агазинчике, когда разговаривал с людьми работающими там. Она зашла, чтобы продать некоторые травы, которые вырастила в своем саду.
— Она травница?
— Помимо всего прочего. Она выращивает травы, делает чаи, лосьоны и продукты для ванны из них. Она также лицензированный массажист и корзинщик. — Усмехнулся Тим. — Когда я впервые ее увидел, то принял за хиппи современного, викканского стиля.
Спар сузил глаза.
— И чем же она отличалась?
— Поначалу, ничем. Она занималась своими делами с менеджером магазина, пока я разговаривал с владельцем за прилавком, и ушла. Но когда я закончил свой первый опрос и вышел из магазина, она ждала меня снаружи. Она предупредила меня, что некоторая информация, которую дал мне хозяин магазина о растениях и травах, бала просто не правильной. И посоветовала мне поговорить с женщиной в другом магазине в Анжу. После того как мы поболтали с ней несколько минут, я спросил ее не хочет ли она ответить на несколько вопросов для моего исследование. Она наотрез отказалась.
— И как же вы выяснили, что она отличается от других людей, с которыми вы разговаривали?
— Она уже отличалась. Большинство людей, с которыми я общался, не могли дождаться, чтобы навесить мне лапши на уши. — Тим покачал головой. — Я шесть месяцев настойчиво уговаривал ее просто записывать то, чем она занимается.
— И чем она занималась? — потребовал Спар.
— Я однажды видел, как она зарыла семечко яблока в обычный садовый горшок и положила руку поверх земли. В течение пяти минут наблюдал, как из грязи прорастает зеленый стебель и расцветает новый листок. Я выронил свой цифровой диктофон, едва не потеряв все утренние интервью.
— Это все? Она вырастила растение?
— Тс! — ругнулась Фил на Спара и развернулась к Тиму. — Это не все, так?
— Список слишком велик, по большей части мелочи, но все они не сравнятся с тем, что я тогда увидел. Остальные рассказали бы длинные истории о ритуалах, которые они проводили, чтобы то или иное случилось, но все что я узнал это post hoc, ergo propter hoc. «После этого — значит по причине этого». — Объяснил Тим. — Еще в средневековье люди думали, что личинки вырастают из мяса, потому что, оставляя кусок мяса, замечали, как потом в нем появлялись личинки. Они видели одну вещь, затем вторую и предполагали, что второе вытекало из первого.
— Я поражена, что не все люди были вегетарианцами. — Пробормотала Фил.
— В основном были, но эта тема для лекции кафедры истории. Важно одно — ничто из того, что… что она делала, — Тим поправил сам себя, — не было похоже на это. Она никогда ничего не доказывала. Просто делала вещи, а интерпретацию оставляла мне.
Фил поджала губы.
— Вы думаете, эта травница сможет мне помочь?
— Считаю, она единственная из всех, кого я встречал, кто может иметь хоть какое-то верное представление о том, как попытаться.
— Вы дадите мне ее номер?
Тим составил гримасу.
— Не могу. Я пообещал сохранить ее личность строго конфиденциальной. Это был единственный способ разговорить ее.
Губы Спара искривились в оскале.
— Тогда зачем вы дразните нас тем, что даете веру в то, что она может помочь Фелисити?
— Я не дразнил вас, клянусь. — Поторопился заверить их мужчина. — Я не в силах дать вам ее номер, но могу сделать наоборот. Я сам ей позвоню и расскажу вашу историю. Она верит в то, что способности даны ей, чтобы помогать другим. Уверен, если расскажу ей, что случилась с вами, она сама примчится.
Фил выдернула руку из захвата Спара и снова протянула ладонь.
— Это важно, Тим. Мне действительно нужно поговорить с ней.
— Знаю. И обещаю, она позвонит.
Фил вздохнула.
— Тогда думаю это лучшее, о чем я могу просить.
— Мне жаль. Поверьте, если бы я сам мог помочь вам, то сделал бы это, но, даже учитывая всю мою осведомленность, боюсь это всего лишь академические знания. Простите за каламбур. Я увидел и зафиксировал много невероятного, но совершенно не представляю, как сделать такое самому.
Тим оттолкнулся от стола и побрел в подсобку, чтобы порыться в одном из нижних ящиков. Через мгновение он вернулся, держа в руках миниатюрный стеклянный пузырек.
— Вот. Думаю, это не навредит. — Он передал его Фил, пожимая плечами, и засунул руки в карманы. — Святая вода. Из Ватикана. Это был сувенир. Знаю, это вроде клише, но вы же католичка, правильно? Я действительно считаю, что в вере заключена великая сила.
Фил выдавила полу смешок.
— Я была католичкой. Мои бабушка и дедушка меня так воспитали. Но за последние несколько дней? — она покачала головой. — Я больше не уверена в том, во что верила.
— Что же, считайте, что в пузырьке кроличья лапка. — Уголок его губ приподнялся. — И ношение его собой ничего плохого не навлечет, а если из этого выйдет что-то хорошее… post hoc, ergo propter hoc, правильно?
Фил поднялась и положила пузырек в карман своей куртки.
