Спар усмехнулся и лёг на простыни, уже согретые его маленьким человечком. Он притянул её к себе, не обратив внимания на небольшое сопротивление, которое предшествовало её полной расслабленности.
— Хорошо, что ты её остановила. Для такой сложной задачи ей нужно хорошо отдохнуть. Завтра она сможет начать.
— Так я и сказала.
Ощущение прижавшегося к нему тела его половины произвело предсказуемый эффект. Он начинал возбуждаться, но чувствовал расстояние между ним и Фелисити. Хотя это уже была не глухая стена, которую она возвела в попытке держать Спара подальше, но всё же их что-то отделяло. И это его беспокоило.
— В чём дело? — тихо и нежно спросил он.
Он потянул руку, чтобы убрать локон волос со щеки Фелисити, и не смог сдержаться, чтобы не запустить пальцы в светлую массу шелка.
На день Фелисити по привычке собирала волосы в хвост, оставляя лишь пару прядок обрамлять лицо, но на ночь, она их распускала, и Спару нравилось смотреть, как они рассыпаются по её плечам.
Волосы доходили ей до лопаток, словно сияющий водопад бледно-желтого солнечного света. Когда Фелисити положила голову Спару на грудь, и этот водопад коснулся его кожи, он хотел остановить время и просто наслаждаться легкой щекоткой.
Она покачала головой, потираясь щекой об его грудь.
— Ничего. Я просто устала.
Он слышал недосказанность в её тоне, это не ложь, но и не вся, правда. Часть Спара, которой надоело это расстояние между ними, хотела надавить, но перед глазами стояло выражение её лица, когда в закусочной друг обвинил Фелисити в мерзости, а затем ушёл, словно ему противно быть с ней.
Это зрелище отпечаталось в памяти Спара и причиняло острую боль, словно он жевал битое стекло. А вот другая его часть пойдёт на всё, чтобы защитить Фелисити от боли, поэтому он промолчал. Ещё будет время, после того как они разберутся с Иерофантом и его планами, придёт время, чтобы разобраться с мыслями Фелисити, пообещал Спар себе.
До этого он будет изо всех сил стараться оберегать её и демонстрировать свою любовь к ней, к каждой её части, включая те, что она от него скрывала.
Он приподнял её голову пальцем за подбородок и прижался к губам в нежном поцелуе, стремясь доказать, что Фелисити желанна. Она, желая соблазнить, жадно ответила.
Спар не мог отказаться от приглашения и начал смаковать вкус пряного вина её рта. Он мог бы всю жизнь питаться лишь этим вкусом, не желая другой еды и не ощущая другого запаха.
Маленький человечек довершила его, заполнила те пустоты, о которых он и не представлял, заставляя Спара тонуть в пьянящем ощущении.
Фелисити обняла его, поглаживая маленькими ладошками его спину, замирая на мгновение, чтобы с силой, поражающей его, впиться в кожу ногтями. Она была такой крошечной и аккуратной в его руках, что заставляла забыть о скрытом внутри ядре из расплавленной стали, достаточно плавной, чтобы гнуться, но достаточно сильной, чтобы выдержать вес мира. На его взгляд она слишком часто была сильной.
Легкими, как взмахи крыльев бабочки, касаниями он провел пальцами вдоль позвоночника Фил, заставив её задрожать и выгнуться. У неё чересчур чувствительная спина, и Спар вспомнил тот вечер, когда ласкал каждый её миллиметр пальцами, губами и языком.
Фелисити расслабилась под ним и умоляла его взять ее, прежде чем он закончил ласки. Сегодня он не хотел брать, лишь отдавать.
Ему следовало знать, что Фелисити так просто не позволит ему этого. Спар усмехнулся, когда она провела руками по его груди, задевая соски, и ему пришлось подавить стон наслаждения.
Его маленькой паре не потребовалось много времени, чтобы узнать все чувствительные места, от ласк которых у него кружилась голова. Видимо, Фелисити нравилось дразнить его, пока он не терял рассудок и не занимался с ней диким сексом.
Хотя, не сегодня. Сегодня не будет просто он с ней или она с ним. Сегодня они будут заниматься любовью.
Нежно прижав её спиной к матрасу, он приподнялся на локтях над ней, опершись на Фелисити лишь малой частью своего веса. Она тут же развела бёдра и обняла ногами его талию.
Ему нужно было лишь прикоснуться к ней, и она отдавала себя. Он никогда не просил её прикосновения или внимания, потому что она отдавала всё без остатка. И лишь когда они вместе достигали пика удовольствия, Спар не чувствовал между ними никаких барьеров.
Во время секса Фелисити опускала стены, сокращала расстояние и просто его любила. Ему нужно найти способ заставить её навсегда опустить эти барьеры.
Спар скользнул пальцем по расщелине и нашёл чувственный комочек, срывая с губ Фелисити вздох удовольствия. Ему нравилось, как она задыхалась от ласк и хрипло стенала.
Когда он задевал особенно чувствительное место, она напрягалась всем телом, затем начинала дрожать, а после таяла под ним. Тогда он чувствовал себя богом и желал вновь и вновь пробуждать это ощущение.
Он не мог ей насытиться. Спар жаждал её даже во сне, в те короткие промежутки времени, когда он закрывал глаза и позволял себе мечтать о Фелисити.
