Я тут же запускаю еще две спасательные капсулы, пока остается лишь одна. Затем я хватаю свою ладонь и пушку и отправляюсь разбираться, как захватить весь остальной корабль.
Мой крутой захват корабля, в конце концов, заканчивается не так уж хреново. Когда я нахожу капитанский мостик, все инопланетяне либо без сознания, либо мертвы. На полу, раскинувшись, лежат трое маленьких зеленых человечка и еще два охранника, и несмотря на то, что они — враги, я не нахожу в себе уверенности приставить дуло им к вискам и хладнокровно их застрелить. Поэтому я осторожно их обхожу стороной и пытаюсь разобраться, как подключить микросхему, которую я тайком пронесла на борт.
Впрочем, ничего не выходит. Что бы я ни делала и сколько бы вопросов я не задавала, не могу понять, как подключить дурацкую микросхему, а компьютер сам по себе вроде бы пытается помочь.
В полном расстройстве, я с силой ударяю по пульту управления отстреленной ладонью, которая является моей ключ-картой для доступа к кораблю.
Мир наклоняется.
Мне удается удержаться на ногах, прежде чем шлепнуться на пол, и я бросаю тревожный взгляд на пульт управления. Куда я своим ударом нажала, что заставила корабль так двигаться? Посредством небольшого эксперимента я обнаруживаю, что одна из панелей чувствительна к касанию, и действует чем-то похожим на руль. Я наклоняю корабль, чтобы он двигался вниз, и потом выясняю, как заставить его ускориться, а не просто зависать в воздухе.
И тогда одним последним ударом по пульту управления я включаю ускорение на полную силу.
Корабль начинает кряхтеть и сдвигается с места, и я обращаю внимание, что он начинает набирать скорость. Поначалу он не особо-то подвижен, а потом медленно он начинает снижение, гибельным курсом направляясь прямо на одну из далеких горных вершин.
Как только это сделано, я достаю оружие и несусь что есть силы обратно к последней оставшейся спасательной капсуле. Я сажусь на сиденье, хотя слышу вой ветра, который обжигает кожу. Все это похоже на крушение самолета — за исключением того, что я все еще нахожусь в этом самом самолете. Я замыкаю панель вокруг себя, ненавидя ощущение, будто меня поймали в ловушку внутри лабораторной пробирки. Я прикладываю ладонь инопланетянина к панели.
— Отпускай! Быстрее! Быстрее!
— Куда хотите отправится? — спрашивает компьютер. — Пожалуйста, ваши исходные данные координат.
Как будто остались еще вопросы, куда я хочу отправиться.
— Отвези меня обратно на поверхность, — обратно к моей паре и моему новому народу.
— Пожалуйста, введите координаты или выберите ручное управление.
— Эээ… ну тогда, наверное, передай мне ручное управление.
С панели управления выбрасываются два рычага управления, и я хватаю их. В тот момент, когда я это делаю, капсула отсоединяется и отбрасывается назад на высокой скорости, а мои уши закладывает неисчисляемое количество раз, когда спасательную капсулу выбрасывает в атмосферу, а затем капсула со мной выжидающе парит.
Я смотрю, как инопланетный корабль наклоняется еще больше, кренясь на один борт, когда он направляется прямо в гору. Меня пробирает дрожь, пока я жду столкновения. Кажется, что он двигается не очень-то быстро, но…
БУУУУУУМ.
Гора — и корабль — взрываются в огненном аду. Я испускаю тяжелый вздох, физически ощутив, как с моей души сваливается огромный груз. Эти инопланетяне больше нас не побеспокоят.
И, черт возьми! Я вроде как крута в том, чтобы валить плохих парней. Кто бы мог подумать, что маленькая, застенчивая Кайра способна на такое, не правда ли?
Мне нужны два шеста для волокуши. Хорошо. Я могу это сделать. Инструкции Аехако повторяются у меня в голове снова и снова. Сердце у меня в груди дико колотится, когда я бегу по снегу в поисках редких розовых, хрупких деревьев этой планеты. Кайры больше нет, а оба инопланетянина ранены. Им нужна моя помощь, и я не могу их подвести. Мои ноги погружаются в снег, но я тащусь вперед по сугробам, и когда вдали вижу деревья, то ускоряю ход.
У меня нож Хэйдена, так как он слишком тяжело ранен, чтобы им пользоваться. Как только я добираюсь до первого дерева, я прикасаюсь к коре и вздрагиваю, потому что оно ощущается губчатым и влажным, несмотря на мороз в воздухе.
Вообще не похоже на твердое, древесное дерево. Я не имею ни малейшего понятия, подойдет ли оно, но все-таки попробую. Встав на колени, я начинаю у основания рубить первое дерево. Нож с хлюпающим шумом погружается в него, и из него начинает хлестать сок, заливая снег. Тьфу. Я морщу нос, но продолжаю рубить дальше.
Рядом слышится хруст снега, и я встаю совершенно удивленная. Звучало так, будто это шаги.
— Эй? — я оглядываюсь и смотрю по сторонам. — Аехако?
Никого нет. Должно быть, воображение разыгралось. Или, может быть, это кролик. Или… каков бы ни был эквивалент кролика на этой планете. Но я не могу быть глупой трусишкой и сходить с ума при каждом малейшем звуке. Я возвращаюсь к дереву и продолжаю его рубить.
