— Рома, привет! — сказал он. — Ты как? Где пропадал? Я тебе звонил на днях и заходил в общагу, но не застал тебя там.
— Я в Петербург ездил. А чего ты меня искал? Что-то случилось?
— Надо встретиться. Разговор есть. Серьёзный.
Слова Глеба мне не понравились.
— Насколько серьёзный разговор? — уточнил я. — До вечера терпит? Приходи, кофе попьём, поговорим.
— Не до того мне вечером будет.
— А что случилось?
— Говорю же, поговорить надо.
— А по телефону нельзя?
— Такие вещи по телефону не обсуждаются.
Тут мне стало совсем уж неуютно. Это какой же у Глеба разговор бы ко мне, что нельзя было поговорить по телефону? Неужели, Денисовы всё-таки узнали про меня и Аню? В принципе я не боялся гнева Глеба или его дедушки, так как не ощущал себя в чём-либо виноватым. Ну не знал я, когда находился в Польше и крутил роман с полячкой Агатой, считая при этом себя поляком Робертом, что эта Агата на самом деле Аня — невеста моего друга Глеба. Это было просто невероятное и совершенно дикое стечение обстоятельств.
— А ты сейчас что делаешь? — спросил Глеб. — Ты не в академии, случайно?
— В академии, — ответил я. — Вот прямо сейчас иду в общежитие.
— А можешь подойти в столовую на пять минут?
— Ты начал обедать в нашей столовой? — удивился я. — Раньше я за тобой этого не замечал.
— Я честно отобедал там своё на первом курсе, — весело сказал Глеб. — Сейчас мне там надо просто одного парнишку выцепить.
— Ну заходи потом ко мне! — предложил я.
— Не могу, — ответил Глеб. — Спешу очень.
— Хорошо, через десять минут подойду, — сказал я и, развернувшись, направился в столовую, видимо, в этот день мне было суждено туда попасть.
Глеб встретил меня у входа, радостно обнял и тут же выпалил:
— Рома! Готовься быть свидетелем на моей свадьбе!
— Это официальное приглашение? — уточнил я и тут же, спохватившись, добавил: — Но сначала, конечно же, поздравляю!
Я крепко пожал Глебу руку. Судя по тому, что он широко улыбался, мой друг уже смирился с идеей женитьбы и, похоже, теперь находил её не такой уж и ужасной.
— К сожалению, пока не официальное, — вздохнув, сказал Глеб. — Но это вопрос времени!
— Ещё не решили, быть ли свадьбе?
— Здесь давно всё решено. Уже и помолвка была. А саму свадьбу будем играть двадцатого августа. Просто у меня есть троюродный брат, и его хотят лишний раз вывести в свет, сделав свидетелем на моей свадьбе. Ему как раз исполнится восемнадцать в начале августа. Сейчас я пытаюсь объяснить родне, что хочу видеть свидетелем на своей свадьбе друга, а не братца, с которым виделся за всю жизнь раз пять. Он, наверное, неплохой парень, но пусть выходит в свет где-нибудь в другом месте. Можно даже и на моей свадьбе, но не в качестве свидетеля.
— Я нисколько не обижусь! — тут же ухватился я за неожиданно представившуюся возможность избежать почётной обязанности. — Всё же семья — это важно. А я просто приду на твою свадьбу и разделю с тобой радость.
— Нет! — отрезал Глеб. — Я хочу, чтобы свидетелем был ты!
Но потом мой друг, видимо, понял, что, если у него не получится договориться с роднёй, может возникнуть неудобная ситуация, и добавил:
— По крайней мере, я буду на этом настаивать! В общем, я тебя заранее предупредил, чтобы ты имел это в виду и ничего не планировал на двадцатое августа и особенно на восемнадцатое!
— А что будет восемнадцатого? — спросил я.
— Как что? — искренне удивился Глеб и тут же радостно объявил: — Мальчишник! Я уже арендовал на сутки «Баунти» и весь верхний этаж гостиницы, в которой он расположен! Помнишь «Баунти»?
Ещё бы я не помнил «Баунти». Отлично помнил. И это было удивительно: на свадьбе Глеба мне предстояло встретиться с Аней, а на мальчишнике с Оксаной.
— Я там с одной официанточкой как-то замутил, — расплывшись в улыбке, заявил тем временем мой друг
— Как зовут? — выпалил я на автомате, даже не подумав, что такой вопрос может показаться странным.
— Настя. А что? — ответил Глеб.
— Да нет, ничего, просто интересно.
Глеб хотел что-то сказать, но увидел идущего к нам высокого парня в ярко-оранжевой куртке, видимо, того, с кем должен был встретиться, и быстро произнёс:
— В общем, я тебя предупредил! Ничего не планируй!
— Понял. Спасибо! — ответил я. — Буду ждать и готовиться. Это большая честь для меня.
Глеб подмигнул мне и пошёл навстречу парню в оранжевой куртке, а я снова призадумался о том, как бы мне избежать поездки на его свадьбу. Конечно, после слов Милютина, что Ане в ближайшее время сотрут все воспоминания обо мне, стало спокойнее. Но я при этом хорошо помнил, как ещё во время нашего первого разговора с Иваном Ивановичем на эту тему он сказал: «Не надо искушать судьбу, нечего тебе делать на этой свадьбе!» И я был согласен с опытным КФБ-шником — идти на свадьбу Глеба и Ани мне не стоило. Но при этом я прекрасно понимал: уклониться будет сложно.
Раз уж я оказался возле столовой, то решил перекусить. Зашёл в здание и направился к стойке с блюдами. Но не успел до неё дойти, как у меня зазвонил телефон. Я быстро достал аппарат и посмотрел на экран — звонила Зотова.