— Спасибо, Тим. Буду признательна, если вы позвоните как можно скорее. Как я уже говорила, у меня выдались очень сложные дни.
— Как только я закрою за вами дверь. — Он поднял руку с тремя вытянутыми средними пальцами. — Честь скаута.
— Спасибо.
Вложив свою ладонь в руку Спара, Фил попрощалась. Вместе они вышли из прохладного кирпичного здания прямо на яркий солнечный свет.
Глава 11
Щурясь от яркого света, Фил выдохнула.
— Получилось не совсем так, как я надеялась.
Спар провел большим пальцем по линиям метки на ее ладони и нахмурился.
— Нет, не так. Я ожидал большего от человека.
— Он делает, что может. Мы оба знали, что шансы малы.
Он хмыкнул и прошел по лужайке туда, где они оставили мотоцикл.
— Мне не нравится это ощущение, когда приходится ждать, пока другие решат наши проблемы. Я предпочитаю все брать на себя.
— Ага, я вроде как уже поняла это. Я тоже не в восторге от этой беспомощности, но прямо сейчас не уверена, можем ли мы еще что-нибудь сделать.
Спар проворчал что-то себе под нос и закинул ногу на мотоцикл.
Она посмотрела на него.
— Знаешь, твое ворчание нам не поможет.
Он открыл было рот для ответа, но закрыл его и уставился на ее бедро. Заиграла песня Эллы Фицджеральд «Oh, Lady Be Good» из кармана на ее джинсах.
Вытащив свой телефон, она по привычке проверила экран. Хотя уже узнала рингтон, стоящий на подругу.
— Что случилось? — ответила она.
— У меня. Есть. Новости!
Сердце Фил ускорило свой темп, когда она уловила волнение в голосе Эллы.
— О, мой бог. Пожалуйста, скажи мне, что ты говорила с хранителем, и он жив и является экспертом по устранению демонических проклятий.
— Нет, блин, Фил. Теперь все, что я скажу, только разочарует тебя. Обязательно нужно было поставить планку так высоко?
Она вздохнула.
— Просто скажи мне, что это что-то более значимое, чем обнаружение той идеальной пары бежевых шпилек, которые искала.
— У меня есть адрес.
— Обувного магазина?
— Последние известное место нахождения Джеффри Майкла Онслоу, продавца антиквариата и члена Академии Хранителей.
Фил чуть не выронила телефон из рук.
— Какого черта ты не звонишь мне из его гостиной?
— Потому что, — сказала Элла, подчеркнуто медленно, — мои маленькие проворные ручки добрались до этой информации примерно двадцать семь минут назад.
— Это не…
— И, — продолжила она, — потому что этот адрес в Оттаве.
— Это в нескольких часах езды отсюда.
— Знаю. И поэтому сообщаю это тебе.
— Ты лучшая.
Закончив разговор, Фил отстегнула свой шлем, и запасной с задней части мотоцикла.
— Надевай. — Она передала Спару второй шлем. — Мы собираемся прокатиться.
Она нарушила все скоростные ограничения Канады по дороге в Оттаву. Оставляя позади километры. Фил ощущала теплое присутствие Спара за спиной, которое только подталкивало ее. Он надеялся на исцеление также отчаянно, как и она.
Спутниковая система навигации на ее телефоне указала ей съехать с шоссе к востоку от города Оттава. Указатели сообщали, что они находятся в Кларенс-Рокланде, а затем и в самом Рокланде, кода Фил начала перемещаться по местным дорогам.
К тому времени, когда указатели привели ее к краю города и направили ее свернуть с сельской дороги, был уже полдень. Ее сердце колотилось в груди, а руки начали потеть на ручках руля.
Длинная дорога привела их к строению, которое когда-то было фермерским домом, окруженный небольшим яблоневым садом. Белые доски сияли в солнечном свете, у окон была ярко зеленая отделка и подобранные пышные элементы на карнизах.
В таком доме мог бы жить продавец антиквариата, и она практически представляла интерьер, переполненный викторианскими диванами и обеденными столами кустарного производства.
Фил заглушила двигатель и на мгновение откинулась назад, анализируя. В данный момент она с трудом могла отделить свой страх от интуиции, но и тут ее чувства нельзя было назвать позитивными.
Спар спрыгнул с мотоцикла и уставился на нее.
— В чем дело?
Она кивнула на дом.
— Не думаю, что дома кто-то есть.
— Пойдем, посмотрим.
Фил взяла его за протянутую руку и пошла к широкому парадному крыльцу, чтобы постучать в деревянную входную дверь. Когда через минуту или две никто не ответил, она открыла ее и постучала дверным молотком по внутренней двери. По прежнему, никто не отвечал.
Прежде чем она смогла остановить его, Спар протянул руку и повернул дверную ручку, обнаружив, что дверь не заперта. Он открыл ее и вошел внутрь, в то время как Фил уперлась ногами в порог и дернула его за рубашку.
— Ты не можешь просто так взять и войти в чей-то дом. — Зашипела она. — Никого нет дома! Мы можем попасть в неприятности из-за этого.
— И кто же нам устроит неприятности? Здесь никого нет. — Аргументировал он и прошел через фойе.
— Полиция, как только кто-то из соседей им позвонит.