Питер оцепенел:
— Что насчет Дерри?
— Сядь… я расскажу, — дрожащим голосом произнесла Клэр.
Она в ужасе убежала от Никко. От любви к нему ничего не осталось. Она испытывала лишь мстительное желание наказать наглеца… поквитаться с ним. Конечно, в первую очередь за то, как он с ней поступил, чем за то, что сотворил с Дерриком. Негодяй швырнул ее любовь ей же в лицо. Очень хорошо. Мистер Никко за это заплатит, и заплатит сполна. Так размышляла Клэр, дожидаясь разговора с Питером. Но вслух сказала:
— Питер. Помнишь, как ты сказал мне в Монте-Карло, что не можешь поверить в самоубийство Дерри?
— Помню… да. — Питер поморщился, словно от боли. Воспоминания о трагической кончине любимого брата тяжелым чувством отозвались в сердце.
— Так вот… я теперь знаю. Дерри не покончил с собой.
Питер, ошеломленный, пристально посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты в своем уме? — недоверчиво спросил он. Но его сердце как-то странно дрогнуло.
— Нет. Я в здравом рассудке. У меня есть подозрения… очень серьезные подозрения… что Дерри убили.
Питер застыл на месте. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Клэр! Во имя всего святого…
— Да. Я говорю серьезно. Дерри не застрелился. Я думаю, что его застрелил… другой.
В наступившей тягостной тишине Питер пристально смотрел синими-синими глазами в глаза свояченицы. И видел, что женщина не притворяется. Она говорила серьезно. Значит, дело еще запутаннее, чем он полагал.
— Почему ты это говоришь? Почему думаешь, что бедного старину Дерри убили?
Клэр горела желанием отомстить, и она рассказала Питеру все. Даже призналась в своей страсти к Никко, об их любовной связи и описала их только что произошедшую в отеле ссору.
— Он буквально понял мои слова, Питер, — захлебываясь от волнения, причитала Клэр. — Позеленел от испуга. Спросил меня, что я знаю… потом попытался оправдаться. Но я думаю, что именно он застрелил бедного Дерри, и, Бог мне судья, Питер, я этого не хотела… как бы ни любила моего Никко.
Питер сжал кулаки. Ему стало по-настоящему плохо. Бледное лицо вдовы Деррика застилала красная пелена тумана в его глазах. Он только сказал:
— Я тебе верю, Клэр. Я действительно думаю, что, хотя ты была неверна моему брату… и отвратительно с ним обращалась… ты не пожелала бы ему такой ужасной смерти.
— Нет… нет… клянусь! — закричала несчастная вдова и залилась слезами.
Питер не слушал ее истерических всхлипываний. Он думал о своем брате… и о Никко. Этот мерзавец… о боже, если это танцовщик убил Деррика, тогда он, Питер, не успокоится, пока справедливость не восторжествует. Сейчас это лишь подозрение. У него не было доказательств… только слова Клэр. Но Питер чувствовал, что Клэр права. В таком случае он сделает все, что в его силах. И узнает, что случилось на самом деле, особенно теперь, когда в его душу заронили подозрение.
Внезапно он повернулся и направился к двери:
— Подожди здесь, Клэр. Я хочу поговорить… с моей женой.
— Почему… при чем здесь она?
— Она первая нашла Деррика и позвала на помощь, — каким-то странным тоном ответил Питер. — И я собираюсь задать ей несколько вопросов.
Джанин сидела одна в печальной тишине столовой.
— Джанин, — резко обратился к ней Питер. — Я хочу, чтобы ты ответила на вопросы, которые я тебе задам. И я хочу, чтобы ты сказала правду… и ничего, кроме правды… как будто даешь показания в зале суда.
У нее перехватило дыхание. Джанин пугало все — его лицо, его строгий голос, суровый взгляд.
— Питер… о чем ты говоришь?
— Клэр пришла и рассказала ужасные вещи. Она поделилась со мной своим подозрением. Понимаешь, Клэр пришла к выводу, что мой брат Деррик не покончил с собой. Она думает, что его убили… хладнокровно, рядом с казино… что его кто-то застрелил.
Джанин молча смотрела на мужа. Она залилась румянцем, потом побелела. Странный, придушенный крик вырвался у нее:
— О-о, о-о… что мне теперь делать?
Питер подошел к ней и схватил за плечи, заставив смотреть в глаза:
— Джанин… что тебе известно? Ответь мне. Это ты нашла тело моего брата. Ты слышала выстрел. Ты все еще уверена, что Дерри застрелился… что больше никого поблизости не было?
Она попыталась ответить, но язык не слушался ее. От ужаса Джанин потеряла дар речи. Но каким-то образом ей удалось, задыхаясь, спросить Питера:
— Кого… кого ты подозреваешь?
— Кого подозревает Клэр, ты имеешь в виду? Сказать тебе? — Синие глаза Питера вспыхнули опасным огнем. — Она подозревает… и очень сильно… твоего возлюбленного.
— Питер… кого ты имеешь в виду? — Голос и глаза Джанин были полны страдания.
— Я имею в виду Никко, твоего бывшего партнера по танцам.
— Никко! — словно эхо, повторила Джанин. — Но почему его?
Питер убрал руки с ее плеч:
— Клэр только что с ним поссорилась. Тебе лучше точно знать, что было сказано.
Он повторил рассказ Клэр о ее ссоре с Никко и о том, как его выдали виноватое лицо и вид.