«Ну вот только разговора с тобой мне сейчас не хватает для полного счастья», — подумал я, убавив громкость динамика.
Мне очень не хотелось отвечать. Арина, конечно, сильно помогла мне в своё время, но теперь она меня очень утомляла. Можно было просто не брать трубку, но честнее было бы сбросить звонок и показать этим, что вижу вызов, но не хочу разговаривать. Пока я решал, как поступить, звонок прекратился. И тут же пришло сообщение: «Обернись!»
Я сразу же обернулся и увидел за дальним столиком Арину. Она улыбалась и махала мне рукой.
«Ты-то что здесь делаешь?» — подумал я.
Уж княжна Зотова точно никогда не была поклонницей столовской еды, хотя стоило признать, что повара в Кутузовке были пусть не одарёнными, но точно волшебниками — очень уж вкусно они готовили. Но Арина в столовой никогда не ела. Ну или почти никогда. Да и сейчас она сидела за пустым столиком. Что она тогда здесь делала? Ждала меня? Но откуда она могла знать, что я сюда приду? Я сам об этом не знал ещё двадцать минут назад.
Пока я обо всём этом размышлял, Зотова взяла телефон и ткнула пальцем в экран. Через несколько секунд зазвонил мой телефон. Арина улыбнулась и поднесла к уху руку с оттопыренными мизинцем и большим пальцем, предлагая этим жестом мне взять трубку. Деваться было некуда — не убегать же, и я принял звонок. В противном случае княжна просто подошла бы ко мне — я был в этом уверен.
— Арина, я в самом начале разговора хочу тебя предупредить, что не буду обсуждать с тобой ни твой голос, ни тебя, — сразу же заявил я. — Если тебе что-то нужно от меня, говори, пожалуйста, по существу и быстро.
— Мне нужно с тобой поговорить, — ответила Зотова.
— Говори! Я слушаю.
— Это нетелефонный разговор. Но к тебе в комнату идти я больше не хочу.
— А вот за это спасибо, — сказал я и, не удержавшись, добавил: — А то я так дверей не напасусь.
— Давай встретимся в кафе, — предложила Арина.
— Нет, — отрезал я.
— У меня разговор всего на пять минут.
— Если на пять минут, то мы можем встретиться в парке за главным корпусом.
— Лучше в кафе.
— Лучше вообще не встречаться.
— Хорошо, — согласилась Арина. — Во сколько?
— Сейчас пообедаю и могу сразу туда пойти.
— Тогда через двадцать минут я тебя буду там ждать.
— Я не хочу давиться.
— Тридцать.
— Арина, я буду ждать тебя в парке за главным корпусом через сорок пять минут! — сказал я тоном, не терпящим возражений.
— Хорошо, пусть будет через сорок пять. До встречи, милый! — ответила Зотова и последней фразой начисто отбила у меня аппетит.
Глава 11
Глава столичного департамента Комитета федеральной безопасности Милютин уже второй час находился в кабинете у кесаря. Иван Иванович и Александр Петрович говорили о предстоящей спецоперации в Польше. Под конец разговора, когда все важные вопросы уже были обсуждены, Романов спросил:
— Как там наш юный друг поживает?
— Получил от Волошина машину с водителем и секретаршу. Пытается осознать себя в новом статусе, — ответил Милютин. — Очень переживает, как бы не осудили Корецких или Васильевых по делу о покушении на него.
— Хороший он мальчишка, — произнёс кесарь улыбнувшись. — Не зря у меня были на него некоторые планы.
— Были? — удивившись, переспросил генерал КФБ.
— Похоже, что да — были.
— Он чем-то Вас разочаровал?
— Наоборот, я, можно сказать, в восторге от того, как он справился с заданием и договорился со своим отцом.
— Тогда я Вас не понимаю, Александр Петрович.
— Есть у меня мнение, Иван Иванович, что планы на этого парня теперь ещё кое у кого имеются.
— Вы полагаете, старая княгиня Белозерская решила прибрать Романа к рукам? Но зачем ей это? Она ведь уже столько лет никак себя не проявляла.
— Понятия не имею, — ответил кесарь. — Может, просто родную кровь почувствовала и решила помочь, а может, какие-то цели преследует. Мы слишком мало знаем об этой старухе, чтобы гадать о её планах. Слишком мало.
— По словам нашего агента, на старуху она не очень-то и похожа. Белозерская произвела на него сильное впечатление.
— Немудрено, княгиня — одна из первых одарённых. Говорят, у них проявился Дар задолго до того, как магия полностью вернулась в наш мир. Возможно, у них и способности немного иные. Посмотрите на ту же Викторию Вторую, ей уже почти сто сорок лет, а она умудряется руководить королевством и делает это довольно неплохо. По крайней мере, проблем всему миру создаёт не меньше, чем все её предшественники на троне. Даже свою знаменитую тёзку грозится переплюнуть в этом деле.
— Но Виктория и выглядит как бабушка, — заметил Милютин. — А Белозерской, со слов Бориса, и сорока не дашь.
— Английская королева должна выглядеть как бабушка — это часть её имиджа. Мудрая, справедливая бабушка — хранительница империи и традиций. А Белозерская может себе позволить выглядеть так, как ей хочется. Но признаюсь, я тоже немного удивлён. Ведь она так давно не давала о себе знать, даже не предприняла попыток как-то помочь своему внуку после ареста. Я был уверен, что она полностью отошла от дел, даже допускал, что она вообще уже покинула наш мир.