— Сильные мужчины, которые находятся в подчинении всемогущего Сейана. Ну и что?
— Сейан содержит шпионов. Преторианцы не отвечают за то, что происходит далеко от Рима. Их задача — охранять императора.
— Тиберий Август, — произнесла она с явным презрением, — сидит на Капри, где он насилует маленьких детей и пытает рабов. Если кому и нужна защита, то не ему, а остальному миру.
— Меня в данный момент волнует не император, а вопрос, что делает Руфус по поручению Сейана в Аравии. Или должен делать. Может быть, даже в Иудее.
— И что бы это могло быть?
— Я надеялся на твою помощь, если он тебе что-нибудь говорил.
Клеопатра промолчала.
— Ты действительно ничего не знаешь, — прошептал Деметрий, — или не хочешь мне признаться?
Клеопатра протянула руку и коснулась его подбородка кончиком своего указательного пальца. — Не мешало бы помыться, — заметила она. — И оказаться в каком-нибудь более приличном месте, вместо того чтобы торчать в этой темнице.
Деметрий беззвучно рассмеялся.
— Чтобы меня отвлечь, ты намекаешь на удовольствия, о которых тебя понапрасну просил Руфус? А потом и меня постигнет та же участь?
— Посмотрим, как мы поладим друг с другом. Все будет зависеть от места.
— Назови мне это место. И скажи, какие отношения представляются тебе приемлемыми.
Клеопатра молчала. Деметрий ждал. Наконец она сказала:
— Я слышала об одном оазисе, который находится далеко на севере. Где-то восточнее дороги, ведущей из Петры в Дамаск. Будто бы там стоит статуя, изображающая бога. Мои предки говорили, что у подножия этой статуи любовники назначают друг другу свидания.
Деметрий пытался разглядеть выражение ее лица, но было слишком темно.
— А что касается отношений, то я предпочитаю тактичность и сдержанность.
Не скрывая иронии, он заявил:
— А когда я тактично и сдержанно приведу тебя в этот оазис, ты милостиво разрешишь мне понаблюдать, как в тени этой статуи вы с Пилатом будете заниматься любовью?
— Я подумаю, — спокойно ответила женщина.
Теперь Деметрий знал, что у него в колчане есть еще одна стрела. Он догадывался, откуда взялась его уверенность. Скорее всего, виной тому далекая статуя бога. Недолго сомневаясь, он решил выпустить стрелу.
— Вопрос лишь в том, — прошептал он, — как мы сумеем привезти прокуратора Понтия Пилата туда, в Ао Хидис.
Княгиня вздрогнула. Деметрий готов был поклясться, что она поражена. Но в ее голосе не было слышно ни малейшего удивления, когда она спросила:
— Как ты узнал, что это Ао Хидис?
Он хмыкнул.
— О благородная и милостивая княгиня, восторг моей души, предполагаемая радость моего тела! Когда ты скажешь, откуда тебе известно про Ао Хидис и что связано со статуей, тогда я открою, как догадался, что речь идет именно о нем.
Он хотел встать, но она положила руку ему на плечо.
— Сейан не единственный, кто располагает отважными добытчиками информации, — прошептала она. — У Тиберия все еще остаются верные сторонники в легионах, не правда ли? И у воинов тоже есть тайные службы.
— Удивительно, что македонские княгини все это знают.
— Удивительно, что некоторые торговцы остаются невозмутимыми, когда им рассказывают подобные вещи.
— Ты задержала меня, чтобы поболтать о тайных службах Рима?
Клеопатра сдавила его плечо.
— Говорят, что у Ливии Августы везде были собственные шпионы, которые продолжали работать на нее и после смерти Августа. Злая вдова, смертельная паучиха, в чьих сетях умирали все, кто мог бы помешать ее сыну Тиберию взойти на трон… Что произошло с ее сетью?
— Ею ловит кое-кто другой.
— Кто этот другой?
Деметрий тихо цокнул языком.
— Есть только слухи. К чему ты клонишь?
— Может быть, существует еще четвертая служба, — прошептала она. — Служба информации богатых и влиятельных людей, не желающих зависеть от отвратительного императора или от беспринципных преторианских прокураторов. Еще в те времена, когда Ливия не была божественной, они хотели знать, где и какие товары им приобретать, на каких рынках они смогут их продавать. Четвертая служба, которая посылает своих людей в дальние страны. Что ты, собственно, делал в Африке?
Деметрий повел плечом, на котором все еще лежала рука Клеопатры. Он поцеловал кончики ее пальцев прежде, чем она успела их отдернуть.
— Я думаю, у нас впереди еще много захватывающих разговоров. Если, конечно, мы когда-нибудь выберемся из этого подземелья.
На следующее утро открылось не окошко, как обычно, а массивная дверь. Вошли четыре вооруженных охранника, а за ними полный мужчина среднего возраста.
— От имени наместника мне поручено поприветствовать благородных гостей. В отсутствие князя были сделаны ошибки, достойные сожаления. Лишь сегодня утром мне доложили об этом досадном происшествии. Прошу следовать за мной!
