тебе в этом не нравится, кроме неуважения к хозяину каравана?
— Во-первых, этого уже достаточно. Во-вторых, Мухтар может быть старым врагом наместника, а последствия этой выходки будем расхлебывать мы. Или старым другом, с которым наместник договорился о чем-нибудь нам во вред.
— Ты прав, господин, — сказал Микинес подавленно. — Об этом я не подумал.
Оглянувшись, Деметрий увидел Руфуса, который пересек караванную площадку, направляясь к пивной. С ним были двое его воинов, а также Глаука и Клеопатра. Руфус заметил его, поднял руку и улыбнулся. Потом он что-то шепнул княгине, которая посмотрела на Деметрия задумчивым взглядом, прежде чем войти в пивную.
Микинес продолжал стоять возле Деметрия. Было заметно, что он искренне переживает свою оплошность.
— Возможно, — смущенно произнес он, — я что-то проглядел. Придется внимательнее смотреть вокруг. И слушать. Я все еще в твоей милости?
Деметрий рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Моя милость и твоя надежность ничего бы не стоили, если бы римлянин, араб и македонка могли нам навредить.
Мухтар появился снова только после захода солнца. Отложив все необходимые разговоры, Деметрий решил немного подождать и понаблюдать за своими спутниками. Вместе с Мелеагром и Леонидом он осматривал грузы, чтобы убедиться, все ли на месте, проверял, насколько аккуратно погонщики уложили тюки с товарами, надежна ли охрана. Тут он увидел Мухтара, стоявшего возле большого костра перед пивной.
— Животных я уже проверил, — отчитался Мелеагр. Подавив смешок, он добавил: — По привычке, Деметрий. Не потому, что это предложил Руфус.
— А он предложил?
— Еще нет.
Деметрий остановился, прислонясь к столбу.
— Ночь быстро становится холодной, — сказал он. — Я ее сейчас немного… подогрею.
Леонид с шумом втянул в себя воздух.
— Глупо со стороны Микинеса, — проговорил он вполголоса. — И со стороны Руфуса. Хорошо, что римляне обеспечивают безопасность каравана, но…
Деметрий кивнул.
— Вот именно. Но.
Когда он подходил к костру, Мухтар повернулся ему навстречу.
— Можно тебя на пару слов, хозяин каравана?
Деметрий прислушался к интонации, но не заметил ни насмешки, ни той ненависти, которая обычно сквозила в его словах в Адене.
— Я слушаю.
— Наместник — старый друг моего отца, — объяснил Мухтар. — Поэтому я подумал, что для всех было бы лучше, если с ним поговорю я.
— Почему ты, не предупредив заранее меня, берешь жеребца, за которого я заплатил Хархаиру?
Мухтар пожал плечами.
— Как сказал твой слуга, он был предназначен именно для этой цели.
Деметрий прищурил глаза.
— Чем закончились переговоры?
— Дружескими словами и добрыми пожеланиями каравану. Пошлину платить не нужно.
— Звучит так, будто есть еще что-то.
Мухтар кивнул.
— Налог с продажи. Торговый налог, как он его назвал.
— Этого следовало ожидать. Сколько?
— Десять процентов. — Мухтар приложил правый указательный палец к носу. — Завтра утром, когда придут купцы посмотреть и поторговаться, будет присутствовать и представитель наместника со своим писарем.
— Нормально. — В своем последнем путешествии Деметрий заплатил тоже десять процентов, так что хвалить Мухтара было особенно не за что. — Тем не менее, — добавил он, — если тебе, Руфусу или кому-нибудь еще придет в голову нечто подобное, я хочу, чтобы сначала спросили меня.
— Так и будет, — согласился Мухтар и повернулся, собираясь уйти.
Деметрий удержал его за рукав.
— Почему вдруг такая перемена? В Адене ты готов был съесть меня живьем.
— Не живьем. — Мухтар посмотрел на рукав. Деметрий отпустил его. — Я бы тебя поджарил, может быть, с острой подливкой, которая перебила бы твой вкус.
— А теперь?
Глаза Мухтара забегали.
— Теперь мы едем вместе. Я погрешил бы против здравого смысла, если бы не делал все, что было бы на пользу тебе, а следовательно, и мне. До конца путешествия.
— Скажи, почему ты вообще отправился в путешествие в такой разношерстной компании?
— Почему это тебя заботит?
— Знание никогда не помешает. Я хозяин каравана, поэтому хотел бы знать, на что мне рассчитывать дальше.
— На помощь с моей стороны, пока мы едем вместе. — Он отвернулся, бросив через плечо: — Моя цель — Ао Хидис. Если тебе это о чем-то говорит. До того как я попаду туда или до момента, когда мы расстанемся, я буду делать все на пользу тебе и себе.