Джанин, в бессилии закрыв глаза, облокотилась о стол. Ей стало невыносимо плохо. Она открыла глаза, но смотрела на Питера невидящим взглядом. И она поняла… поняла правду… всю ужасную правду. Конечно, Никко на самом деле убил Деррика Уиллингтона в ту ночь, когда тот вышел из казино. Именно Никко у нее на глазах исчез в зарослях… как раз перед тем, как она обнаружила тело Деррика. Никко застрелил его. И вот почему Никко на ней женился… и заставил пообещать, что она ничего не скажет. Чтобы заткнуть ей рот. Чтобы спасти себя.
— Какая ужасная, страшная неразбериха, — опустошенная открытием, пробормотала Джанин.
— Что ты знаешь? Что ты можешь сказать? — требовательно спросил Питер.
— Только это. Я все время знала, что твой брат не убивал себя.
Питер пристально всмотрелся в прекрасное лицо своей юной жены и прочел на нем ужас и отчаяние.
— Ты все время знала? Тогда, во имя Бога, почему ты мне не сказала?
— Я не… смела.
— Не смела. Почему?
— Я не могу объяснить, — воскликнула Джанин, схватившись за голову. — Я не могу…
— Ты можешь, и ты объяснишь. Или я объясню за тебя, — вырвалось у Питера. Он был поражен ее двуличностью. — Ты знала, что это дело рук того наглеца танцовщика. Ты все это время защищала своего возлюбленного. Другими словами, ты стала соучастницей. Это, знаешь ли, преступление, и…
Она яростно перебила:
— Питер… это неправда! Никко не мой возлюбленный в том смысле, как ты думаешь, и я не защищала его.
— Но ты признаешь, что знала, что он застрелил моего брата…
— Нет… нет… я не знала… я не знала, что это был Никко! — запротестовала Джанин.
Питер заскрежетал зубами:
— Что ж, я теперь знаю, и, клянусь Небом, отправлю его за это на виселицу.
Она поднесла руку к губам:
— Что ты собираешься делать, Питер?
— Добиться того, чтобы этот пес получил по заслугам.
— Ты не можешь… ты не можешь это сделать сейчас.
— Могу и сделаю. Я притащу его обратно в Монте-Карло, и дело будет пересмотрено. Моего бедного брата похоронили как самоубийцу… труса… наше имя запятнали. Это было чудовищной несправедливостью. Говорю тебе, Уиллингтоны никогда не были трусами, что бы они ни делали. Дерри будет отомщен. Весь мир узнает, что его предательски убили… что он не покончил с собой.
— Ты не можешь… ничего доказать! — прошептала Джанин.
— Ты можешь помочь. Ты видела, как тот человек убегал…
Он повернулся и пошел к двери. Джанин бросилась следом. Она схватила его за руку. Ее маленькие пальчики были холодными.
— Питер, послушай, не… не делай ничего… пожалуйста, умоляю тебя.
Джанин действовала по велению сердца. Она просила не только за себя, но и за него. Она представляла себе ужасные сцены грандиозного скандала, когда ее имя свяжут с именем Никко… а она ведь жена Питера Уиллингтона. И ее могут осудить вместе с Никко… как соучастницу. Джанин было все равно, что с ней сделают. Это ее больше не волновало. Ничего не имело значения, если Питер больше не любил ее. Но речь шла о нем, о его добром имени… имени, которое теперь носила и она.
— Питер… ради себя самого… оставь все как есть и не лезь в этот скандал! — умоляла Джанин.
Он колебался. Потом решительно разжал ее пальцы, которыми Джанин в отчаянии за него цеплялась.
— Тебе так важно спасти мистера Никко, да?
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Ему не хотелось видеть отчаяние на лице жены и слышать ее горький плач.
Он твердым шагом вернулся к свояченице.
— Клэр… кое-что из рассказа жены убеждает меня в твоей правоте насчет этого Никко. Он будет повешен за это… если он, как мы думаем… убийца Дерри.
Клэр вздрогнула.
— Да… это справедливо, — победно усмехнулась вдова. А про себя свирепо подумала: «Ты подвел меня… унизил… если я сейчас предала тебя, Никко, ты сам в этом виноват».
— Где можно найти этого типа? — услышала она голос Питера. Он казался усталым. Его мужественное лицо выглядело утомленным, а глаза опустошенными.
— Я пошла за ним, — сообщила Клэр, — и узнала, что он остановился в отеле… неподалеку от Виктория-стрит.
— Я немедленно еду туда.
— Может быть, он уже съехал. Никко сказал, что собирается уехать.
Питер прищелкнул языком:
— Да, возможно. Но у меня есть деньги, и мы можем нанять частных детективов. Мы его найдем.
Клэр размышляла над его словами. Ее глаза хитро заблестели. Оплата многочисленных счетов волновала ее не меньше, чем то, что убийца ее покойного мужа получит по заслугам. Женщина придвинулась к Питеру поближе. Она притворно всхлипнула и вытерла глаза платком.
— Питер… прошу тебя, поверь, я искренне сожалею о том, что так плохо обращалась с Дерри и пошла на поводу безумной страсти к этому дьяволу… Никко. Я была не в себе. Теперь я сделаю все, чтобы помочь тебе и отомстить за бедного Дерри.
Питер был готов ей поверить. Он чувствовал себя таким несчастным из-за жены и этого отвратительного дела, связанного со смертью брата. А здесь ему предлагали хоть какое-то утешение, и он не смог устоять. Для него утешением было уже то, что вдова Деррика наконец-то собиралась действовать в его интересах. Она ужасно выглядела, бедняжка. Питер похлопал ее по руке: