— Моим подчиненным приказано заботиться о вас и охранять, — сказал он. — Вы будете питаться вместе с ними и получите от них одеяла и все, что вам нужно. Но сначала… — Он указал на стоявшую в стороне хижину, над крышей которой поднимался дым.
— Что это такое? — спросил Деметрий. — Ты хочешь поставить на нас клеймо?
— Зачем зря портить кожу? — Хикар покачал головой. — Один из наших кузнецов немного ограничит свободу вашего перемещения.
Очевидно, кузнец уже получил соответствующие указания. А может быть, подобные «ограничения» производились очень часто. Как бы там ни было, но все необходимые детали были у него под рукой. Всем троим надели на ноги, чуть повыше щиколотки, бронзовые кольца. Цепь была достаточно длинной, чтобы делать небольшие шаги и даже подниматься по обычной лестнице, но любую мысль о побеге можно было оставить.
Когда цепи были прикреплены, Хикар передал пленников одному из своих младших командиров.
— Ты отвечаешь за них своей головой, — предупредил он. — И моей. Обращайся с ними так, чтобы они не потребовали отрубить тебе голову, если вдруг окажется, что они друзья князя. И так, чтобы они не плакали, расставаясь с тобой, когда их будут убивать как врагов.
— Как прикажешь, командир.
Он подождал, пока Хикар ушел, и обратился к пленникам:
— Меня зовут Барадхия. Я надеюсь, мне не придется обращаться с вами как с врагами. Это было бы тяжело и для меня, и для вас. Вы уже позавтракали?
Деметрий отрицательно покачал головой.
— Бурчание в наших желудках скоро заглушит грохот цепей, — сказал он.
На лице Барадхии промелькнула усмешка.
— Этому можно помочь.
Он позвал одного из своих людей. Вскоре после этого тот появился в сопровождении раба-кладовщика. Они принесли сосуды с горячим отваром из трав, хлеб и полоски сушеного мяса. Пока пленники ели, усевшись на песчаный пригорок между хижинами, Барадхия позаботился обо всем остальном.
Деметрий украдкой наблюдал за ним. Он был еще молод. Моложе, чем его командир. Движения Барадхии отличались такой же силой и грацией, как и у Хикара. «Приятное лицо», — подумал Деметрий. Уголки его рта, обрамленные небольшими черными усами, казались приподнятыми, будто Барадхия все время улыбался. В живых блестящих глазах не было и следа озлобленности. Но Деметрий решил, что молодого человека нельзя недооценивать. Хикар относился к нему как к своему заместителю и доверил ему пленников, за которых сам мог поплатиться головой. Поэтому было бы весьма легкомысленно считать молодого доброжелательного человека таким уж безобидным. Личную охрану Бельхадада составляли отборные воины. И насколько Деметрий мог видеть, они уважали Барадхию и беспрекословно слушались его.
Глаука и Рави молча ели. После завтрака у Рави вырвалась тихая отрыжка. Глаука рассмеялась.
— Я уже не думала, что когда-нибудь буду есть. И смеяться, — сказала она. — Деметрий, что они с тобой сделали?
— Засунули в подземелье, чтобы мне лучше думалось.
— Ну и как? К чему привели твои раздумья?
— Ни к чему особенному. — Он посмотрел на Глауку, потом на индийца. — Я знаю не больше, чем вы. А чего от нас хотят здесь добиться, я вообще не догадываюсь.
Рави шумно втянул в себя воздух.
— Но ты же должен хоть что-нибудь знать. Например, почему они отделили тебя от нас.
— С вами что-нибудь делали? Что-нибудь говорили?
— Ничего, — ответил Рави.
— Они просто забыли про нас, — сказала Глаука. — Они забрали тебя, потом заперли нашу дверь. И только сегодня утром охранники вывели нас во двор.
— Боюсь, что я стал невольным виновником всего, что произошло. — Деметрий рассматривал свою цепь. Она была не очень тяжелая, бронзовые кольца не слишком тесные. Тем не менее он чувствовал себя скованно.
— Что ты имеешь в виду? — Рави прищурил глаза.
— Я думаю, что им нужен был я, а вас они прихватили просто за компанию.
— Но зачем ты им нужен?
— В Риме действуют различные силы, и у всех есть тайные разведывательные сети. У Сейана, у императора или у его армии, у торговцев, которые ведут дела с иностранцами…
— А… — Глаука широко раскрыла глаза. — А теперь они схватили торговца Деметрия и хотят, чтобы он рассказал им что-нибудь о планах римлян? Или… — Сомневаясь, она добавила: — Я иногда слышала обрывки разговоров, которые ты вел с Клеопатрой и Мелеагром. Рим собирается выступить против Ао Хидиса, не так ли? Поскольку Бельхадад вместе с парфянами, или с набатеями, или с теми и другими, то… — Она замолчала.
— Приблизительно так. Очевидно, в Ао Хидисе знают об угрозе. Скорее всего, Руфус поделился с Бельхададом своими сведениями. Он человек Сейана. А теперь они надеются добиться чего-нибудь от меня. Но я ничего не знаю.
— Тогда нас взяли в плен совершенно напрасно? — Рави цокнул языком. — Как говорят мудрецы в Индии, это нормальное состояние человека, который еще привязан к колесу жизни.
— Или заблудился в политике. — Деметрий хмыкнул. — Боюсь, нам не остается ничего, кроме надежды и ожидания.