Эти сны не были похожи на дрёму, в которую его магически погружали, и он мог легко обойтись и без него, но знал, что Фелисити необходим отдых, так что позволял себе расслабиться рядом с ней и просто лежать, давая ей заполнять себя, словно вода пустую кружку. Каждую ночь кружка пополнялась, но и жажда по Фелисити нарастала.
Его пальцы смочил мёд возбуждения Фелисити, пробуждая неистовое желание. Чем больше он ласкал её, тем сильнее она увлажнялась, пока он не захотел окунуться в неё, словно в море.
Спар переместил руки, лаская бёдра Фелисити, а она сильнее стиснула его ягодицы, желая, чтобы он вошёл в неё. Со стоном он перестал сопротивляться и поддался ей.
Она судорожно выдохнула и прошептала его имя со страстью, удовольствием и нежностью. Подтверждая, что её тело идеально подходило его, Фелисити сжала внутренними мышцами его стержень, отправляя все чувства в перегруз. Всё вокруг перестало существовать, осталась лишь Фелисити и её горячее, нежное и приветственное тело.
Когда Спар начал двигаться, она встречала каждый его толчок, изящно выгибаясь под ним. Он вбивался в её тело медленным и безжалостным ритмом, уверенно ведя их к неизбежному пику удовольствия.
Он двигался, она отражала его толчки, он задавал темп, она поддерживала его. Они терялись друг в друге и силе желания, становясь не просто, он и она, а существом созданным страстью, уважением и любовью.
Если бы мог, Спар продлил это действие навек. Он знал, что никогда не устанет от неё, что не сможет найти лучшего совершенства, чем его тело в её руках, её объятия, их дыхание, смешанное в облако жара. Но ничто не могло сдержать эту страсть, которая обрушилась на них приливной волной экстаза, накрывая обоих с головой, прежде чем вытолкнуть задыхающихся и слабых на поверхность.
Спару едва хватило сил, чтобы отстраниться и лечь сбоку, дабы не раздавить свою половинку, навалившись сверху всей массой довольного Стража. Когда он поцеловал Фелисити в бровь, то увидел, как её глаза смыкаются, а сон утягивает её за собой.
Пока он позволил сну забрать её, но вскоре Вселенная узнает, что требования Спара куда важнее. Когда Страж заявляет права на свою пару, он может столкнуться с Мраком и пожертвовать вечностью ради своей половинки.
Глава 20
Первым делом с утра Уинн стала настаивать на своём возвращении домой. Настаивала с пеной у рта, и Фил пришлось действовать так же.
Они совершенно не обращали внимания на то, как Спар морщился, но обе не хотели уступать. И это лежало в основе их дружбы.
— Я не смогу предсказать будущее, пока не вернусь домой. Мне нужны приспособления и алтарь, спокойствие и тишина, — настаивала ведьма. — Без обид, милая, но с момента нашей встречи, моя жизнь стала крайне бурной.
— Ты бы удивилась, сколько людей мне такое говорили, — пробормотала Фил. — Полагаю, ты не позволишь нам пойти с тобой и охранять, пока работаешь?
— Ты не понимаешь значение слова «спокойствие»? — Уинн бросила на неё уставший взгляд. — К тому же, одному богу известно, сколько мне потребуется времени на то, чтобы увидеть будущее. Магический кристалл не простое заклинание. Что бы я ни попросила, мне приходится ждать, иногда минуты, иногда дни. А бывало и недели. Вы не будете так долго сидеть у меня, смотря телевизор и поедая чипсы. Это будет концом нашей дружбы. Чёрт, да концом любой дружбы!
— Уинн, не уверена, что у нас есть недели.
Она вздохнула.
— Знаю. Я молюсь, чтобы не ушло так много времени, но глупо, чтобы вы сидели и ждали рядом со мной. Кроме того, моя квартира надёжнее Форт-Нокса. Обещаю, я буду в безопасности.
— Ты понимаешь, что я настаиваю, чтобы ты сдержала обещание?
— Mais oui (Ну да — фр.), как говорите, вы франкофоны[21].
Фил не нашла подмигивание, сопровождающее заявление Уинн, утешающим, хотя так, скорее всего, и предполагалось. Ведьма, вероятно, как-то была причастна к новой привычке Фил вышагивать по квартире, сводя с ума Спара.
— Малышка, — второй день повторял он, — усталость не ускорит процесс. Видение придёт к Уинн тогда, когда придёт. Сядь и постарайся сосредоточиться на чём-то другом.
На третий вечер он просто взбесился.
— Ради всего добра, женщина! Сядь!
Фил посмотрела на него.
— Не могу! Почему так долго? Знаю, Уинн сказала, что видение может прийти не сразу, но прошло три дня! Сообщество могло уже ещё кого-то убить. Чёрт, да они могли уже с десяток людей убить. Нам нужно их найти.
Спар схватил её за плечи, чтобы остановить.
— Фелисити, мы все понимаем опасность. Думаешь, Уинн отнеслась к этому несерьёзно?
— Фил, — поправила она по привычке, хотя уже потеряла надежду заставить его называть себя не полным именем. — Я знаю, что она серьёзно отнеслась, просто расстроена. Я устала постоянно оборачиваться и беспокоиться о том, что успеют наворотить ночные до того, как мы их остановим. Если им удастся вернуть демону полную силу, мы окажемся в полном дерьме, особенно, если Элла не сумеет отыскать остальных Стражей.