— Постумус. Луциус Постумус.
— Я предполагаю, что там, где вы будете нести службу в дальнейшем, вам придется носить не паланкины, а кое-что другое.
— Не знаю. Я вообще не знаю, куда мы направляемся. — Постумус усмехнулся. В свете небольшого костра блеснули его зубы. — Может быть, ты и прав. Но если тебе хочется знать больше, то задавай вопросы центуриону.
Деметрий улыбнулся.
— Он вас предупредил?
— Он проинструктировал нас, чтобы мы не болтали лишнего.
Римляне разделились по двое, обходя загон, в котором находились животные и большая часть грузов. С внешней стороны, наиболее удаленной от гостиницы и города, на большом камне у костра сидел Микинес. Он наблюдал за площадкой загона сквозь желтые языки пламени.
— Лучше посматривай по сторонам, — сказал Деметрий. — Враг почти всегда приходит из темноты.
Микинес напрягся.
— Какой враг? Ты ждешь нападения?
— Кто его знает. Будь начеку и старайся быть осторожнее.
— Хорошо. Меня сменит Леонид, а потом разбудит Мелеагр. Последняя вахта моя. — Он, наверное, где-то там торчит. — Микинес попытался улыбнуться, но улыбка получилась невеселой.
Деметрий подумал, что, вероятно, он все еще переживает из-за своей бестолковости и выезда Мухтара к таможенникам.
— Может быть, в пивной, с женщинами? А вон Арсиноя. Она, по-моему, кого-то ищет.
— Сейчас не время развлекаться. — Деметрий похлопал его по плечу и пошел дальше.
С другой стороны загона, у костра, Арсиноя действительно кого-то искала. Она разговаривала с одним из дежуривших там римлян и все время оглядывалась по сторонам.
Деметрий с досадой покачал головой. Ему не хотелось, чтобы она его нашла. «Может быть, она разыскивает вовсе не меня», — подумал он, хотя приглашение, услышанное от нее в пивной, было, как ему показалось, с кем-то заранее оговорено. С кем?
Скорее всего, с Клеопатрой. От кого еще Арсиноя могла получить такой приказ? А может, ей просто хотелось общения, а с другими попутчиками было скучно? Но скорее всего, решил он, это желание оказать любезность хозяину каравана.
— Как бы там ни было, — пробормотал он, — для меня сейчас есть вещи поважнее. — В неярком свете медленно догорающего костра он как мог пересчитал горбы верблюдов и тюки с товаром. Вроде бы ничего не пропало, во всяком случае, ничего крупного.
Загон представлял собой пятиугольник. Возле первого угла горел костер. У третьего сидел Микинес. Четвертый угол упирался в стену колючего кустарника. Вдруг из кустарника раздался чей-то голос. Деметрий вздрогнул и выхватил из ножен короткий меч.
— Хотите побыть в одиночестве или следите за имуществом, господин?
Это был Нубо. Деметрий вложил меч в ножны и перевел дыхание.
— Ты спрятался, чтобы до смерти пугать путешественников?
В кромешной тьме он различал только блестящие белки глаз Нубо. Больше ничего не было видно.
— В ночной темноте, — сказал Нубо и улыбнулся, — все черное становится невидимым. — Я боялся, что ночь проглотит меня, и решил спрятаться от нее в этом кустарнике.
Деметрий прислонился к столбу и скрестил руки на груди.
— Это что, одна из шуток, с которыми ты выступал в Адене? Но говоришь ты вполне серьезно.
Нубо вздохнул.
— Ты тоже чужой среди арабов. Только тебя они ненавидят, а меня презирают. Как мне это пережить?
— Поэтому ты разыгрывал из себя дурачка? Чтобы они смеялись над дурачком и не замечали Нубо?
— Ты умный, хозяин каравана. И ты прав. Видимый дурак — невидимый настоящий Нубо. А здесь только кустарник… и никакого Нубо.
Деметрий отстранился от столба.
— Пойдем, — предложил он. — Поговорим немного у костра или в пивной. Ты уже поужинал?
— Я хотел съесть что-нибудь темное, чтобы во мне его не было видно. Но ничего такого не нашлось. — Нубо наконец вылез из кустов. Отблески костра осветили его рыжие волосы.
— Может быть, нам удастся найти что-нибудь темное.
— Подгорелое мясо? — спросил Нубо, следуя за Деметрием. — Черный хлеб? Темное, как ночь, вино?
— И мрачные разговоры в придачу.
— Я уже достаточно отблагодарил тебя за разрешение ехать с тобой?
Деметрий хмыкнул.
— Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «достаточно».
Они дошли до пятого угла. Освещенный костром камень, на котором до этого сидел Деметрий, хорошо был виден. Теперь на нем устроилась Арсиноя.
Положив руки на колени, она теребила подол своего хитона. Женщина увидела Деметрия и приветливо заулыбалась. Но тут же, заметив рядом с ним Нубо, она поникла, не сумев скрыть досады.
— Ты греешь ночь своей красотой? — спросил он.
— Я грею ее надеждой увидеть тебя, хозяин каравана. — На ее лице снова появилась улыбка.
— Мы с Нубо решили поговорить о темных вещах. Если хочешь, можешь присоединиться к нам.
— О темных вещах? — В ее голосе не было ни любопытства, ни радости.
— Можем начать с твоих волос, прежде чем перейти к обычным темным вещам. — Деметрий указал подбородком в сторону пивной.
Арсиноя медленно встала.
