Я хочу, чтобы ты свергнул диктатуру. Покончил с голодом. Спас китов. Убедился, что твои правнуки знают, как выглядят гориллы, не потому, что видели их за ограждением в зоопарке, а потому что выследили их в горах Уганды, с пчелами в глазах и пиявками в носках. Ты увидишь детей, чьи животы вздуты не от еды, а от червей. Ты будешь садиться за трапезу и обнаруживать, что в меню лишь вымирающие животные. Счастье будет ускользать, покой станет недоступным — тебе придется бороться каждый день, поскольку мир полнится ужасами и несправедливостью.
Но если ты не станешь этого делать, то вырастешь ленивым и недовольным, прикрываясь жаждой спокойствия. Ты найдешь деньги на новые игрушки, но даже самых крупных всегда будет недостаточно. Ты заполнишь свой разум всяким мусором, потому что правда слишком безобразна, чтобы задумываться о ней. Возможно, если бы ты был другим ребенком, чьих-то других родителей, это было бы нормально. Но ты тот, кто ты есть. Ты мой. Достаточно сильный и умный, ты обречен на великие дела. Ты можешь изменить мир. Я покидаю тебя с такими словами:
Не ищи спокойствия. Ищи страсть. Найди что-то, ради чего ты готов не просто жить, а и умереть. Если это дети, то борись не только за своих, но и за сирот, у которых больше никого нет. Если это медицина, то ищи не только лекарство от рака, но и от СПИДа. Спасай тех, кто не способен постоять за себя. Говори за них. Кричи за них. Живи и умри за них. Твоя жизнь не всегда будет радостной, но она будет полна смысла.
Я люблю тебя. Я верю в тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.
П.С. когда найдешь того, с кем будешь бороться вместе, передай ей или ему это.
69
Я наблюдала, как Ной выходит из комнаты, не отрываясь от письма. Решила не останавливать его. Он заслуживал уединения. Это меньшее, что я могу ему дать.
Пора читать свое письмо. Я так и представляла профессора в своем кабинете, видя детали, запечатленные чужими глазами.
Мара,
Когда мы впервые встретились в Майями, я не знал, кто ты такая. Я ждал кого-то одаренного в тот день, но тебя? Ты была настоящим сюрпризом.
Ты интересовалась, кто я и чего хочу от тебя, когда стоило гадать, кто ты такая. Я надеялся, что однажды ты узнаешь правду самостоятельно; обретешь знания своими способами, за которые и будешь нести ответ. Что ты знаешь, определяет то, что ты будешь делать, а я не могу позволить себе менять тебя. Ушли столетия, прежде чем я понял это, но я не в силах что-либо изменить.
В отличие от тебя. Одним желанием ты очистила мир от людей, без которых нам будет лучше, и от людей, которые никому не причиняли вред, даже тебе. Я не стану оправдывать тебя или освобождать от обязательств — все мы в ответе за то, что делаем и чего не делаем. Но скажу, что ты принадлежишь наследию других, кто столкнулся с подобными испытаниями.
Эвгемер писал, что древние боги из мифов были простыми людьми с великими способностями, обожествленные окружающими. Затем появился Юнг, и мы, одаренные, стали архетипами. Обычные мужчины стали богами. Женщины — монстрами. Но, на самом деле, это никак нас не определяет. Мы такие же, как все, только благословленные и проклятые.
Наши дары не объяснить наукой. Но и у них есть своя цена. Мы причиняем себе вред. Игнорируем голос разума. Кидаемся с головой в опасность. Пытаемся и совершаем самоубийства. Наш злейший враг — мы сами. Большую часть истории мы не знали, что с нами так или не так — почему некоторые проявлялись болезненно, а остальные без последствий. Почему одни жили в неведении о своих истоках, а другие переживали мгновения, которые никогда с ними не происходили. Я провел больше, чем одну жизнь, пытаясь ответить на эти и многие другие вопросы. Не знаю, чего они принесли больше: пользы или вреда. Без моей работы мальчик, которого ты зовешь Джудом, никогда не был бы заражен. С другой стороны, мальчик, которого ты любишь, Ной, никогда бы не родился.
Я считаю, что перед каждым человеком стоит задача оставить этот мир в улучшенном виде того, в который он пришел. Мой дар позволяет мне увидеть, каким он должен быть — но проклятье в том, что мне не хватает средств, чтобы воссоздать его в жизни. Я пытался и не преуспел в попытке изменить ход истории. Зато узнал, что мой дар сам по себе бесполезен. Я также нашел людей, которые могли мне помочь, твою бабушку в том числе.
Ною были предназначены великие подвиги, пока не родилась ты. Я надеялся, что условия, при которых он появился, воспрепятствуют повторению цикла — вечному конфликту Спасителя и Тени, проклятиям, сопровождающим Трикстеров, Матерей, Мудрых Женщин и Мужчин. Надеялся, что мои знания помогут покончить с нашим безумием. Никогда не поздно поддаться гордыне. Вселенная требует баланса, и тремя месяцами после зачатия Ноя, зачали тебя.
