а, и он видел замешательство в выражении её лица, когда она появилась в окне, зажимая плечом телефон. — Погоди.
Она отключилась и открыла ставни.
— О каких ночных ты говоришь? Что ты здесь делаешь? Где Фил?
Страх и злость, масштабов которым поразился сам Спар, обрушились на него, словно цунами, и металлическая платформа под ним задрожала от самых грязных проклятий, которые он знал.
— Очередная ловушка. Отвлекающий манёвр. Ты позвонила Фелисити пару минут назад и напуганным голосом сказала, что к тебе ломятся ночные.
— Нет, Спар, клянусь, это не я.
— Я тебе верю. Я слышал несколько слов, и звонивший говорил твоим голосом. Фелисити была убеждена, что ты в беде, и отослала меня к тебе. Должно быть, они магически подделали твой голос. — Он расправил крылья, готовясь взмыть в небо. — Мне нужно вернуться к ней. Они могли её схватить.
— Погоди! — настойчивость в её голосе и крепкая хватка на руке заставили его остановиться. — Уверена, это ловушка, но я как раз собиралась вас набрать. Вот почему я уверена, что не звонила. Десять минут назад ко мне пришло видение. Спар, если они забрали ее, то видение ещё важнее. Они захотят принести Фил в жертву, но я знаю, где их найти.
Спар оскалился, обнажив длинные клыки. У него заныли когти от желания разорвать ночных.
— Говори, где.
То ли на Фил так подействовал адреналин, то ли удар затылком, но она так быстро пришла в себя, что закружилась голова. Сложно сказать, что именно послужило причиной.
Холод и тьма принесли ощущение дежа вю, возвратив воспоминание о видении, но когда открыла глаза, обнаружила, что находится не в промокшем, тёмном подвале, а на дне моторной лодки, и капли воды летели ей в лицо.
Застонав, она дотянулась до шишки на затылке и поморщилась, когда от прикосновения собственных пальцев к голове пронеслась волна мучительной агонии.
Учитывая боль в голове и качку, Фил предсказала, что её будет тошнить от тридцати минут до часа.
— Она начинает просыпаться. Свяжи ей руки.
Кто-то схватил её за плечо и грубо перевернул на живот, после чего завёл ей руки за спину. Если бы только придурок поставил ногу в пределах досягаемости рта Фил, она бы добавила красок на ботинки.
Ей связали руки на запястьях грубой верёвкой. Стиснув зубы, Фил сосредоточилась на том, чтобы делать глубокие вдохи носом.
Она мало могла видеть. Голова сильно болела, не позволяя вертеть ею, да и без того на реке слишком темно. Фил предположила, что они плыли где-то по реке Святого Лаврентия.
И надеялась, что была в отключке не так долго, чтобы они успели доплыть до озера Онтарио. Хотя, судя по темноте, уверенности в этом нет. Не могла же она валяться без сознания час или два.
Господи, Фил себя идиоткой чувствовала. Иерофант постучал в дверь, а она просто пялилась на него, пока он отдавал приказ прислужнику её схватить.
По крайней мере, она должна была ударить его дверью по уродливому лицу. Она, конечно, сомневалась, что это надолго бы его задержало, но хотя бы у неё появился шанс сбежать. Или добраться до телефона.
Когда Спар об этом узнает, убьёт её. Правда, ему, скорее всего, сначала придётся выкопать из могилы её мертвую задницу, потому что она сомневалась, что Иерофант похитил её для того, чтобы они, жуя попкорн, смотрели марафон «Теории Большого Взрыва».
Фил больше склонялась к тому, что в его план входят ритуальные ножи и повеление демонами. Какая прелесть.
Было больно, что в похищении замешан Рикки, но вспоминая пустое выражение его лица, когда Иерофант отдавал ему приказ, она задумалась, а не находился ли он под каким-то заклинанием управления сознания, придуманным ночными.
Может, она принимает желаемое за действительное, но её друг был сам на себя не похож, и неважно насколько расстроенным он казался в их последнюю встречу, Фил не могла поверить, что Рик Раклу, которого она знала уже пятнадцать лет, добровольно отдаст её тому, кто вырвет ей сердце. У неё это в голове не укладывалось.
Когда Фил попыталась повернуть голову, от боли все встало на свои места. Если он всем сердцем не участвовал в жертвоприношениях, зачем ему так сильно бить?
Удар веслом, в данных обстоятельствах, был бы оливковой ветвью.
В данных обстоятельствах, если она ещё хоть немного покачается на волнах, то её действительно вырвет. Не то чтобы спешка к месту назначения — лучшая из идей, учитывая, что там произойдёт, но выбраться на сушу было бы замечательно. В основном для её желудка.
Её голова выразила иное мнение. Когда нос лодки ударился о песчаную мель, от силы удара Фил прокатилась по дну и ударилась больной головой о корпус.
И вновь мир стал сереть, а Фил начала терять сознание, но, эй!.. Потеря сознания означала невозможность чувствовать боль, так?
Когда она придёт в сознание, придётся вспомнить, насколько ей повезло.
В этот раз она очнулась не от адреналина, а от болезненного ощущения плеча, упиравшегося в живот, через которое её, видимо, перекинули и куда-то несли.