— Я надеялась немного поговорить с тобой, — сказала она почти шепотом. И добавила: — Наедине.
— Это делает мне честь. — Деметрий улыбнулся ей. — Но хозяин каравана никогда не бывает один.
Арсиноя последовала за ним в пивную. Нубо вошел последним. Почти все столы были заняты. Очевидно, это питейное заведение служило своего рода местом встречи всех жителей города. По крайней мере, когда приходил караван.
Деметрий увидел, что Мелеагр и Леонид предпочли пообщаться с женщинами, а не с теми людьми, которые завтра могли бы у них что-нибудь купить или предложить товар на продажу.
На всех столах стояли масляные лампы. На стенах и опорах были укреплены факелы. В помещении царил полумрак. Воздух был душным и вязким.
Недалеко от входа встали со своих мест несколько мужчин, очевидно местных. Нубо сразу же плюхнулся на освободившийся табурет. На другой оперся левой рукой, а на третий положил ногу.
— Музыка, — сказал он, когда Деметрий пододвинул его ногу, чтобы сесть на табурет.
— Что?
— Нет музыки. Я думаю, что здесь нет никого, кто мог бы сделать музыку. — Он наклонился вперед и начал ритмично отбивать такт по столешнице. Звук легких ударов то затихал, то снова нарастал.
Арсиноя села на табурет, с которого Нубо убрал свою руку.
— Под твой аккомпанемент можно танцевать, — сказала она. — Если бы сейчас еще несколько струн и флейту или сильный голос…
— А где княгиня? — спросил Деметрий. — Я что-то ее не вижу.
— Она устала и уже давно пошла спать.
— Тогда нам следует сдерживаться и не петь громко. Или вообще не петь.
Арсиноя надула губы, но ничего не сказала.
Нубо прекратил барабанить.
— Копыта буйволов в степи, — говорил он без остановки, — оглушительный рев львов, плеск крови в сумерках. Крик луны, жужжание бегемотов.
Арсиноя громко рассмеялась.
— Твой греческий ужасен! — Она захлебывалась от смеха. — Ведь бегемоты не жужжат!
— А что они, по-твоему, делают?
— Они топают, хрюкают, плещутся, фыркают, ревут, стучат зубами…
— Да ты их никогда по-настоящему не слышала! — Нубо посмотрел ей прямо в лицо, будто хотел взглядом заставить ее опустить веки. — Закрой глаза, о прекрасная, и представь! По ночам, когда река покидает свое русло и превращается в дымку, окутывающую все вокруг… Когда вдалеке среди ветвей раскачиваются газели, вспоминая, как они были стрелами Великого Охотника и мчались по равнине… тогда бегемоты становятся на передние ноги, поднимают зад и начинают вертеть хвостом, пока он не зажужжит. А уши? Ты знаешь, как они умеют хлопать и вертеть ушами!
Слуга принес три чаши.
— Пиво, вода, сок, вино?
— А что у вас за вино? — спросил Деметрий.
— Змеиная моча, — вставил Нубо. — Или еще хуже.
— Здесь и змеи-то почти не водятся. — Слуга ухмыльнулся. — Если бы их было много, тогда, может быть…
— Пиво, — сказал Деметрий.
— Разумное решение. — Арсиноя положила руку на его плечо. — Я недавно выпила глоток вина. Оно ужасно. Не забывай, вино забирает у мужчин то, что в них больше всего ценят женщины.
Нубо хихикнул.
— А пиво?
— Пиво тоже. Но медленнее.
Деметрий вставил в рот два пальца и громко свистнул. Леонид поднял глаза. Деметрий жестом подозвал его, указывая на соседний стол, где молча сидели Рави и Перперна.
— Каково твое желание, господин? — спросил Леонид, подойдя к Деметрию. Следом за ним подошли Рави и Перперна, которых он подтолкнул, проходя мимо.
— Смени Микинеса. И скажи Мелеагру, что последняя вахта моя.
Леонид приложил ладонь к груди.
— Слушаю и повинуюсь. Да будет благословенна твоя ночь, господин, — сказал он и вышел.
— Ты должен нести вахту? — спросила Арсиноя. — Я думаю, хозяин каравана мог бы отдохнуть. Или развлечься.
Но по ее взгляду он понял, что она уже не рассчитывает на взаимность. Если она вообще чего-то хотела добиться.
— Перперна, Рави, не хотите ли присесть к нам?
— А мы не помешаем? — спросил индиец. — Это было бы невежливо, не так ли?
— Вы нисколько не помешаете. Мы хотели бы выпить пива, которое, я надеюсь, скоро принесут, и поговорить о темных волосах Арсинои и пищеварительных соках ночи.
Перперна рассмеялся.
— Это хорошая тема! — Он выставил свою культю, будто хотел проделать отверстие для дыхания в душном воздухе пивной. — Пищеварительные соки ночи! Надо же!
Деметрию показалось, что он только что заснул, когда его разбудили громкие голоса и звон оружия. Он хотел вскочить, но крепкие руки придавили его к земле. Он видел, как вокруг бегали мужчины с факелами и мечами, слышал разъяренные крики, глухой звук ударов кулаками. Кто-то рядом с ним застонал, потом издалека донесся предсмертный крик.
Мужчины, которые удерживали Деметрия, теперь резко подняли его. Это были арабы, возможно, слуги наместника. Он увидел, что у столба стоит Руфус, скрестив руки на груди. Какие-то люди, то ли воины, то ли стражи порядка, тащили Опитера Перперну и дико барахтающегося и упирающегося Нубо.