Дар Ноя заключается в том, что он может жить вечно и помочь в том же другим, но его проклятье — что он просто хочет умереть. Ты, Мара, одарена возможностью защищать близких, но таким способом, который вредит и им, и другим. Ты можешь наградить жизнью, но при этом кто-то должен быть наказан.
Говорят, каждому герою нужен свой злодей, ангелу — демон, богу — монстры. Несмотря на нашу сущность, я в это не верю. Я видел злодеев, совершающих поступки героев, и злых мужчин, которые звались героями. Способность исцелять не делает человека хорошим, как и способность убивать — плохим. Убей нужных людей и будешь героем. Исцели не тех и станешь злодеем. Нас определяют не наши силы, а наши решения.
Ты знаешь, почему даже в нынешние дни женщинам советуют кричать «пожар» вместо «насилуют»? Потому что фундаментальная истина человечества в том, что нам легче не вмешиваться.
Независимо от твоих ошибок — а их много, Мара, с такими испытаниями никто больше не столкнется — ты никогда не оставалась вне дела. Когда зло улыбалось тебе, ты отвечала ему тем же.
Кулон, который оставила тебе бабушка, представляет два символа правосудия — перо и меч. Те из нас, кто решил привнести в этот мир изменения, воспринимают его как способ узнать друг друга. Твоя бабушка носила его, как и мама Ноя. Что бы ты ни решила, для тебя это будет не конец, а начало чего-то нового. Я призываю тебя тщательно это обдумать; не нужно решать сегодня. Но знай, что этот выбор неминуем, и он может привести к жизни в одиночестве.
Каким бы он ни был, со временем ты станешь сильнее и уверенней. Ной тоже, если не будет находиться рядом с тобой. Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя.
Хоть я и так знаю, какое решение ты примешь, я не могу воздержаться от последней просьбы. Ты будешь любить Ноя Шоу до смерти, если не отпустишь его. Будь то судьба, вероятность, совпадение или рок, я видел его смерть в тысяче вариаций, в тысяче снов, тысячу ночей. Только ты можешь ее предотвратить.
Если все же наденешь бабушкин кулон, я узнаю о твоем решении. Но, как бы там ни было, мы увидимся снова.
А. Л.
Я закончила читать и подняла голову. Джейми смотрел прямо на меня.
— Что было в твоем?
«Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя».
— Всякое, — протянула я. — Обо мне. А в твоем?
— Тоже. Всякое. — Пауза. — Ты веришь ему?
«И он на это способен, но без тебя»
— Не знаю, — солгала я. Мой разум был забит чужими словами и мыслями, воспоминаниями, которых я никогда не переживала — пока что я не могла в них разобраться. — А ты?
— Я хочу ему верить, — сказал Джейми. А затем склонил голову и надел кулон на шею прежде, чем я успела что-либо сказать. Он слабо улыбнулся и пожал плечом.
— Фрики правят миром.
70
Я прождала ровно час, прежде чем последовать за Ноем. Мне хотелось дать ему свободы, но и также рассказать о прочитанном. О том, что я вспомнила. Я хотела узнать, что, по его мнению, нам нужно делать дальше.
Я четко понимала, что нужно делать мне, но для этого не помешало бы набраться храбрости.
Я уже не та девушка, с которой он познакомился однажды. Даже не та, кем была до «Горизонта». Последние события изменили меня, как и то, что я сотворила за это время. Я стала кем-то новым; если я что-то чувствую, то следую по наитию. Если я чего-то хочу, то беру это. Может, для Ноя я не изменилась, но это ни на что не влияет. Он видел фотографии, слышал рассказы, в подробностях описывающие мои преступления, но не видел, как я их совершала. Часть меня этому рада. Некоторые поступки не должны быть увиденными близкими людьми.
Я любила его. Какие бы мои частички ни были сожжены пережитым опытом и пройденными испытаниями, его они не касались.
Ной был как Плюшевый Кролик. Я буду любить его, пока не отпадут его усы, пока он не посереет и не потеряет форму. Я буду любить его до смерти. И он мне позволит. С радостью.
Я обнаружила его в очередной гостевой спальне. С ним была сумка, которую Стелла забрала из «Горизонта», когда мы покидали морг. Он закончил читать письмо от мамы, но не пошел на мои поиски. Мне было интересно, что она ему сказала, но я не осмелилась спрашивать.
Он не замечал меня, потому я остановилась в проходе.
— Можно войти?
Ной читал что-то, но кивнул, не отрывая взгляда от книги.
— Что читаешь? — спросила я, садясь на кровать. Что бы это ни было, он почти закончил.
— «Исповедь оправданного грешника».
Моя книга. Должно быть, он взял ее с собой в «Горизонт». Я даже не заметила ее в сумке.
— И как, нравится?
— Нет.
— Нет?
— Редактор так и не сказал, зол ли главный герой или его преследует дьявол. Он ничего не раскрыл. — Ной положил книгу на тумбочку. Я подвинулась ближе, пока не почувствовала жар его тела.
Прошлой ночью мы были уставшими и заснули, так и не успев поболтать, а когда я проснулась, к нам пришли Даниэль и Джейми с письмами от Лукуми. Нам нужно было обсудить случившееся вчера и то, что случится завтра, но нужные слова не приходили. Мне хотелось думать лишь о сегодня. О сегодняшней ночи.