Он нахмурился. После этой гневной вспышки, Бутч не поднимал глаз с земли, Хекс сосредоточила внимание на дереве за плечом Ви. Ви тихо рычал и рассматривал свои ногти.
Что-то здесь не так, подумал Джон.
О... Боже...
У Ви не было причин не любить Хекс – на самом деле, она была именно такого типа женщин, которых он обычно уважал. Если, конечно, она случайно не провела ночь с Бутчем...
Ви был известен своим чувством собственности по отношению к лучшему другу в плане любой женщины, кроме его шеллан.
Джон тот час же прекратил свои экстраполяции, большего знать ему не хотелось. Бутч на все сто процентов принадлежал Мариссе, так что если что-то и было между ним и Хекс... это было целую вечность назад. Скорее всего, до того, как Джон встретил ее, или, может быть, когда он был еще претрансом.
Прошлое останется в прошлом.
Но вот только он не должен был…
Любые дальнейшие мысли по поводу этой ситуации милостиво улетучились, так как возле фермы показался автомобиль. Мгновенно всеобщее внимание переключилось на тачку, которая напоминала платье двенадцатилетней девочки. Годов, так, из восьмидесятых.
Серый, кислотно желтый и ярко-розовый. И кто-то реально думает, что это красиво? Боже… учитывая, что за рулем сидел лессер, у Джона появилась еще одна причина убить этого ублюдка эпохи Flock of Seagulls[101].
– А вот и тюнингованный Цивик, – прошептала Хекс. – Это он.
В этот же момент в декорациях словно произошла какая-то перемена, как будто экран сместился куда-то вверх. К счастью, острота зрения пострадала лишь до того момента, пока устанавливалась эта невидимая защита. Затем все стало как раньше.
– Я наложил мис, – сказал Ви. – Вот гребаный мудак. Тачка чересчур яркая для этой части города.
– Тачка? – фыркнул Рейдж. – Я тебя умоляю. Это швейная машина на колесах с вентиляционной перемычкой наверху. Мой GTO уделает этого мудака с места на четвертой передаче.
Когда позади послышался странный звук, Джон оглянулся. Братья тоже.
– Что? – ощетинилась Хекс, скрестив руки на груди. – Я умею смеяться, прикиньте. А это была... чертовски смешная шутка.
Рейдж просиял. – Я знал, что ты мне понравишься.
Швейная машина прокатила мимо них, а затем вернулась, чтобы... развернуться и сделать третий круг.
– Мне реально становиться скучно. – Рейдж покачивался с пятки на носок, глаза сверкали неоновым огнем – и значит, его зверь чувствовал, что происходит, и нервничал. А это не предвещало ничего хорошего. – Почему бы мне просто не прыгнуть на капот и не вытащить ублюдка прямо через лобовое стекло?
– Лучше успокоиться и затаиться, – пробормотала Хекс, вторя мыслям Джона.
Парень за рулем мог был дальтоником, когда дело касалось автомобильной краски, но идиотом он не был. Он проехал дальше и примерно через пять минут, после того как у Рейджа от нетерпения чуть раздвоение личности не случилось, начал пересекать кукурузное поле.
– Этот парень пытается здесь что-то разнюхать, – пробормотал Рейдж. – Маленький мерзкий хорек.
Это точно, только вот у хорька имелось серьезное подкрепление в виде двух парней, которые ну никак не вписывались в его машину. Очевидно, эти трое встретились в ином месте, куда те приехали на другом автомобиле.
Не глупый подход к делу. Они не спеша изучили лужайку, дом и лес. Но благодаря Ви, когда лессеры смотрели на деревья, посреди которых притаился их враг, их глаза видели лишь пейзаж: мис Вишеса был оптической иллюзией, которая эффективно прикрывало все происходящее дерьмо.
Когда трио отправилось к задней части дома, под их ботинками хрустела замерзшая трава. Мгновение спустя раздался сокрушительный удар и ... звон разбитого стекла.
Ни к кому отдельно не обращаясь, Джон показал знаками, «Я подойду ближе».
– Подожди…
Голос Ви ни в коей мере не задержал Джона, как и его проклятья – все это осталось за спиной, когда он дематериализовался у правой части дома.
И он стал первым, кто увидел тела, когда они стали видимыми.
Как только хорек забрался через окно на кухне, дом задрожал и...
Привет, Техасская резня бензопилой[102].
От гостиной, через холл в столовую протянулся ряд из примерно двадцати тел, что лежали головами в сторону задней части дома, а ногами в сторону выхода. Куклы. Гротескные голые куклы со следами черной рвоты на лицах и медленно сучившие конечностями.
Джон чувствовал как Хекс и другие приняли форму прямо за ним, возле окна, как только хорек попал в поле зрения.
– Охренительно! – закричал парень оглядевшись. – Да!
Его торжествующий дребезжащий смех граничил с истерией, что могло бы вызвать беспокойство, не стой он в мешанине запекшейся крови и кишок. И что это было? Плач по покойникам – занятие скучное, к тому же ужасающее клише.
Опять же, то же самое касалось машины ублюдка. Этот Вин-Дизелевский стиль.