Быстро открыв рот, она опустошила содержимое желудка кому-то на спину и ноги. Дурно ли, что после этого она рассмеялась?
Казалось, её похититель посчитал именно так. Он тут же закричал от отвращения и бросил ее на землю. Одна половина тела приземлилась в лужу блевотины.
Слава Богу, что нижняя, иначе Фил бы снова вырвало.
Господи, да у неё сотрясение, а эти идиоты продолжали обращаться с ней, как с мешком картошки.
Если они не начнут более аккуратно к ней относиться, обнаружат её мертвой от кровоизлияния в мозг или внутричерепной гематомы ещё до того, как уложат на драгоценный алтарь. А разве это не взбесит их босса?
Фил застонала, и не от того, что изображала беспомощного пленника, а потому что голова действительно сильно болела. Вот если бы она играла в НХЛ, ее бы на пятнадцать минут уложили в тёмную комнату, прежде чем дать себя проявить.
А эти придурки начали пихать в бок и приказывать вставать. Им, что кажется, что она Чудо-Женщина?
— Я к ней не притронусь, — отрезал один, и, судя по тому, как близко оказался говорящий, Фил поняла, что это на него её вырвало. — Уже и без того хреново, что она мне спину облевала, так теперь она сама вся в блевотине.
Если она не может идти, пусть репортёр её несёт. Ему без разницы.
Вмешался другой мужчина, не облеваный, но и не Иерофант, а так как все вряд ли бы поместились в лодке, они ждали их тут.
Где бы это «тут» не было.
— Нет, я больше не могу переносить эту вонь. Её нужно помыть, прежде чем принести в круг, иначе я сам блевану.
— Кинь её в реку. Большинство грязи смоется, а нам по фиг простудиться она или нет.
О нет, ей это важно, но никто не обратил внимания на её сопротивление. Учитывая ее слабость, она не могла их винить. Фил сомневалась, что прямо сейчас могла бы отбиться от демонического котенка, поэтому казалась в реке, даже не вскрикнув.
С одной стороны, это хорошо. Она не открыла рта, а значит, не наглотается галлонов речной воды, и её не вырвет вновь.
Один раз за вечер с неё хватило. Фил не могла плыть, так как руки были связаны за спиной, но её окунули на мелководье. Так что она могла встать на ноги.
Она подумала, а не оттолкнуться ли, чтобы уплыть по течению, хоть и медленному, ведь до города не так далеко. Но не успела мысль укорениться, как Фил грубо схватили. Может, ледяная вода замедлила её рефлексы.
Когда Фил вытащили на берег, промокшая одежда стала личной системой кондиционирования, впитывая тепло её тела и испаряя его в воздухе.
А учитывая ледяной ветер с реки, температура тела резко пошла вниз. Фил начала дрожать, но надеялась, что придурки-похитители не спутают холод со страхом.
Сейчас ей было чертовски холодно и больно, она сильно разозлилась. Страху места уже не хватало. Его она прибережёт на момент, когда появятся ножи.
— Хватит бездельничать. — На этот раз говорил Иерофант. Фил никогда не забудет его шипящий голос, почти женский тембр, когда он поздоровался с ней на лестничной площадке. — Если она очнулась, может идти сама. Приведите её
Фил схватили двое служителей, и повели с пляжа в сторону деревьев. Быстро осмотревшись, она подтвердила свои опасения.
Её привезли на крошечный, безымянный остров, забытый из-за более известных и крупных соседей, к северу от города.
Здесь шанс быть замеченным практически нулевой, как и шанс Фил найти помощь.
Она сама по себе, по крайней мере, до тех пор, пока её Страж не осознает подвох и не прилетит к ней на выручку. Она была уверена, Спар придет за ней; а ей лишь оставалось молиться, чтобы он пришел вовремя. До тех пор выживание лежит на ее плечах.
Она позволила отвести себя глубже в лес, по дороге оценивала похитителей. Вместе с Иерофантом и Рикки… который так и продолжал слепо смотреть перед собой и следовать за Иерофантом, словно робот-щенок… группа состояла из шести мужчин, одетых в тёмные робы с капюшонами.
Они походили на сбежавших из средневековья монахов. Лишь двое не нацепили капюшоны, под которыми остальные скрывали лица. Тот, кого она облевала, и ещё один.
Иерофант выглядел, как и в её видении. Среднего роста, худощавого телосложения, чем-то напоминающий компьютерного гика, с бледным лицом.
На вид около тридцати, та неопределенная стадия, когда вроде выглядит молодо, но уже с признаками зрелости.
У него были тёмные волосы слишком длинные, чтобы назвать их короткими, и слишком короткие, чтобы назвать их длинными. Всё в нём было непримечательным, пока не посмотришь на лицо.
Высеченные, тонкие черты, которые можно было бы назвать аристократическими и даже посчитать прекрасными, если бы не налёт зла, читающийся в них.
Узкие губы были изогнуты так, словно он торжествовал от жестокости, будто наслаждался видом боли. От этого у Фил поползли мурашка по коже.
Фил ненавидела всех этих прислужников культа, но к нему испытывала инстинктивную неприязнь, от которой сворачивались внутренности и грохотали, как гремучая змея в момент опасности.