— Почему ты так думаешь?
— Потому что я знаю!
— Но я хочу замуж за Романа. И я знаю, чей он сын. Я сразу поняла, что он не простолюдин, а потом, когда узнала, кто его отец, всё встало на свои места.
— Ну тем более должна сама всё понимать, что это невозможно, раз знаешь, кто его отец. Хотя я не представляю, откуда ты могла об этом узнать.
— Нет ничего невозможного. Его отец не сможет быть против наших чувств! Я люблю Романа и хочу быть его женой!
— А он тебя любит?
— Полюбит.
— Бред какой-то! — воскликнул князь. — Арина, давай прекратим уже этот разговор. То, что ты неравнодушна к Роману, я давно заметил, но это пройдёт. Это глупости. Это обычная девичья влюблённость.
— Это не просто влюблённость! Роман — мой мужчина!
— В каком смысле?
— В прямом! Я спала с ним!
— Я оторву ему голову! — прошипел Фёдор Сергеевич, и по его рукам побежали искорки, но князь смог погасить в себе гнев.
— Оторвёшь голову? — переспросила Арина. — И не побоишься его отца?
— Да я и его отцу оторву башку, если доберусь когда-нибудь, да только до него добраться нереально.
— Это смело с твоей стороны.
— С твоей тоже смело приходить к отцу и заявлять, что ты спишь с кем попало!
— Роман не кто попало!
— Это точно. Он хуже! — воскликнул Зотов, после чего он хлопнул себя ладонью по лицу и добавил: — Позор! Какой позор! Как ты могла, Арина? У тебя ведь помолвка скоро!
— Это любовь! — гордо заявила княжна.
— Это глупость! Кто об этом знает?
— Только я и Роман. И ещё Роман не знает, что я в курсе, кто его отец.
— Какой позор! Это же надо! Какой позор! — продолжал причитать князь.
— Но почему сразу позор? Да сейчас Роман скрывает кто его отец, но это явно не навсегда. Я думала, для тебя будет честью с ними породниться.
— Ты с ума сошла? — воскликнул Фёдор Сергеевич, которого уже просто трясло от злости. — Какая честь? Роман, конечно, хороший парень... Был. Гадёныш! Я ему ноги вырву! Паршивец! Воспользовался!
— Он не воспользовался. Я сама.
— Не добивай!
— Папа, давай нормально всё обсудим. Это твой шанс тоже занять высокое положение! Я не маленькая! Давай обсудим! Мне нужен Роман! А тебе нужен его отец. Породниться с ним большая честь. Рано или поздно ведь раскроется, что Роман его сын. Для нас всех будет честь породниться.
— Да какая может быть честь в том, чтобы породниться с главным сепаратистом страны? — уже практически закричал князь.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что нет никакой чести отдавать дочь сыну сепаратиста! Забудь об этом!
— Сепаратиста? — растерянно переспросила Арина. — Какого сепаратиста?
— Седова-Белозерского!
— А при чём здесь Седов-Белозерский?
— А чьим сыном, по-твоему, является Роман?
— Разве не кесаря? — уже полностью растерявшись, произнесла Арина.
— Кесаря? — удивился, в свою очередь, князь. — С чего ты взяла, что он сын кесаря?
— Но как же! Когда нас украл Левашов, а потом мы спаслись, я слышала, как Милютин говорил Роману, что кесарь бросил все силы на его поиски и что он его никогда не оставит. А потом ты ночью, когда звонил Милютину после звонка Романа, сказал: вот Александр Петрович обрадуется, что Роман нашёлся. Я подумала… — Арина замолчала на некоторое время, а потом завопила: — А что я ещё могла подумать?
— Да что угодно! Например, то, что Андреев выполняет секретное поручение кесаря, что он на самом деле и делал! — закричал в сердцах Зотов. — А ты размечталась и решила стать женой наследника будущего императора, да?
— Да.
— Какая же ты дура, Арина!
— Что? — возмущённо воскликнула княжна, не поверив своим ушам. — Папа, что ты такое говоришь?
— Я говорю, что ты дура! Прыгнула в постель хрен пойми к кому из-за того, что где-то что-то услышала и не разобрала! Какой же позор!
— Согласна, — неожиданно спокойно произнесла Арина. — И что мне теперь делать?
— Замуж, я так понимаю, уже расхотелось? — съязвил Фёдор Сергеевич. — Надо скрыть вашу связь. У тебя впереди помолвка.
— Но я не готова… — начала было княжна.
— Теперь я буду решать, когда и к чему ты будешь готова! — прикрикнул на дочь Зотов. — И матери не говори! Не заслужила она такого. Надеюсь, об этом будем знать только мы четверо.
— Четверо?
— Да. Ты, я, сын Седова-Белозерского и Елизар Тимофеевич.
— Елизар Тимофеевич? — удивилась Арина. — А ему зачем говорить?
— А как ты замуж рано или поздно собралась выходить? Ты теперь у нас — бывшая в употреблении. И Елизару Тимофеевичу придётся исправлять этот недостаток.
— Это ужасно, папа!
— Вот здесь я с тобой полностью согласен. Это ужасно!
— А что ты сделаешь с Романом?
— Да ничего!
— Ничего?
— А что я должен с ним сделать? Тут или надо заставлять его на тебе жениться, но это исключено, либо все делаем вид, что ничего не было.
— Ты же сказал, что оторвёшь ему ноги.