– Вы – моя армия! – кричал он окровавленным телам на полу. – Мы будем править Колдвэллом! Поднимайте свои задницы, пора за работу! Вместе мы...
– Мне не терпится прикончить это мелкое дерьмо, – пробормотал Рейдж. – Лишь бы он заткнулся.
Не. Поспоришь.
У гаденыша случился серьезный приступ Муссолини[103], сплошные разглагольствования и крики, которое неплохо тешили эго, но в итоге ни хрена ни значили. Важно, что ответят ему несчастные ублюдки, что лежали на полу...
Ха. Может, Омега сделал правильный выбор: куклы, по-видимому, напились Kool-Aid[104]. Обескровленные, убитые, затем реанимированные, а теперь бездушные, эти некогда люди зашевелились, поднимая свои туловища с пола, пытаясь встать на ноги по команде хорька.
Но, к их же сожалению, все усилия потрачены зря.
– На счет три, – прошептал Вишес.
Хекс начала считать. – Раз... два... три…
Глава 54
Как только ночь накрыла своей темной благодатью землю, Дариус, в сопровождении Тормента, дематериализовался из своей скромной обители, принимая форму на берегу океана. «Особняк», который описал симпат, на самом деле был соответствующих размеров и выстроен из камня. Внутри горели огни свечей, но когда Дариус и его протеже появились среди обнаженных деревьев, явных признаков жизни в доме они не увидели: в окнах не мелькали ни чьи тени. Не слышался лай собак. Даже в прохладном, спокойном воздухе не было ни намека на аромат из кухонного крыла.
Правда, неподалеку в поле паслась лошадь, а возле сарая стояла повозка.
И в этот момент их накрыло сокрушительное ощущение, что что-то должно произойти.
– Здесь симпат, – пробормотал Дариус, взглядом словно ощупывая не только то, что очевидно взгляду, но и сокрытое в тени.
Невозможно было выяснить, не укрывались ли за стенами другие пожиратели грехов, так как для создания барьера из страха даже одного из них было достаточно. Так же как и не было возможности выяснить, здесь ли тот симпат, которого они искали.
По крайней мере, пока они оставались в стороне от дома.
Дариус закрыл глаза, и позволил своим чувствам проникнуть туда, куда возможно, и его инстинкты острее, чем зрение и слух, ощущали исходящую опасность.
Воистину, бывали моменты, когда он верил в то, что чувствовал, сильнее, чем в то, что видел.
Да, он ощутил что-то внутри. Какое-то безумное метание за каменными стенами.
Симпат знал, что они здесь.
Дариус кивнул Торменту, и они рискнули дематериализоваться в гостиную.
Металл, встроенный в кладку, помешал им проникнуть сквозь толстые стены, и они были вынуждены принять форму в прохладном крыле дома рядом. Не испытывая страха, Дариус обтянутым кожей локтем разбил свинцовое стекло окна и вытащил раму. Отбросив ее в сторону, он, а затем и Тормент, проникли внутрь и оказались в гостиной…
Как раз для того, чтобы заметить красную вспышку, что мелькнула у внутренней двери, ведущей в заднюю часть дома. В молчаливом согласии, он и Тормент отправились в погоню, достигнув выхода как раз в тот момент, когда щелкнул замок.
Медный механизм. Следовательно, невозможно открыть его силой разума.
– Отойдите, – сказал Тормент, направляя на замок дуло пистолета.
Дариус шагнул в сторону, когда раздался выстрел, а затем навалился на дверь плечом, широко распахивая ее.
Лестница, ведущая вниз, была не освещена, лишь вдалеке мелькнул тусклый огонек.
Громко стуча сапогами, они спустились по каменным ступеням и побежали по затоптанному земляному полу ведомые светом фонаря... и запахом вампирской крови, что витал в воздухе.
В венах Дариуса кипели нетерпение и гнев, граничащий с отчаянием. Он хотел найти девушку... Дражайшая Дева Летописеца, как сильно она, должно быть, страдает…
Послышался сильный хлопок, а затем в подземном туннеле стало темно как в склепе.
Ни на секунду не замедлившись, Дариус бежал вперед, приложив руку к стене, чтобы не сбиться с пути. Вместе с ним уверенно шел Тормент, и эхо его шагов помогло Дариусу определить окончание их пути. Он остановился именно тогда, когда это было нужно, и руками нащупал защелку на двери.
Которую симпат не потрудился закрыть.
Распахнув тяжелые деревянные панели, Дариус вдохнул полные легкие свежего воздуха и увидел, как впереди мелькает по траве свет фонаря.
Материализуясь чуть ближе, он застал мужчину-симпата и девушку-вампира возле сарая, вставая на их пути так, что похититель был вынужден остановиться.
Трясущимися руками, пожиратель грехов приставил нож к горлу своей пленницы.
– Я убью ее! – закричал он. – Я ее убью!
Девушка в его руках не сопротивлялась, не пыталась вырваться, не просила пощадить ее или освободить. Она просто смотрела перед собой затравленным мертвым взглядом на бесцветном лице. В самом деле, бледнее кожи, чем эта, сияющая в мертвом лунном свете, наверное, не было. Поистине, сердце дочери Сампсона могло биться в ее груди, но душа умерла.