— Сдались? — не поверил своими ушами Ларин, поднимаясь в окружении охранников по вновь отстроенным мосткам из гавани в крепость вслед за Токсаром, — неужели, сдались?
— Не без боя, конечно, — продолжал докладывать бородач, — стены у них были крепкие. Едва одолели. Но после того как мы взорвали наружную стену и туда проникла конница Аргима, город был окружен. Сопротивлялся отчаянно несколько дней, но пожар сделал свое дело. Помощи им было ждать неоткуда, и они открыли ворота, когда дым повалил изо всех щелей. Это случилось буквально вчера к вечеру. Ветер дул сильный, пожар раздуло быстро.
— Насчет помощи, это ты ошибаешься, — «успокоил» его адмирал, разглядывая морской горизонт, когда они уже поднялись на одну из томских башен, — она вот-вот подойдет. А могла бы и вчера появиться, если бы не тот самый ветер.
Токсар ждал продолжения молча, удивленный заявлением адмирала.
— Я сам еле ноги унес, — просто ответил Леха, немного успокоенный, что на горизонте пока было чисто. И добавил, заметив на лице верного Токсара недоумение, — к Одессу подошла морская флотилия афинян и фиванцев. А по суше еще и спартанцы. Так что недавний шторм был для меня спасением. Да и тебе, я смотрю, помог запалить город. Я же едва вырвался из окружения с горсткой кораблей, половину потерял в бою и во время бури.
Ларин помолчал, изучая лицо помощника, словно видел его впервые.
— Одна радость, этот шторм разметал корабли афинян и потопил немало. Если утонула хотя бы половина из них, то уже нам будет гораздо легче.
— А много их пришло? — озадачился Токсар от такой пламенной речи командира, — значит, надо срочно готовиться к отражению атаки с моря?
— Много, больше сотни, — не таясь, ответил Ларин на первый вопрос.
Токсар едва не присвистнул.
— Если так, то нам немедленно надо укреплять гавань и стены.
— Мысль верная, — не стал отговаривать его адмирал, — но есть еще кое-что. Давно Иллур ушел отсюда?
— Уже несколько дней, как ускакал, — ответил Токсар, с опаской поглядывая на море, от которого теперь исходила реальная угроза, — скоро в Крыму будет.
Сообщение о спартанцах он оставил без внимания, словно их и не было.
— Какие приказы отдал?
— Он встречался с Аргимом, приказал ему взять всю оборону на себя, а мне велел лишь отправить гонца в Одесс и дожидаться вашего возвращения. Что я и сделал. Город тогда еще не пал.
— Понятно, — кивнул Ларин, прохаживаясь вдоль стены, — похоже, судьба Том его не сильно волновала. Да оно и понятно.
— А что, еще что-то случилось? — догадался по тону своего командира Токсар.
Ларин вздохнул.
— Случилось. Да еще как. Сарматы нас предали. В Крыму война. Тем письмом царь вызвал меня обратно в Крым. Так что и я задерживаться здесь не намерен. Да и твою судьбу он, похоже, предвидел. Прозорливый у нас царь.
Леха сделал еще несколько шагов вдоль стены, провел пальцами по шершавой кромке камня и добавил.
— Ну, что смотришь. Пойдем, Аргима навестим, раз он тут теперь главный. Остальное по дороге расскажу.
Ларин и Токсар спустились по каменной лестнице во внутренний двор, сели на приготовленных для них коней и покинули цитадель через главные ворота в сопровождении охраны. От этих, некогда массивных и надежных ворот, теперь оставались только внешние балки. Вся же центральная часть была начисто вынесена каким-то мощным тараном.
— Чем пользовался? — поинтересовался Ларин, разглядывая тотальные разрушения, и попробовал угадать, — катапульта?
— Она, — кивнул Токсар, — оружие превосходное. Если бы не эта катапульта, греки бы до сих пор сопротивлялись. Сидели они в городе крепко.
— Молодец, — похвалил Ларин, слегка придерживая лошадь за узду, чтобы рассмотреть следы бушевавшего огня, имевшиеся повсюду, — Пожар и, правда, был знатный. Архимеду отдельное спасибо. Поблагодарю, если еще раз доведется увидеть старика.
Миновав не один десяток обгорелых домов местного купечества и несколько амбаров, походивших на скелеты древних чудищ, скифы выехали из города через еще одни полуразрушенные ворота и оказались в поле. Невдалеке виднелся лагерь Аргима, который по привычке предпочитал жить в юрте и каменный городской уют не уважал, предпочитая ему простор.
— Городишко подлатать придется, — подумал вслух Ларин, — иначе его не удержать. А еще ведь Истр и вся дельта реки… да, солдат надо много.
У входа в лагерь их попыталась остановить охрана, но признав адмирала, пропустила к юрте главнокомандующего «первой конной». Аргим как раз трапезничал в одиночестве, обгладывая ребра кабана, который, — Лехам готов был поклясться, — еще днем бегал в окрестных лесах. Теперь же эта освежеванная и зажаренная на костре тушка, покоилась на огромном подносе в юрте у Аргима. Прямо на ковре.
— Здравствуй, Ал-лэк-сей! — радостно всплеснул руками Аргим и, отложив в сторону мясо, обнял вновь прибывшего, — давно тебя ждем. Садись, отдохни с дороги. Она, знаю, была не легкой. И ты, Токсар, садись.
