Даньелиз был поражен, только теперь заметив, что на совещании отсутствуют некоторые лица, которым по рангу надлежало быть здесь.
— Я повторяю, — сказал Перес, — малейшая утечка информации — и весь план рухнет. В этом случае война затянется на месяцы, если не на годы. Вы знаете, какое у нас трудное сейчас положение. Вы знаете также, что оно может стать еще хуже, когда иссякнут наши запасы, так как противник не даст нам пополнить их. Нас могут даже разбить. Я не пораженец, я только реалист. Мы можем проиграть войну… С другой стороны, если наш новый план удастся, мы можем уже в этом месяце нанести врагу сокрушительный удар.
Он помолчал, давая слушателям время осмыслить услышанное, затем продолжил:
— Этот план разработан Генеральным штабом совместно с Центром эсперов в Сан-Франциско несколько недель назад. Вот почему мы совершили этот поход на север… — Он тяжело сглотнул в этом удушливом воздухе. — Да, вы знаете, что Орден эсперов соблюдает нейтралитет в политических спорах. Но вам известно и то, что он защищается, если на него нападают. И вы, возможно, знаете, что мятежники совершили такую атаку. Противник захватил поселок в Напа-Валли и стал распространять зловещие слухи об Ордене. Не хотите ли прокомментировать это, философ Вудуорт?
Человек в голубом кивнул и холодно сказал:
— У нас есть свои возможности получать сведения — собственная разведка, так сказать; поэтому я могу сообщить вам факты. Святая Елена подверглась нападению в то время, когда большинство адептов отсутствовало, они помогали новой общине, которая образовалась в Монтане.
Как могут они путешествовать столь быстро? — удивился Даньелиз. — Телепортация это или что?
— Сам я не знаю, было ли это известно врагам или им просто повезло. Во всяком случае, когда оставшиеся два — три адепта явились и стали предупреждать их, они развязали драку, и адепты были убиты, прежде чем могли что-нибудь предпринять. — Он улыбнулся. — Мы не заявляем, что мы бессмертны, разве что в том смысле, что все живущее бессмертно. Мы не говорим также, что никогда не ошибаемся. Итак, в настоящее время Святая Елена оккупирована. Мы не намерены незамедлительно принимать какие-либо ответные меры, потому что тогда многие в общине могут пострадать. Что же до слухов, распространяемых вражеским командованием, признаюсь, будь я на их месте, я действовал бы так же. Всем известно, что адепт делает вещи, которые никому другому не под силу. Войска, сознающие, что поступили дурно по отношению к Ордену, опасаются сверхъестественного возмездия. Вы все здесь люди образованные и понимаете, что ничего сверхъестественного в наших действиях нет. Просто использование латентных способностей, которые есть почти у каждого. Вы знаете также, что Орден не признает мести. Но простому солдату это неведомо. Его офицеры постарались как-то поднять его дух. Для этого они подделали кое-какое оборудование и говорят: вот чем в действительности пользуются адепты — технология высокая, спору нет, но все это только машины, которые могут быть выведены из строя, как и любые другие машины, если вы будете храбры. Вот что произошло… И все-таки Ордену угрожает опасность, и мы не можем оставить безнаказанным нападение на наших людей. Поэтому Центр эсперов решил помочь вам. Чем скорее война закончится, тем будет лучше для всех.
Присутствующие издали громкий вздох, некоторые не удержались от проклятий. Волосы у Даньелиза зашевелились. Перес поднял руку.
— Пожалуйста, не спешите с выводами, — сказал он. — Адепты не собираются испепелять ваших противников за вас. Им было чрезвычайно трудно вообще решиться участвовать в этом деле. Я, э-э, я понимаю личные чувства каждого эспера, желание остаться в стороне от всякого насилия. Для них принятое решение — большая жертва… Но по их уставу, защищаясь от нападения, они вправе применить псионики. О'кей… атака в Сан-Франциско расценивается как нападение на Центр, то есть на их всемирный штаб.
Сознание того, что должно было произойти, оглушило Даньелиза. Он едва слышал умышленно сухое разъяснение Переса:
— Давайте рассмотрим стратегическую картину. В настоящее время враг удерживает более половины Калифорнии, весь Орегон и Айдахо и значительную часть Вашингтона. Мы, наша армия, пользуемся последним не занятым подходом к Сан-Франциско. Враг не пытается еще выбить нас оттуда, потому что мы продвинулись на север и создали там крепкий гарнизон. Слишком распылять силы враг пока не решается. Не может он и надеяться на успешную атаку гарнизона.
Мы еще удерживаем Паджет-Саунд и порты на юге Калифорнии. Наши суда доставляют продовольствие и боеприпасы. Морские силы противника значительно слабее наших: в основном шхуны, предоставленные прибрежными боссменами, выходящие из Портленда. Они могли бы иногда напасть на какой-нибудь транспорт, но не пытались пока делать это, считая, по-видимому, что игра не стоит свеч, или выжидая особо ценного груза. И, конечно, враг не может войти в залив, укрепленный по обе стороны Золотых Ворот артиллерией и ракетными установками. Еще мы сохраняем водное сообщение с Гавайями и Аляской.