Я снова слышу хруст снега, а через мгновение — сильный стук. Нет, это не совсем стук, это… мурлыкание? Что на Земле…
Что-то ударяет меня по затылку, и я падаю вперед, погружаясь во тьму.
Но даже туда за мной следует мурлыканье.
Харлоу нигде нет. Будь проклят этот человек за то, что бросила нас.
Я укладываю бессознательного Хэйдена на самодельную волокушу, когда над головой раздается ревущий звук. Я поднимаю глаза и смотрю, как на горизонте вырисовывается черное пятно инопланетного корабля. У меня в груди начинает бешено колотиться сердце, в то время как я наблюдаю, как он медленно ползет по небу. Он улетает? Забрав с собой мою Кайру? Беспомощный страх сжигает меня изнутри.
Странной формы летающий корабль, кажется, наклоняется на бок, продолжая свой медленный спуск. Он пролетает над головой, и я поворачиваюсь, вот тогда-то я понимаю, что он направляется прямо в стену ближайшей горы.
— Нет!
Мой хриплый крик эхом отзывается по одиноким, заснеженным равнинам. Но он не останавливает инопланетный корабль на полном ходу летящий навстречу скалам, ни катастрофу и ни последующий огненный взрыв.
— КАЙРА! — в глубоком отчаянии я падаю на колени.
Нет. Моя пара. Моя сладкая пара с печальными глазами. Боль утраты не похожа ни на что, что я когда-либо раньше чувствовал. Я всегда был счастливчиком, родившимся в большой, любящей семье. Мы уцелели, когда много лет назад кхай-болезнь нанесла ощутимый вред пещерам. Я никогда не терял кого-то, кого любил так сильно, как Кайру.
Сама мысль о том, чтобы продолжать жить без нее, в голове не укладывается.
Я падаю на живот и прижимаю кулаки к ледяному снегу, пытаясь сдержать свою ярость и горе. Хэйден нуждается в моей помощи, хотя мне ничего не хочется сильней, чем разыскать те черные, дымящиеся угли корабля и найти следы моей сладкой Кайры. Ей было страшно, когда она умирала? Больно? Отчаянные рыдания подступают к моему горлу и прорываются наружу.
Она заслуживала лучшего, чем это.
Отрешенным взглядом я смотрю на бессознательное тело Хэйдена. Было бы очень легко просто перекатиться на спину и дождаться, когда наступит мой собственный конец. Отречься от жизни и соединиться с моей Кайрой в смерти. Но здесь Хэйден, а ему нужен целитель, и на мгновение я чувствую волну уродливой обиды на моего раненого друга за то, что он не дает мне с ней соединиться.
Но это ведь не означает, что я не могу о ней скорбеть.
Я сажусь на корточки, не обращая внимания на колющую боль моей раны. Я сжимаю в кулаке горсть снега и начинаю петь одну из траурных песен для моей единственной пары. У меня нет пепла, чтобы осыпать мои рога, так что я допускаю, что по моему лбу ручейками струится снег, и я отдаю моей погибшей паре то уважение, которое она заслуживает. Когда Хэйден будет в безопасности, я устрою церемонию получше. Я сделаю моим рогам надлежащие надрезы, намажу пеплом лоб и еще раз пропою песни нашей любви, прежде чем продолжу жить без нее.
Если я смогу продолжить жить без нее.
Но сейчас сама мысль об этом кажется до невозможности мучительной.
Я сыплю еще несколько горстей снега себе на лоб и рога, а мои скорбные песнопения становятся все громче и громче. Я так потерялся в своем горе, что не слышу шума вокруг себя до тех пор, пока у меня над головой не пролетает тень. И тут я понимаю, что воздух раскалывает мощное жужжание, гул, который мало чем отличается от гула пещеры старейшин.
Я протираю от снега глаза и вижу, как неподалеку в снег аккуратно приземляется капсула того же темного цвета, что и инопланетный корабль, но значительно меньше. Слышится какой-то свист воздуха, а затем как будто разбивается скорлупа яйца и открывается люк. Что-то тут же выбрасывается прямо в снег, и мне в нос ударяет резкий запах крови и сажи.
Это… похоже на отрубленную ладонь. Оранжевую, инопланетную ладонь.
И тогда из капсулы вываливается маленькая фигурка и приземляется лицом вперед, прямо в снег. Это — человек с каштановыми волосами, в грязной, рваной кожаной одежде и с самыми красивыми глазами, которые я когда-либо видел.
— Аехако, — выдыхает Кайра.
— Моя пара, — рычу я, резко вскакивая на ноги. Я забываю о своей ране. Я забываю о траурных обрядах. Я забываю о Хэйдене, лежащем рядом без сознания. Для меня главное то, что моя Кайра — моя красивая, нежная человеческая Кайра — прямо передо мной, живая и невредимая. Шатаясь, я иду к ней и заключаю в свои объятия, прижимая ее к себе настолько крепко, что опасаюсь, что раздавлю ее.
Несмотря на это, я не могу отпустить ее. Я больше глаз с нее не спущу.
— Аехако, — она снова всхлипывает, и ее голос полон смеха и радости, наряду со слезами. Ее руки, обнимающие меня за шею — самые красивейшие из всех, что мне довелось видеть за всю свою жизнь, а когда она хватает меня за лицо и начинает осыпать мои губы сладкими поцелуйчиками, я чуть ли не взрываюсь изнутри переполненный радости.