Их проводили (мужчин и женщин отдельно) в помещения, где они могли помыться. Там были приготовлены большие тазы, чистые полотенца и горы свежего нательного белья. После этого бывших пленников привели в зал, где молчаливые слуги подали им тарелки с хлебом, холодным жареным мясом, овощами и фруктами. Кроме того, было светлое пиво, вода, соки и отвары из трав.
Пока они ели, другие слуги внесли их оружие, сумки, дорожные накидки и взгромоздили все это на стол возле входа.
Уполномоченный наместника больше не показывался. От слуг они не смогли добиться ничего конкретного. После того как они подкрепились и разобрали свое имущество, дюжина вооруженных охранников мягко, но настойчиво выпроводила их за пределы крепости.
Коротко посовещавшись и осознав свое бедственное положение, они пересчитали монеты, оставшиеся в их сумках. У одного торговца в нижнем городе, недалеко от загона, они купили в складчину десять ездовых верблюдов и три вьючных. У них осталось еще достаточно денег на продовольствие, чтобы сделать запас на сорок-пятьдесят дней пути. Покидая злополучный город, Перперна обернулся, сплюнул и сказал:
— Чего же им пожелать, землетрясения или пожара?
Деметрий покачал головой.
— Орду преторианцев, опьяненных победой и получивших разрешение грабить. Но прежде нам нужна кое-какая информация.
Клеопатра, ехавшая впереди, резко обернулась. Деметрий не рассмотрел, что было на ее лице, улыбка или гримаса, когда она сказала:
— Информацию следует требовать только тогда, когда знаешь, как ее использовать.
XVИГРА НАЧИНАЕТСЯ
Одна волна накатывается оттуда, другая отсюда; но мы идем вперед на мрачном корабле.
Зима в Кафар Нахуме прошла спокойно. Аферу пришлось лишь три раза выезжать с воинами, чтобы навести порядок в Тивериаде и окрестностях. Город, основанный старым царем Иродом Великим и названный в честь императора, был населен людьми, которые съехались из самых разных мест, и представлял собой вечный источник беспокойства. Здесь постоянно происходили стычки между городскими жителями, столкновения с евреями Галилеи, нападения на таможенников и сборщиков налогов. Кроме того, глупость некоторых людей, уклоняющихся от римских или иудейских законов, привела их в Тивериаду, потому что они считали ее таким же надежным местом, как Десятиградье и другие области на восточном берегу реки Иордан.
— Чтобы жить вне закона, нужно быть честным. И умным, — сказал Гамалиэль, когда в очередной раз разговаривал с Афером и Ксантиппом об одном человеке, находящемся в розыске. — Кто из вас поедет за этим дураком?
Ксантипп указал на Афера.
— Его очередь. Я не хочу два раза подряд.
Афер выехал с небольшим отрядом в двадцать человек. Двое должны схватить и заковать разыскиваемого. А остальные восемнадцать примут участие в подавлении обычных волнений в Тивериаде. По дороге туда и назад они проезжали через Магдалу. Афер оба раза с легкой грустью думал о женщине, которая не захотела жить с ним, а предпочла раввина Йегошуа, с которым они, наверное, уже поженились.
Этой зимой он неожиданно для себя понял, что привык к этой стране и ее жителям и начал их уважать. Не толкователей священного письма, стремившихся устроить весь мир так, чтобы все соответствовало непогрешимым откровениям религиозного учения, которые были записаны много столетий назад и выдавались за слова Единого Бога. Не глубоко набожных узколобых последователей этих проповедников, готовых убить и умереть, отстаивая каноны священного письма. А простых людей, каких было большинство среди евреев: добродетельных, но не фанатичных, соблюдающих законы, но не слепо повинующихся, своенравных, но лишенных ненависти к другим людям. Рыбаков, крестьян, торговцев, их жен и детей. Ему нравились их шутки, теплота, трудолюбие. Он признавался, что охранять их покой не самая худшая обязанность.
В течение нескольких недель одна сирийская гречанка делила с ним кров, постель и пищу. В качестве писаря она сопровождала караван одного торгового дома из Лаодикии и должна была распутать и разорвать старые торговые связи и завести новые. Чтобы подольше побыть с Афером, она затягивала свою работу, пока за ней не явился посланец, специально откомандированный на ее поиски. А в остальном все шло как обычно: он придумывал задания, чтобы поддерживать воинов в форме, проверял состояние оружия, давал распоряжения по уходу за лошадьми и ремонту крепости. Долгие вечера, с вином и разговорами, Афер проводил чаще всего с Адонисом, Ксантиппом и Гамалиэлем. Иногда встречался с торговцами из северной части города или с рыбаками и крестьянами в одной из пивных на берегу озера.
Время от времени приходили курьеры, нарушая своим появлением повседневное однообразие жизни. Действуя по какой-нибудь легенде, они приносили новости, указания и вопросы. Тогда весь Кафар Нахум некоторое время говорил о «людях полумрака», мастерах халтуры, которые занимались тайными делами. Жители города судачили о том, где свергнут король, кому удалось обойти закон, какая очередная бессмыслица будет выдумана. Афер, становясь тогда предметом насмешек, которые ему приходилось выслушивать в забегаловках, с удовольствием принимал участие в распространении слухов и укреплял таким образом дружбу, которая связывала его с некоторыми из жителей Кафар Нахума.