– Войди в меня, – прошептала она хрипло.
Джон протянул руку и накрыл ее грудь, которую она только что ласкала для него, а потом скользнул ладонью между их тел и направил в нее свой член. Одновременно провел клыками по вене ее горла.
Ему не нужно было кормиться. Она знала это. Поэтому ощутила странное волнение, когда его клыки пронзили кожу, ведь это значило, что он просто хотел, чтобы она была в нем.
В свете потолочных светильников она наблюдала, как он брал ее сзади, его мышцы перекатывались под кожей, глаза горели, эрекция сначала проникала глубоко, а затем выскальзывала обратно из ее лона, проникала и снова выскальзывала. И на себя она тоже смотрела. Ее соски напряглись, стали розовыми, и не только потому, что это их натуральный цвет, а потому, что он ласкал их часами. Ее кожа сияла, щеки покраснели, а губы припухли от поцелуев, взгляд из-под прикрытых век был весьма эротичным.
Джон оторвался от ее вены, и Хекс наблюдала, как скользнул розовый язык, облизывая колотые ранки, запечатывая их. Повернув голову, она захватила его рот своим, наслаждаясь скольжением их языков в том же ритме, в котором двигались их тела.
И буквально сразу же секс стал быстрым и жестким, не чувственным, а мощным. Бедра Джона работали как поршень, тела ударялись друг о друга, дыхание стало шумным. Оргазм накрыл ее так сильно, что если бы он не держал ее мертвой хваткой за бедра, Хекс упала бы на колени. И достигнув пика, она почувствовала, как Джон содрагается внутри нее, его эрекция выплескивает влагу, заполняет, пленяет все ее тело... и душу.
И тогда это произошло.
На апогее их высвобождения, ее видение перешло в красное и стало плоским – и по мере того, как улетучивался экстаз, незваное появление ее плохой стороны стало тревожным сигналом, которого она подсознательно ждала уже давно.
Постепенно, она вновь ощутила влажность и тепло душевой... услышал звук льющейся воды... и почувствовала тысячи точек их соприкосновения... и все это теперь было цвета свежей крови.
Джон протянул руку к ее лицу и коснулся висков рядом с красным глазом.
– Да, мне нужны мои скобы, – сказала она.
Он показал знаками, «Они у меня».
– Правда?
«Я сохранил их». Он нахмурился. «Но ты уверена, что тебе нужны… »
– Да, – ощетинилась она. – Уверена.
Его лицо приняло жесткое выражение, с таким же он соскочил с кровати, когда она закричала во сне. Опасное. Жесткое. Истинно мужское. Но Хекс ничего не могла сделать, чтобы стереть с него неодобрение. Она должна позаботиться о себе; ему не нравилось то, каким образом она пыталась удержать себя в «узде», но это ничего не меняло.
Черт, им просто не суждено быть вместе, независимо от того, как сильно порой они подходили друг другу.
Джон выскользнул из ее лона и отступил назад, пробежав пальцами по ее спине, как будто благодаря... и, учитывая, как потемнел его взгляд, по своему прощаясь. Отвернувшись, он направился в ду…
– О… Господи.
Сердце Хекс остановилось, когда она посмотрела на него в зеркало. На его плече, в окружении узоров и завитков, виднелась красивейшая, выведенная черными чернилами надпись... которая практически кричала... огромными, размером с рекламный щит буквами...
Ее имя на Древнем Языке.
Хекс обернулась, когда Джон замер на месте. – Когда ты это сделал?
Спустя краткий момент напряжения, он пожал плечами, и Хекс завороженно наблюдала, как двигается чернила на коже, то растягиваясь, то принимая прежний размер. Покачав головой, он протянул руку, чтобы потрогать теплые брызги, а затем вошел в стеклянную кабинку, подставил спину под струи воды, схватил в мыло и стал взбивать руками пену.
Отказываясь смотреть на Хекс, он ясно давал понять, что ее имя на его коже ее саму никак не касалось. Как его не касался вопрос о ее скобах, не так ли.
Хекс подошла к стеклянной двери, что разделяла их. И сильно-сильно постучала.
«Когда?» спросила она одними губами.
Он крепко сжал веки, как будто вспомнил что-то, от чего все внутренности скручивало от боли. И с закрытыми глазами медленно показал жестами... и сказанное им разрывало ее на части.
«Когда я подумал, что ты больше не вернешься».
***
Джон быстро намылил волосы и тело, прекрасно понимая, что Хекс стоит по ту холодную сторону стекла, разглядывая его. Он хотел помочь ей пережить шок, но учитывая контекст их отношений, он не собирался бросать все свои чувства к ее ногам.
Или нанизывать их на кончик татуировочной иглы, как это произошло на самом деле.
И когда он спросил о скобах, она довольно четко и ясно дала ему понять, что это не его дело – и его мозг мгновенно перезагрузился. Да, его ранили накануне вечером, и они снова наладили ту сексуальную связь, что была между ними, отчего реальность слегка размылась. Но такого больше не повториться.
Закончив водные процедуры, он вышел из душа и прошел мимо, схватив полотенце с латунной вешалки и оборачивая ткань вокруг бедер. В зеркале, Джон встретился с ней взглядом.
«Я принесу твои скобы», показал он жестами.
– Джон…
Когда она не произнесла больше ни слова, он нахмурился, подумав о том, что это так для них свойственно: они стояли лишь в трех футах друг от друга, но их разделяла пропасть.
