Однако государство начало трещать по швам – отпала Британия, почти отпала Иудея, поднимались галлы, а легионерам задерживали выплату жалованья.
В начале 68 г. Нерон вернулся в Рим. Перед его колесницей торжественно несли 888 венков, полученных в Греции. Считая, что городские стены не смогут пропустить его триумфальное шествие, Нерон приказал сломать часть укреплений Рима.
Вскоре после триумфа восстали войска наместника Аквитании Юлия Виндекса, который обратился к другим наместникам римских провинций с призывом низвергнуть Нерона. Вокруг Виндекса сложилась коалиция наместников. Однако лишь только Виндекс выступил против Нерона, как испанские легионы провозгласили императором представителя древнего римского рода и старого военачальника Сервия Сульпиция Гальбу. В схватке Гальба разгромил легионы Виндекса и после того получил поддержку как большинства легионов, так и сената и преторианских префектов.
Нерон бежал из Рима в усадьбу верного вольноотпущенника и там с его помощью покончил жизнь самоубийством. Сенат посмертно проклял Нерона и отказался от публичных выставлений его изображений.
Его семейство во многом было ему под стать. В отличие от третьей жены императора Клавдия Мессалины, павшей жертвой своих поисков любовного идеала, поисков вполне в духе вольной эпохи первых десятилетий империи, ее преемница – четвертая и последняя жена Клавдия – Агриппина Младшая была весьма далека от подобной романтики. Всю жизнь она была обуяна одной, но пламенной страстью – любовью к власти, ради которой она шла воистину на все. Равно как и ее вторая невестка – любимая жена императора Нерона Попнея Сабина. Достойные друг друга – и Нерона – женщины…
Агриппина Младшая была дочерью Германика, пасынка императора Тиберия, и Агриппины Старшей. Собственно, жизнь и характер родителей нисколько не предполагали особенностей характера их детей – не будем забывать, что кроме дочери Агриппины у них был и сын, будущий император Калигула. Германик был одной из самых добродетельных личностей эпохи – лишенный безудержного честолюбия, он отказался от власти в пользу отчима, хотя легионы и знать усиленно ему ее предлагали. Храбрый полководец, тонкий оратор, образованный человек. Любимец народа. Когда в 19 году он умрет 34 лет, отравленный завистниками, то в траур оденутся не только весь народ римский, но и враги империи – и на Западе, и на Востоке. Его жена – пример семейной добродетели, везде, даже в походах, сопровождала мужа. Войска боготворили ее и слушались более чем императора. В век своеобразной римской эмансипации отмечалась редким целомудрием. Правда, имела сильный характер, была упорна, вспыльчива, властолюбива. И передала все эти черты по наследству дочери. Трансформировавшись в душе Агриппины Младшей, из которой силой жизненных обстоятельств были выбиты моральные устои – либо изначально и вовсе отсутствовавшие: ведь природа отдыхает на детях гениев; обычно говорят об интеллекте, но, может быть, стоит говорить и об этике? – они сделали из нее прямо-таки легендарную личность. И это во времена, когда жили люди, не особенно стеснявшиеся в выборе средств для достижения целей.
Хотя справедливости ради заметим, что и внешние обстоятельства, повлиявшие на особенности личности и логику поступков матери Нерона, были не таковы, чтобы ими пренебрегать. Ибо в годы правления, по сути, своего дедушки Тиберия она потеряла отца, мать, уморившую себя голодом, ибо знала, что император готовит ее еще более лютую смерть, троих братьев и сестер, умерших в детстве, двух старших братьев, по приказу Тиберия уморенных голодом. И еще: она имела братом Гая Цезаря Калигулу, ставшего императором в 37 году, после смерти императора Тиберия.
Агриппина Младшая. Древнеримская скульптура
Старый император со своими подозрительностью и жестокостью стоял на грани сумасшествия. Его внук и преемник перешагнул эту грань, хотя в редкие минуты просветления, как отмечал Светоний, «помраченность своего ума он чувствовал сам и не раз помышлял удалиться от дел, чтобы очистить мозг».
Собирался, но все как-то не выбрался, что имело весьма негативные последствия для жизни, здоровья и нравственности окружающих, ибо император отличался безудержным садизмом и эпатирующим развратом, в котором он не всегда выступал доминирующей персоной. Иногда – для разнообразия – он был и лицом страдательным. В частности, во взаимоотношениях с танцором Мнестром, столь печально закончившим свои дни благодаря Мессалине.
Однако все же больше не везло во взаимоотношениях с императором представительницам прекрасного пола, для которых каждая встреча с Калигулой могла иметь далеко идущие негативные последствия. Не явилась исключением в данном случае и его сестра Агриппина Младшая, которую коронованный брат – наряду с другими сестрами – сделал своей любовницей.
И часто, целуя сестру, женщину весьма красивую, нежно в шейку, Калигула приговаривал с явно двусмысленным смешком:
– Стоит мне приказать, и такая красивая шея слетит долой!
Хотя, заметим, что подобным образом он шутил не с одной только Агриппиной…
Вскоре сестра – равно с другими – наскучила ему, и он принялся по-братски делиться ими с товарищами по оргиям. Но миновало и это: видеть Агриппину не хотелось совсем, она надоела брату окончательно, да к тому же пикантность ситуации и острота чувства завершили отведенный природой и временем круг – и Агриппину Младшую отправляют в ссылку на Понтийские острова. Брат, однако, не забывал ее и здесь, периодически напоминая с оказией, что у него для нее есть не только острова, но и мечи.
Согласимся, что подобные перипетии не улучшают характера.
Еще до столь внезапных поворотов своей судьбы, еще при Тиберии, Агриппина, как всякая девушка, достигшая брачного возраста, была выдана замуж за Гнея Доминиция Агенобарба (Рыжебородого – наследственное прозвище), внука Марка Аврелия, о котором обычно выдержанный Светоний отозвался, что он был «человек гнуснейший во всякую пору его жизни». Агенобарб, действительно, был жесток, груб, заносчив и справедливо обвинялся в сожительстве со своей родной сестрой Лепидой. Что, однако, не мешало ему быть человеком остроумным и достаточно самокритичным: когда, на девятом месяце после смерти Тиберия, его жена Агриппина разрешилась от бремени и все поздравляли его, он в ответ на поздравления воскликнул, что «от него и Агриппины ничто не может родиться, кроме ужаса и горя для человечества». Жизнь показала, что он хорошо знал, как и свои недостатки, так и достоинства своей супруги: младенцем был Нерон. Отец умер, когда сыну было всего три года (в 40 году), так что в справедливости слов мужа довелось удостовериться жене.
Гней Домиций Агенобарб. Древнеримская скульптура
Агриппина после смерти Агенобарба не долго несла честное вдовство и вскоре вышла вторично замуж – за Пассиена Криспа, друга Сенеки и весьма богатого человека. Собственно, в деньгах Криспа и была причина брака. Равно, как и его скорой смерти – он был отравлен по приказу жены, которая почтила его в свою очередь государственными похоронами.
Но в полной мере насладиться наследством не удалось – пришло время Понтийской ссылки. Маленький Нерон остался на воспитании любовницы и сестры отца матери Мессалины – Лепиды, привлекшей в качестве наставников танцовщика и цирюльника. Здесь Нерону зародили первую ненависть к матери.
Агриппину возвратил в Рим новый император – дядя Калигулы Клавдий, Калигула покуролесил менее четырех лет и был убит, и на его место преторианцы посадили безликого до сей поры Клавдия.
Агриппина вернулась в Рим, казалось, лишь на новые мучения. На этот раз, к счастью, лишь нравственные, ибо жена Клавдия Мессалина весьма не любила свою новую племянницу.
Но Агриппина не исповедовала мудрости Цезаря, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, и, стиснув зубы, переносила все.
И судьба наградила ее за терпение – Мессалина была убита, и развернулась борьба за то, кто же станет новой супругой Клавдия. Ибо ни для кого не было секретом, что император не выносит безбрачного существования. И что он подпадает под власть каждой своей жены, равно как и под влияние своих отпущенников.
Об этом своеобразии характера императора знали все – так что ставкой в предстоящей женитьбе Клавдия была корона. Игра стоила свеч. Сам же Клавдий, зная за собой подобный грех и пытаясь обезопасить себя от неудачного выбора, на сходке преторианцев объявил, что, не найдя до сих пор счастья в браке, он не намерен больше жениться. Если же женится – то позволяет им его убить. В чем и поклялся.
Поклялся – и не выдержал: привычка взяла свое. Он начал даже вести переговоры со своей второй женой Петиной, с которой он раньше развелся из-за легкой ссоры и которой ныне протежировал один из его любимцев-отпущенников Нарцисс. Каллист поддерживал дочь бывшего консула Марка Лоллия Лоллию Паулину. Паллант – Агриппину.
В итоге победил Паллант, ибо Агриппина – на правах близкой родственницы – часто навещала дядю, а тому, как дяде, разрешалось с ней целоваться и, вообще, быть нежным.
В конце концов по прямой подсказке Клавдия на ближайшем заседании сената несколько его доброхотов подняли вопрос о том, что император должен жениться в видах важнейших государственных интересов и что вообще должно разрешить такие браки, кои раньше считались кровосмешением.
Через день произошла свадьба. Кроме Клавдия, лишь двое жителей Рима воспользовались вновь принятым законом.
Вскоре вся власть была в руках Агриппины, чему никто не удивился. Ибо еще в процессе борьбы за сердце Клавдия, когда она почувствовала, что чаша весов склонилась на ее сторону, она стала вести себя уже как подлинная жена владыки. В частности, разрушив предстоящую свадьбу дочери Клавдия – Октавии с претором Силаном, ибо выбрала для Октавии – с целью укрепления своего положения – Домиция, своего сына от Агенобарба, т. е. Нерона.
Тацит писал: «Изменилось положение дел и все повиновалось женщине, не дерзко, как Мессалина, в распутстве издевавшейся над Римскими делами. Порабощение имело характер серьезный и как бы от мужчины; явно строгость, а еще чаще надменность; дома ничего бесстыдного, кроме насколько нужно было, чтобы обеспечить себе власть. Ненасытная алчность к золоту имела предлогом – приготовить силы правления».