При всем том их основной объект — Сан-Франциско как центр управления и промышленности, сердце нации.
Ну, а теперь собственно план. Наша армия снова использует командование Сьерры и вспомогательные милицейские силы, чтобы напасть из Сан-Хосе. Это совершенно логичный маневр. В случае удачи он разъединит калифорнийские силы надвое. Мы знаем, что они сейчас принимают меры, чтобы этому помешать.
Мы не рассчитываем на успех. Мы дадим бой и будем отброшены. Самая трудная часть дела: мы должны будем притвориться, что потерпели тяжелое поражение, причем так, чтобы наши собственные войска в это поверили; и одновременно надо сохранить боевой порядок. Мы еще обговорим все детали.
Мы отойдем на север и станем на полуострове напротив Сан-Франциско. Враг непременно будет преследовать нас. Ему это покажется отличным шансом окончательно разделаться с нами. Когда он окажется на полуострове между океаном слева и заливом справа, мы обойдем его и нападем на него с тыла. Адепты эсперов будут там и помогут. Враг незаметно окажется в окружении. Чего не сделают адепты, сделаем мы. В Сьерре мы оставим лишь несколько гарнизонов. Вся остальная армия будет задействована в операции. Стратегически все выглядит блестяще. Но выполнить задуманное будет чертовски трудно. Готовы вы к такому делу?
Даньелиз не присоединил своего голоса к другим. Он мучительно размышлял о Лауре.
Севернее и немного правее шла пальба. Время от времени грохотали пушки или раздавались ружейные выстрелы; легкий дымок стлался по траве и зеленым крепким дубам, покрывавшим эти холмы. Но внизу, на берегу, были только буруны, дуновение ветерка и шуршание песка в дюнах.
Макензи верхом ехал по берегу, где дорога была лучше и обзор шире. Большая часть его полка двигалась в глубине территории, дальше от моря. Но там была дикая местность: разбитая почва, леса, руины древних домов — все это замедляло и затрудняло передвижение. Когда-то эта местность была густо заселена, но ядерная бомба сгубила все, и нынешнее сократившееся население было не в состоянии поднять такую неплодородную почву. Здесь, вблизи левого крыла армии, кажется, никого вообще не встретишь.
Но «непоседы» не потому, конечно, оставили эти места. Они могли бы нанести удар в центре, как и те части, которые сейчас оттесняют врага назад, к Сан-Франциско. Они вынесли в этой войне столько кровавых боев — таких, как, например, под Калистогой, когда вынудили фаллонитов оставить север Калифорнии. Это было сделано так, что теперь от воевавших частей ничего фактически не осталось. Почти все войско Сьерры собралось у Модасто, встретило там двигавшуюся из Сан-Хосе на север вражескую армию и заставило ее отступить. Еще день-другой, и белый город предстанет пред их глазами.
И тогда враг наверняка остановится, — подумал Макензи, — станет гарнизоном. И, чтобы прогнать его, нам придется брать улицу за улицей. Лаура, детка, будешь ли ты жива, когда все кончится? Конечно, может быть, все пойдет иначе. Может быть, наш план сработает и нам удастся легко победить… Какие ужасные слова «может быть»!
Он громко хлопнул в ладоши. Шпейер поглядел на него. Семья майора находилась в безопасности; он даже смог навестить своих в Маунт-Лассене после окончания северной кампании.
— Скверно, — сказал он.
— Все скверно, — с яростью отозвался Макензи. — Гнусная война.
Шпейер пожал плечами.
— Как почти все войны. Только ведется она уж в больно хорошем месте тихоокеанского побережья.
— Ты отлично знаешь, что я никогда не любил этого дела, ни в каком месте.
— Кто в здравом уме любит?
— Когда мне понадобится проповедник, я пошлю за ним.
— Извини, — искренне сказал Шпейер.
— Извини и ты. — Макензи внезапно почувствовал раскаяние. — Нервы на пределе. Проклятие! Я почти хотел бы, чтобы что-нибудь уже произошло.
— Не удивлюсь, если произойдет. Все это дело кажется мне подозрительным.
Макензи посмотрел вокруг. Справа до самого горизонта тянулись холмы, за которыми поднимался невысокий, но массивный Сан-Бруно. Тут и там полковник замечал своих собственных людей, пеших и конных. Над головами кружил самолет. Но было и множество мест, где могли скрываться редуты. Каждую минуту могло что-нибудь случиться… хотя бы и незначительное, быстро подавляемое гаубицами или штыками. (Эх! Каждая из этих незначительных случайностей означала чью-то гибель, слезы чьих-то жен и детей, или чье-то увечье, чьи-то смертные муки. Ну, какие не подобающие солдату размышления…)
В жажде душевного успокоения Макензи поглядел налево. Вдали был ясно виден зелено-серый океан, неумолчно шумевший, вздымавший огромные белые гребни волн. Пахло солью и водорослями. Несколько чаек с криком летали над ослепительным песком. Нигде не виднелось ни паруса, ни труб парохода — одна пустота. Транспорты из Паджет-Саунда в Сан-Франциско и маленькие быстрые суденышки прибрежных боссменов были, верно, во многих милях отсюда.