— Да уж, — усмехнулся Ларин, взяв налитую собственноручно Аргимом чашу с вином, — едва на корм рыбам не ушел, вместе со всем флотом.
— Непогода была, — подтвердил Аргим, возвращаясь к трапезе, и отрезая гостям по ломтю сочного мяса, — боги гневались сильно. Но ты, хвала богам, жив.
— Потому что боги гневались не на нас, — заявил Леха, залпом осушая чашу и наливая себе еще, вино пришлось ему по вкусу, — они гневались на греков, которые встали у нас на пути.
— Ты повстречал… в море… греков? — деловито осведомился Аргим, в перерывах между словами отрывая своими крепкими зубами по огромному куску мяса от ребер.
— Повстречал, — кивнул Ларин, как ни в чем не бывало, тоже продолжая есть, — и скоро они будут здесь, так что тебе придется их встретить достойно. А их не мало.
Аргим даже ненадолго прекратил жевать, услышав новость.
— С тобой мы всех греков отобьем, Ал-лэк-сей! — проговорил он, еще не до конца поняв, к чему клонит Ларин.
— Наш царь ведь был здесь? — на всякий случай поинтересовался адмирал, словно не был в этом до конца уверен.
Озадаченный конник кивнул.
— Приказал тебе принять командование надо всем войском? — продолжал напускать туману Ларин, дожевывая мясо.
Аргим вновь кивнул.
— А что еще он тебе сообщил?
— Вот ты о чем, — догадался, наконец, скиф, — об этих предателях сарматах, что напали на Крым?
— Именно, — похвалил его за догадливость Ларин, — тебе он приказал охранять побережье, а мне плыть в Крым со всем флотом.
— Как? — не поверил своим ушам Аргим, хотя и понимал, что Ларин не врет и не шутит, — а как же мне без тебя обороняться с моря? Ведь ты говорил, греков много идет.
— Много, — подтворил Леха, ухмыльнувшись, — До шторма было не меньше сотни кораблей. Но боги, кажется, наполовину умерили их пыл.
Аргим посчитал что-то в уме и покачал бородой.
— Все равно немало осталось.
— Оно понятно, — не стал спорить Ларин, — не мало. Я вообще чудом прорвался сквозь их триеры. Однако, сам знаешь, приказ царя это закон.
Ларин доел мясо, выпил еще чашу вина, изрядно захмелев, и продолжал держать речь на стихийно образовавшемся военном совете. От нахлынувших чувств, он стал широко размахивать руками, то и дело, задевая полог юрты.
— Ты уж извини, Аргим, — заявил адмирал, — но кораблей я тебе оставить не могу. И так потерял половину после набега на Одесс.
Аргим молчал, ожидая, чем еще его порадует Ал-лэк-сей.
— Кроме того, и те заберу, что вы сами захватили. А потом в Истр наведаюсь. Туда гонцов послать надо не медля, прямо сейчас, времени мало.
— Мое дело, конечно, степь, — заявил на это Аргим, вытирая руки о штаны, — на земле я отобьюсь от любого врага. Но наступать дальше будет трудно. А без кораблей вообще никак.
— Наступать? — удивился оптимизму главного конника Леха, — да пусть боги пошлют тебе столько сил, чтобы ты мог остановить их и задержать на рубеже реки. По суше сюда идут спартанцы и фиванцы. Конницы я не видел, так что, скорее всего, только пехота.
— Я должен оставить без боя Томы и даже Истр? — не поверил своим ушам Аргим.
— Нет, я этого не говорил, — успокоил его Ларин, — и ничего такого приказывать тебе уже не могу. Бейся, как знаешь, хоть в поле, хоть в крепостях сиди. Главное, устье реки не отдавай грекам и продержись до тех пор, пока мы с Иллуром не разделаемся с этими предателями сарматами. Пока не выгоним их из Крыма и время не появится вновь здесь очутиться.
Но, несмотря на заверения скифского адмирала о быстрой победе над врагами, по лицу Аргима было ясно, он уверен, — это будет «долгая песня». У степняка быстро поубавилось оптимизма. Впрочем, ненадолго. Выпитое вино сделало свое дело, и вскоре он опять пришел в нужное состояние.
— Ай, Ал-лэк-сей, — заявил он, хлопнув также изрядно принявшего на грудь адмирала по плечу, — Пусть хоть все греки сюда приплывут, всех прогоню обратно или здесь же и останутся!
— Вот эти слова я рад слышать! — приобнял он скифа в свою очередь, — узнаю храброго Аргима. Я сообщу царю, какой ты сильный воин. Да, впрочем, он и сам знает.
Когда сильно захмелевшая троица, откинув полог юрты, показалась на свежем воздухе, уже опускались сумерки. Ларина очень тянуло расслабиться, но подсознательный страх, что греки могут появиться в любой момент и тогда он точно не доплывет до Крыма, заставил его соображать лучше, чем он, казалось, был сейчас способен.
— Аргим, — проговорил он, разглядывая закат над морем, отлично различимый с этого места, — отправь гонца в Истр, пусть готовят флот к выходу. Завтра утром я буду там.
— Послушай, Ал-лэк-сей, — попросил вдруг Аргим таким голосом, что адмирал просто не смог ему отказать, — оставь мне хотя бы несколько кораблей?
— Ладно, — кивнул тяжелой головой адмирал, — забирай те, что вы захватили. Гребцов сам наберешь. Но корабли, что стоят в гавани Истра, извини, возьму с собой. В Крыму тоже будет битва.