Мила скучала по временам тяжёлых тренировок и изнуряющих поединков. Она, конечно же, тренировалась, чтобы не потерять навыки, но всё это было не то. Ей нужен был хороший наставник, чтобы постигать новое и хороший спарринг-партнёр для тренировок. Душа требовала адреналина, а тело нагрузок.
Ещё Мила постоянно вспоминала Романа. Ей очень его не хватало. Несколько раз она даже хотела передать ему весточку и пригласить в Петербург, но каждый раз отгоняла эту мысль — она понимала, что с её прошлым у них нет будущего, и не хотела портить парню жизнь. Иногда ей хотелось хотя бы просто навести справки о Романе, но и здесь она себя останавливала, понимая, что это лишь усилит боль разлуки, которая более-менее начала притупляться за полтора года.
Чтобы не сойти с ума от скуки и тяжёлых воспоминаний Мила придумывала себе различные занятия и хобби. Одним из них было рисование. По средам и субботам девушка посещала изостудию и брала персональные уроки у профессионального художника.
Студия находилась в известном доме Зингера на Невском проспекте, рядом с любимым кафе Милы. Разумеется, девушка не могла отказать себе в удовольствии посещать кафе каждый раз, когда она приезжала на занятия. Её любимый столик у окна был забронирован на утро каждой среды и субботы до конца года.
Мила сидела за своим столиком и любовалась великолепным видом из окна. Величественный Казанский собор в лучах утреннего солнца был особенно прекрасен. Благодаря тёплой весне, улицы и скверы Санкт-Петербурга в этом году покрылись зеленью особенно рано. Растущая напротив колонн собора сирень со дня на день должна была начать радовать петербуржцев своими прекрасными цветами, распространяя их волшебный аромат вдоль набережной канала Грибоедова.
Закончив завтракать, Мила неспешно пила кофе. Она никуда не торопилась — до начала занятий в изостудии оставался ещё почти час. Девушка сделала очередной глоток горячего ароматного напитка и подумала, что в такой замечательный солнечный день, можно побаловать себя и мороженым. Она обернулась, чтобы позвать официанта, и увидела стоящего в метре от её столика высокого усатого мужчину лет тридцати пяти в дорогом тёмно-сером костюме. На официанта он похож не был.
— Доброе утро! — произнёс мужчина и улыбнулся. — Я могу присесть за Ваш столик?
— Здравствуйте, — ответила Мила. — Это обязательно?
— Если я продолжу стоять, нам будет неудобно разговаривать, — ответил незнакомец.
— Скажу честно, я не особо хочу с Вами разговаривать. Я не люблю разговаривать с незнакомыми мужчинами.
— Это решаемо — мы можем познакомиться.
— Я не знакомлюсь в местах общественного питания, — отрезала Мила.
Девушка быстро окинула взглядом помещение и активировала защиту от физического урона, ей не понравился этот мужчина, так незаметно подкравшийся к ней. Жизненный опыт подсказывал, что ничего хорошего от таких ждать не стоит.
— Не волнуйтесь, я здесь один, — сказал незнакомец, заметив, что Мила огляделась. — И Вам ничего не грозит.
— Когда мне говорят, что мне ничего не грозит, как правило, это потом заканчивается не очень хорошо, — заметила девушка.
— Уверяю Вас, сейчас не тот случай. Так я могу присесть?
— Насколько я понимаю, вариантов отказаться от разговора с Вами у меня нет? — ответила вопросом на вопрос Мила.
— Отчего же? — удивился мужчина. — Вы можете отказаться, но тогда Вы не узнаете об одном очень интересном предложении, госпожа…
Незнакомец замялся, будто пытался вспомнить фамилию Милы.
— Вы не знаете мою фамилию? — спросила девушка.
— Наоборот, — ответил усатый мужчина. — Я знаю целых три, и, честно говоря, не могу выбрать, какую лучше использовать.
— И какие же?
— Никитина, Чернова, Леймане.
— Плохо работаете, есть ещё две, — ответила Мила и улыбнулась, прикидывая в этот момент, как ей лучше нейтрализовать незнакомца и покинуть кафе.
Мила была готова сорваться с места, но как же ей не хотелось этого делать. Снова бежать, снова прятаться, снова ждать, когда всё немного стихнет. Незнакомец заметил или догадался, что девушка на взводе и быстро сказал:
— Только прошу Вас, не делайте глупостей! У меня и в мыслях нет как-либо Вам навредить! У меня к Вам лишь предложение!
— Какое?
— Выгодное.
— А конкретнее?
— Сейчас всё объясню. Но главное, поверьте, я не хочу, да и не могу причинить Вам вреда. Наоборот, я очень хочу с Вами подружиться!
— Зачем?
— Я же сказал, сейчас всё объясню, но пообещайте, что выслушаете меня. Признаюсь, я Вас опасаюсь не меньше, чем Вы меня.
— А Вам-то чего опасаться?
— Поверьте, есть чего. Вы обещаете меня выслушать?
— Обещаю.
— Тогда для начала разрешите представиться, — с ноткой торжественности заявил усатый мужчина. — Родион Кондратьевич Шестопалов!
Представившись, Шестопалов слегка наклонил голову, тут же её вскинул и спросил:
— Разрешите присесть?