— Не могу я этого сделать, хотя очень хочется оторвать! И ему, и тебе, кстати!
— Но почему не можешь?
— Да потому что меня попросят объясниться после этого, и что я скажу? Правду? Ты хочешь этого?
— Нет. Не хочу. А нельзя…
— Нельзя! — заорал Зотов и ударил кулаком по столу да так, что кулак, покрытый лёгким свечением плазмы, прошёл сквозь стол. — Не о том ты думаешь!
— Ты даже с ним не поговоришь?
— Конечно, поговорю, предупрежу чтобы держал язык за зубами, но он и так не из болтливых. А ты уйди с глаз моих! Завтра продолжим разговор, когда я успокоюсь.
Княжна быстро выбежала из кабинета, а Фёдор Сергеевич за секунду отрастил себе огромный сверкающий меч в виде продолжения руки и разнёс им свой стол в щепки вместе с компьютером и всем остальным, что было на этом столе. После этого князь отдышался, немного пришёл в себя, развёл руками и растерянно произнёс:
— И ведь ничего не сделаешь.
Глава 7
Будильник разбудил меня в восемь утра. Как же мне не хотелось вставать. Накануне я собирался лечь пораньше и как следует выспаться, а в итоге смог уснуть далеко за полночь. После ухода Зотовой меня ещё долго колотило — видимо, княжна, отправляясь ко мне, решила для надёжности использовать какое-то заклятие, действующее на мужчин.
Это явно было что-то простое, но очень эффективное. Возможно, духи с «сюрпризом». Недаром, как только я почувствовал их сладкий резкий запах, моё сердце начало биться как во время тяжёлого поединка, а желание затащить Арину в постель чуть не затмило разум.
В итоге разум всё же оказался сильнее, и княжну я сумел-таки выпроводить, но вот гормоны с разумом соглашаться категорически не хотели и требовали вернуть Арину или найти ей хоть какую-нибудь замену. Их я, конечно, сумел утихомирить, но это было непросто — в какой-то момент я даже подумал, что было бы неплохо всё бросить и сорваться в Москву и утроить сюрприз Оксане. Конечно, это было бы неправильно, но мне очень хотелось так поступить.
И я бы, наверное, поехал, если бы не предстоящая утренняя встреча с кесарем. В теории можно было успеть добраться до Москвы, провести половину ночи с Оксаной и к утру вернуться в Новгород. Да, пришлось бы идти к кесарю не выспавшись, но кого такие мелочи волнуют, когда душа требует веселья, а гормоны — разрядки? Но всё же я не поехал. И это было правильно хотя бы потому, что с моим умением попадать в различные неприятности на ровном месте и в ответственный момент, был довольно-таки большой шанс не вернуться к утру в столицу и опоздать к Романову.
Ещё была большая вероятность, что пока я доехал бы до Москвы, из меня полностью выветрилось действие Арининых духов, и я отправился бы назад, понимая, что не стоит давать Оксане надежду на то, что у нас могут быть отношения. Это было бы как минимум некрасиво с моей стороны. Но зато благодаря этому внезапному ночному желанию съездить в Москву я вспомнил, что надо бы позвонить Оксане и узнать, чем закончилась её история с мужем.
Острая жажда любовных приключений полностью отпустила меня примерно часа через два после ухода Арины, однако спать мне уже не хотелось. В голову лезли всякие мысли: сначала о Зотовой, потом об Оксане, потом неожиданно о Миле, после этого об Анне и Дарье и о том, как теперь быть с судом. После этого вполне логично я подумал о дяде Володе, а в связи с ним о том, что скоро я буду очень богат.
Ещё я думал о предстоящей встрече с кесарем и спецоперации по спасению ребят и о моём участии в ней, потом отдельно о кесаре, о метке, которую он на меня наложил, и о бабушке, которая эту метку заметила и распознала. Я так и не понял, одобряет бабушка или нет, что я так сблизился с кесарем, но мне однозначно стоило к ней прислушиваться.
Я много думал о бабушке. О её приглашении потренироваться вблизи родового Источника, о самом Источнике, о возможности пройти у него повторную Инициацию. Вспоминал слова Аполлона Ерофеевича о том, какие возможности родовой Источник давал менталисту.
Думал об отце, об Андрее и Маше и снова о бабушке, обо всей моей семье, частью которой я снова стал себя ощущать, благодаря бабушке Кате. О комнате, в которой висит мой детский рисунок. О словах отца, сказанных им перед нашим расставанием.
Потом, уже на полностью холодную голову, опять думал об Арине и пытался понять, что же ей всё-таки от меня нужно? Я не мог поверить, что она так сильно была в меня влюблена. Хотя, надо признаться, я ощущал, что чувства она ко мне испытывает. И чувства эти были довольно сильные. Но была это любовь или обычное сексуальное влечение, разобрать я не мог.
Ещё я думал о том, а не прекратить ли мне избегать Арины? В конце концов, помимо того, что княжна испытывала ко мне определённые чувства, она ещё была хороша собой, умна, мы с ней в прошлый раз провели фантастическую ночь, в общем, всё говорило за то, что у нас вполне могли сложиться отношения. Вообще, Зотова могла оказаться неплохой партией, если бы я решил в ближайшем будущем остепениться и заняться по окончании академии коммерцией. О мезальянсе можно было не думать — если бы я решил взять Арину в жёны, то перед этим точно вернул бы себе свою фамилию и титул.