При пивной было большое спальное помещение на двадцать человек и семь маленьких покоев для благородных, более чувствительных к бытовым условиям, а значит, состоятельных путешественников. Когда Деметрий говорил с хозяином о ценах на еду и прочее, он узнал, что четыре комнаты уже заняты: в двух из них остановилась Клеопатра со своими служанками, а в двух других Руфус и Мухтар.
— Римлянин предупредил, чтобы я оставил одну комнату для тебя, господин, — хозяин услужливо посмотрел на него, ожидая ответа.
— Очень любезно со стороны Руфуса и с твоей стороны, но мне придется отказаться.
— Благородное недоверие или неблагородная жадность, господин?
Деметрий улыбнулся:
— И то, и другое, друг мой. Откуда мне знать, не захочет ли ночью какой-нибудь сборщик налогов с длинными пальцами проверить наши тюки с товаром? И не начнут ли пояса и сумки моих людей ночью гулять по твоему несомненно приятному заведению, а потом не вернутся на место?
Погонщики и воины Руфуса ели у большого костра блюда собственного приготовления. Деметрий сел на плоский камень перед пивной и попросил одну из служанок хозяина принести ему жаркое и свежий хлеб, а также кружку прохладного пива с приятным кисловатым вкусом. Во время еды он смотрел на костер, который полыхал не более чем в двадцати шагах от него, вновь погружаясь в свои неутешительные мысли.
Не успел он доесть жаркое, как за его спиной послышался голос:
— У тебя есть особые желания относительно охраны?
Деметрий не повернул головы.
— Я должен их высказать или поручить все тебе? Ты ведь теперь заботишься о лошадях и пошлинах.
— Признаю свою ошибку. Следовало спросить тебя. — В голосе Руфуса, однако, не было и следа раскаяния. Он продолжал в шутливом тоне: — И все же мы сделали правильно, посадив Мухтара на жеребца.
Деметрий не стал с ним спорить и, показав подбородком на костер, спокойно спросил:
— Наверное, твои люди сегодня ночью будут выполнять свои обязанности вполсилы?
Руфус хмыкнул.
— Конечно, из-за красивых проституток, которые всегда есть в таких городах, появятся некоторые проблемы, но их не так уж трудно решить. Треть моих подопечных будет охранять, треть — спать, треть — заниматься любовью. Так пойдет?
— Я не смог бы придумать лучше.
Руфус резко свистнул, потом насмешливо сказал:
— Ты смог бы. Но это ничего бы не изменило.
Деметрий подождал, пока римлянин начнет отдавать распоряжения командирам отделений. После первых фраз Руфуса он поднялся с камня и отнес деревянную тарелку и кружку назад в пивную.
Мелеагр и Микинес сидели с тремя спутницами Клеопатры за невысоким столиком. Самой Клеопатры не было видно. Наверное, она уже пошла спать. В помещении находились также Мухтар и двое его людей.
— Где Леонид? — спросил Деметрий.
Мелеагр посмотрел на него.
— Он присматривает за загоном.
— Пусть Микинес сменит его.
— Хорошо, господин. — Казалось, Микинес только этого и ждал. — Я постараюсь снова подняться в твоих глазах.
Глаука криво усмехнулась. Таис не проявила никаких эмоций. Арсиноя резким движением головы отбросила назад волосы и язвительно спросила:
— Наказание за непослушание?
— Забота о животных и грузах. Жители этого города известны ловкостью рук и жадностью глаз.
— Может быть, ты присядешь рядом со мной, если уж ты его отослал?
Деметрий внимательно посмотрел на женщину, стараясь не показывать своего удивления.
— Я не мог представить себе ничего более приятного, — ответил он. — Но долг, понимаешь ли. — Он слегка поклонился и вышел с Микинесом.
Через некоторое время, взяв одеяло и сумку с наиболее ценными вещами, Деметрий отправился к постам, занятым римлянами.
— Я вам не помешаю, если расположусь на ночлег неподалеку от вас?
Некоторые из воинов засмеялись. Кто-то сказал:
— Ты окажешь нам честь, отдыхая рядом с нами.
Один постовой вернулся, обойдя загон. На смену ему пошел Другой.
— Где вы будете спать, когда закончится вахта?
— Вон там. — Римлянин указал на груду небольших камней, между которыми уже лежали их вещи.
— Я очень рад, что вы идете вместе с караваном, — сказал Деметрий. — Этот долгий путь усеян костьми легкомысленных людей и их животных.
— Мы, возможно, добавим к ним кости некоторых легкомысленных разбойников.
— Ты один из тех, кто нес паланкин, не так ли? Как тебя зовут?