— Присаживайтесь, — сказала Мила. — А то на нас уже официанты странно смотрят.
Шестопалов уселся на стул и поинтересовался:
— А как Вас величать, чтобы Вам было комфортно?
— Зовите меня Милой.
— Очень приятно, Мила! А теперь разрешите мне немного углубиться в предысторию и потом перейти к сути моего вопроса, — сказал Шестопалов и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я работаю в главном управлении губернской безопасности. Раньше мы назывались петербургским отделением КФБ. Я не буду называть свою должность, просто поверьте, что она достаточно серьёзная.
— Я так понимаю, Вы мне и имя не настоящее назвали, — перебила нового знакомого Мила.
— Имя я назвал своё, — ответил Шестопалов. — И фамилию тоже. А вот должность моя засекречена, поэтому я не хотел бы её называть. Скажу лишь что, занимая эту должность, мне приходится изучать много информации, в том числе и ту, что касается особо опасных и разыскиваемых преступников, обнаруженных в Петербурге.
Шестопалов ещё недоговорил, а Мила уже поняла, что перекрашенных волос и контактных линз, изменивших цвет глаз, оказалось мало — каким-то образом её смогли вычислить. Оказалось, что эльфийским спецслужбам всё же было дело до тех, кого объявили в розыск федералы. Это было неприятно, но пытаться бежать не стоило.
Сотрудник управления губернской безопасности начал слишком издалека и очень осторожно — было похоже, что он действительно пришёл один и явно не с целью задержать Милу. Ему от неё что-то было нужно, и он пытался аккуратно подвести к этому разговор. Но слушать долгие подводки к основному разговору Миле не хотелось, и она сказала прямо:
— Давайте Вы не будете ходить кругами. Говорите, что Вам от меня нужно и сколько Вы хотите за то, чтобы информация обо мне навсегда исчезла из всех баз данных?
— Нисколько не хочу, — ответил Шестопалов. — А информация уже исчезла. Причём безвозвратно. Я проконтролировал, чтобы даже копий не осталось нигде.
Это было неожиданно, Мила к такому повороту готова не была.
— А что Вы тогда от меня хотите? — осторожно спросила девушка.
— Для начала подружиться.
— А потом?
— А потом я хочу сделать вам предложение. Деловое. И очень выгодное.
— И я так понимаю, отказаться от этого предложения я не смогу?
— Сможете! В этом его суть!
— Суть предложения в том, чтобы от него отказаться? — удивилась Мила. — Я Вас не понимаю.
— Суть в том, что Вы сможете отказаться, если оно вас не устроит. Это именно предложение, а не принуждение! И я хочу, чтобы Вы сразу это поняли.
— Хорошо, я поняла и внимательно Вас слушаю.
— Помимо моей службы в управлении, я работаю на серьёзных людей, — сказал Шестопалов. — Да, Вы не ослышались, на людей. У них есть работа и для Вас. Я навёл справки и выяснил, кого Вы убили в Новгороде. Я полагаю, этот бедняга тоже делал Вам предложение о работе, но он не оставлял Вам выбора.
— Да, примерно так и было.
— Это было глупо с его стороны. Никого нельзя заставить работать по-настоящему хорошо, на это можно только мотивировать.
— И как Вы хотите мотивировать меня и какая у Вас для меня работа?
— У меня нет для Вас работы. Моя работа — находить таких, как Вы, и знакомить с теми, у кого работа есть. Я Вас нашёл. И я готов Вас познакомить с возможным будущим работодателем.
— Что надо будет делать? — спросила Мила.
— То, что Вы умеете делать лучше всего.
— Лучше всего я умею убивать, но я не буду больше этим заниматься.
— Разрешите задать Вам вопрос?
— А куда мне деваться, раз уж мы начали обсуждать это всё? Задавайте.
— Вы не хотите убивать или не можете больше убивать? — поинтересовался Шестопалов.
— Не хочу.
— То есть, в случае необходимости, например, при самообороне Вы можете кого-то убить?
— Я начинаю чувствовать себя как на приёме у психолога. Давайте ближе к делу. Что конкретно Вы хотите мне предложить?
— Я ничего, но мой работодатель предложит Вам контракт на пять лет с возможностью продления. Это будет интересная работа, связанная с опасностью, включающая подготовку и инструктаж в лучших центрах у лучших наставников, хорошие перспективы по окончании контракта, настоящие документы и гражданство одной очень влиятельной страны вместо вашего латвийского паспорта, с которым только по России, Прибалтике да империи ездить можно.
Сообщив всё это, Шестопалов улыбнулся и замер в ожидании ответа.
— Вы ничего не сказали о финансовой части, — заметила Мила.
— А зачем? — ответил Шестопалов. — Вы настолько богаты, что не будете рассматривать предложение с этой стороны. Я это знаю.
— Заманчиво, — произнесла Мила после некоторого раздумья. — Но в чём подвох?
— Ни в чём.
— Так не бывает.
— Бывает. Подвоха нет, есть условия: на эти пять лет Вы обрываете все свои связи, Вас просто не будет ни для кого. И Вы можете погибнуть. Но шанс на это небольшой.
— Я могу подумать?
— Вы можете подумать, Вы можете отказаться, Вы можете согласиться, Вы можете поступать так, как считаете нужным.