Он вышел из ванной комнаты в спальню, натянул джинсы. Вчера ночью, в клинике, его кожаная куртка была на нем, там он ее и оставил . Где-то.
Босой он прошел мимо мраморных статуй, спустился по парадной лестнице, и нырнул в потайную дверь. Господи... возвращаться в тоннель было полным выносом мозга, он мог думать лишь о том, как они с Хекс были здесь вместе в полной темноте.
И как последний нытик, он безумно хотел вернуть те моменты, когда время останавливалось и не существовало ничего, кроме их жаждущих тел. Здесь, под землей, их сердца бились свободно... и пели.
Чертова реальность.
Полный отстой.
Он уже подходил к входу в учебный центр, когда его остановил голос Зи.
– Привет, Джон.
Джон обернулся, босыми ногами скрипнув по полу тоннеля, и поднял руку в знак приветствия. Брат шел из особняка и был одет для сражений – черные кожаные штаны и обтягивающая майка – то, что наденут они все, перед тем, как снова отправится на охоту за Лэшем. Бритая голова Брата, рваный шрам на лице, на который падал свет потолочных ламп – без сомнения, парень мог испугать кого угодно до усрачки.
Особенно, когда он щурил взгляд и сжимал челюсти – вот как сейчас.
«Привет», показал Джон, когда Брат остановился перед ним.
Когда ответа не последовало, Джон напрягся, и в его голове мелькнула мысль, – О... черт, да что еще?
«Что?», спросил он жестами.
Зейдист выдохнул проклятье и начал расхаживать из стороны в сторону, положив руки на бедра, и уперев взгляд в пол. – Я даже не знаю, с чего начать, черт побери.
Джон нахмурился и прислонился спиной к стене тоннеля, приготовившись к плохим новостям. И хотя он представление не имел, что это может быть, он ни на секунду не сомневался, что это дерьмо окажется на редкость «креативным».
В конце концов, Зи остановился и, когда он посмотрел на Джона, его взгляд не был золотисто-желтым, каким бывал дома. Он был черный как смоль. Черный и яростный. А лицо – белое как снег.
Джон выпрямился. Боже... что же произошло?
– Ты помнишь все наши прогулки в лесу. Незадолго до твоего перехода... и после того, как ты впервые слетел с катушек из-за Лэша. Когда Джон кивнул, Брат продолжил. – Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему Роф свел нас?
Джон медленно кивнул. «Да...»
– Это было не случайно. – Глаза Брата были холодными и темными, как погреб в доме с привидениями, не сколько от увеличившихся зрачков, сколько из-за темноты, что лежала за взглядом. – У нас с тобой есть кое-что общее. Ты понимаешь, о чем я? Ты и я... у нас есть кое-что общее.
Сначала Джон нахмурился, не улавливая смысл…
Вдруг, он почувствовал, как по телу пробежала холодная дрожь, которая достигла мозга. Зи...? Подождите, он не ослышался? Или тот не правильно выразился?
Только вот он отлично помнил, что они столкнулись лицом к лицу, сразу после того, как Брат прочитал заключение психолога в медицинской карте Джона.
Ты сам волен выбирать, как с этим справиться, потому что это только твое дело, – сказал тогда Зи. Если не хочешь сказать на эту тему ни единого гребаного слова, от меня ты тоже ничего не услышишь.
В тот момент Джон был поражен неожиданной понятливостью Брата. А также тем фактом, что Зи казалось, не осуждает его и не считает слабым.
Теперь он знал, почему.
Господи... Зи?
Брат поднял вверх ладонь. – Я говорю тебе это не для того, чтобы шокировать, и, конечно же, я предпочел бы, чтобы ты никогда об этом не узнал – причины этому, я уверен, тебе абсолютно ясны. Но я поднял эту тему, потому что твоя женщина кричала сегодня утром.
Джон нахмурился, когда Брат снова начал ходить из стороны в сторону.
– Послушай, Джон, я не терплю, когда кто-то лезет в мои дела, и стараюсь не обсуждать всякое дерьмо. Но этот крик... – Зи посмотрел Джону в лицо. – Слишком часто я сам кричал во сне, чтобы не знать, в каком аду надо находиться, чтобы так орать. Твоя девушка... у нее бывали тяжкие времена в жизни, но после Лэша? Мне не нужны подробности – но я догадываюсь, что она в ужасе, да и не только. Черт возьми, порой, когда ты, наконец, в безопасности, становиться еще хуже.
Джон потер ладонями лицо, в висках стучало, а потом он поднял руки... и понял, что не знает, что показать. Печаль раздавила его, лишила слов, оставила лишь странную пустоту в голове.
Он мог лишь слабо кивнуть.
Зейдист хлопнул его по плечу, а затем снова заходил назад и вперед. – Встреча и отношения с Бэллой – вот что спасло меня. Но это не единственное, что в чем я нуждался. Понимаешь, прежде чем мы на самом деле сошлись, Бэлла ушла от меня, она просто уехала и оставила меня одного, причем у нее были на это веские причины. Я знал, что нужно что-то предпринять, чтобы вернуть мозги на место, тем более, если я хотел быть с ней вместе. Так что я поговорил кое с кем... обо всем. – Зи снова выругался и махнул рукой в воздухе. – И нет, не с белым халатом, типа Хейверса. А с кем-то, к