Пока они ели и разговаривали, до них доносились звуки, похожие на приглушенный стон. Деметрий поднялся, чтобы размять ноги и посмотреть, откуда слышны эти звуки.
Тут же рядом с ним появился Барадхия.
— Что ты хочешь сделать?
— Посмотреть, откуда доносятся эти звуки.
— Ну что ж, это может быть поучительно. — Странное выражение появилось на лице молодого командира. — Для вас всех. Пойдемте.
Рави и Глаука тоже встали. Они прошли вслед за Барадхией между хижинами, через площадку и оказались на небольшом пустыре. Там стояли лишь несколько столбов, которые, видимо, были предусмотрены для наказаний.
Присмотревшись, Деметрий увидел на земле между столбами две головы. Точнее, в земле. Головы двоих мужчин с потрескавшимися губами и выпученными глазами. Один из них приглушенно стонал.
— Вчера они выли громче, — с отвращением сказал Барадхия.
— В чем их вина?
— Они украли воду. Взяли больше, чем положено. За это их закопали.
Глаука сдавленно вскрикнула и прикрыла рот рукой.
— Значит, телохранители князя приводят в исполнение наказания, которые он назначил? — спросил Деметрий.
— Да. — По голосу Барадхии не чувствовалось, чтобы подобные поручения доставляли ему удовольствие. — Кто-нибудь должен это делать, — добавил он вполголоса. — Умереть от жажды на солнце не самое страшное наказание. Есть еще много других, которые страшнее, чем это.
— Еще страшнее? — тихо спросила Глаука. — Какие?
Барадхия посмотрел на нее оценивающе. Или пренебрежительно. Деметрий не был уверен.
— Предательство наказывается по-другому, — продолжал пояснять Барадхия. — Черви, которые питаются падалью, не могут проникнуть в здоровое тело. Им нужно отверстие, рана. Предателей секут кнутом до крови, а потом привязывают к трупу человека или животного. Через некоторое время черви начинают пожирать их.
Как только они пытались сделать хотя бы несколько шагов, тут же рядом с ними появлялись несколько воинов. Но цепи мешали движению, и им не очень-то и хотелось двигаться. И Рави, и Глаука, и Деметрий часто забывали, что цепь позволяла делать только короткие шаги. Если шаг был шире, то кольца впивались в щиколотки, стирая кожу до крови. К тому же цепи, волочившиеся по земле, застревали в камнях и растениях, вынуждая пленников спотыкаться.
Вскоре Деметрий заметил, что Барадхия и остальные охранники особенно внимательно следили за тем, чтобы пленники держались подальше от пещер, входы в которые были закрыты кожаными и меховыми занавесками. Деметрий предположил, что там находятся небольшие помещения для хранения оружия или съестных припасов. А может быть, это была целая система пещер, соединенных ходами. Узнать, что там на самом деле, ему не удалось. Когда он заговорил об этом с Барадхией, тот лишь улыбнулся и посоветовал Деметрию спросить о чем-нибудь другом.
— Ну хорошо, — согласился Деметрий, — тогда скажи мне: вы здесь все из Ао Хидиса?
Тем временем наступил вечер. На площадке между хижинами горел небольшой костер. Тлеющий древесный уголь и верблюжий навоз давали тепло, окутывая сидящих возле костра людей легкой прозрачной дымкой. Языков пламени не было. Днем приходил Хикар и предупредил, что пленники останутся у воинов и будут у них ночевать.
Барадхия сидел между Деметрием и Рави на маленькой кожаной подушке. Роскошь, которую мог себе позволить только офицер, — отметил про себя Деметрий. Все остальные сидели или лежали на земле. Глаука примостилась слева от Деметрия и, полностью погрузившись в свои мысли, смотрела на раскаленные угли.
— Мы все из народа харран, — сказал Барадхия, — но не все из Ао Хидиса. Слава благородного Бельхадада привела нас на эту землю. Многие бросили свои семьи и стада и предпочли блеск и удачу под его властью.
Деметрию послышалась ирония в голосе Барадхии.
— И дело, которому вы служите, процветает?
— А разве иначе ты был бы здесь?
Перед Барадхией встал на колено молодой раб, или слуга, и протянул ему чашу. Барадхия выпил и облизал усы.
— Хорошо. — Он причмокнул и протянул чашу Деметрию. — Хочешь попробовать?
— Что это?
— Перебродившее молоко кобылицы. Вино пустыни.
Деметрий рассмеялся.
— Насколько я знаю, это вкусно. Мне часто приходилось пить его, но, к сожалению, кислое молоко выворачивает мои кишки.
— Оно освежает и очищает тело. Что в этом плохого?
— С этой цепью я не смогу добежать до ближайшего туалета.
Барадхия отхлебнул еще глоток и отдал чашу рабу, чтобы тот передал ее другим.
— А что касается процветания нашего дела, — продолжил он, — то я участвую в нем уже десять лет. Я родом из-под Дамаска.
— А остальные? Хикар, например, или Харун?
— Харун — младший двоюродный брат князя. Он родом отсюда. Хикар — мой двоюродный брат. И мой начальник здесь. Мы с ним десять лет на службе у князя.
— Все время в Ао Хидисе?
Барадхия рассмеялся.
— Ты что, думаешь, так легко попасть в личную охрану князя? Нет. Мы начинали издалека. Сначала пасли стада. Потом были охотниками, потом воинами.