Замысел заговора был прост и страшен. Предполагалось одновременно совершить покушения на самых видных руководителей СССР. В назначенный «День X» убийства планировались в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске и других крупных городах страны. Расчёт строился на всеобщем шоке. Оставшиеся от расправы руководители вынуждены будут пойти на переговоры с оппозицией. С сознанием собственных сил и значимости заговорщики диктуют условия и завладевают всеми рычагами власти.
Основной упор таким образом делался на террор.
Для этой цели в СССР были заброшены несколько групп боевиков. Эти молодые люди прошли основательную подготовку в ведомствах Гиммлера и Канариса.
Троцкий, помыкавшись по Европе, сделал ставку на «освободительный» поход вермахта и проникся надеждой вернуться в Кремль в обозе гитлеровской армии.
Сталин редко покидал Москву. Террористы принялись изучать его привычный маршрут: Кремль — Ближняя дача. Возник вариант совершить покушение на трассе. Группа убийц сделала засаду на окраине Москвы, там, где дорога сворачивает в лес, к сталинской даче. Возглавил группу Пикель, бывший заведующий секретариатом Зиновьева. Детали операции обсуждались самым подробным образом в Ильинском. Террористам помешала сильная охрана Генерального секретаря. К тому же самого Пикеля знал в лицо начальник сталинской охраны Власик.
Неудача вызвала гнев Зиновьева. Он отпустил по адресу Пикеля бранное слово, пренебрежительно махнул рукой и заявил, что на такие важные задания, видимо, следует посылать более ответственных товарищей.
Рассматривались ещё два варианта убийства Сталина: во время демонстрации на Красной площади или же на пленуме Исполкома Коминтерна. Берлин одобрил оба варианта и прислал своих исполнителей.
В. Ольберг приехал в СССР по паспорту гражданина Гондураса (документ был искусно изготовлен специалистами абвера, военной разведки Канариса). Перед отъездом из Берлина с ним беседовал Лев Седов — сын Троцкого. Он дал ему несколько дополнительных явок. В Ленинграде Ольберг побывал в редакции «Ленинградской правды», которую возглавлял Иван Гладнев (он же Самуил Маркович Закс), женатый на сестре Зиновьева Лие. В эту хорошо законспирированную группу входили работники редакции Гертик, Тойво и Антонов. Деятельность «Ленинградского центра» Ольбергу понравилась. Эти люди сильно не мудрили и умело готовили покушение на Кирова посредством озлобленного недоумка Николаева. В письме-отчёте Льву Седову посланец из Берлина выразил уверенность в успехе ленинградцев. С берегов Невы Ольберг отправился на берега Волги, в Горький. Там у него была явка к директору педагогического института И. Фёдорову. Из студентов-троцкистов была сформирована группа боевиков. Ей предстояло действовать на Красной площади, влившись в ряды демонстрантов. Отправить её в Москву предполагалось под видом экскурсии отличников учёбы.
Вариант с покушением на Сталина во время работы пленума Исполкома Коминтерна имел больше шансов на успех. Убийцы могли приблизиться к «объекту» почти вплотную и стрелять наверняка. Однако для исполнения плана потребовались террористы-смертники. Скрыться из помещения убийцам скорей всего не удастся. Из Берлина немедленно были присланы Берман-Юрин и Фриц-Давид. Вся загвоздка теперь заключалась в том, как им пробраться на пленум Исполкома?
Сравнительно легче обстояло дело с покушениями на остальных руководителей советского государства.
Группа Натана Лурье загодя выехала в Челябинск и там стала поджидать наркома тяжёлой промышленности Орджоникидзе. В группу входили ещё два человека: Липшиц и Констант. Они собирались применить взрывчатку. Работник германского посольства Ф. Вайц снабдил их двумя снарядами огромной разрушительной силы.
Группе Моисея Лурье ставилась задача ликвидировать Ворошилова. Изучив все маршруты наркома обороны, террористы собирались обстрелять его машину на улице Фрунзе, возле здания бывшего Реввоенсовета.
Полную гарантию удачи давала группа И. Эстермана. Ей поручалось убить Кагановича. Один из террористов, Чаговский, в течение нескольких недель следил за намеченной жертвой. У Кагановича была слишком слабая охрана. Заговорщики решили покончить с ним на территории Московского кожевенного завода, где он должен был выступать на митинге.
Ликвидация Жданова намечалась в Туле, при посещении им оружейного завода. Для этого в Туле загодя обосновались боевики Горович, Гуревич, Зайдель и Быховский.
В Киеве на случай внезапного приезда кого-либо из намеченных лиц засели хорошо подготовленные террористы братья Нырчук, братья Глухенко, а также Мухин, Звад и Фесюр.
Как всегда, болезненным был вопрос с финансами. И немцы из Берлина, и евреи из «Джойнта» проявляли скуповатость (тем более, что никаких ощутимых результатов пока не виделось). Приходилось изыскивать внутренние ресурсы. По указанию Троцкого заместитель председателя Госбанка СССР Г. Аркус перевёл Картографическому тресту (якобы на оплату работ по статистике) 30 тысяч рублей. Управляющим трестом был махровый троцкист Г. Евдокимов, недавно восстановленный в партии. Кроме того студенты-террористы из Горького попробовали свои силы в дерзких эксах (как в старину). В самом городе было ограблено несколько сберегательных касс, а под Арзамасом совершен ночной налёт на сельсовет.
Гиммлер добросовестно выполнял свои обещания Троцкому. Людей он не жалел и поставлял с избытком. Однако время шло, а успехов не предвиделось. Троцкому становилось неловко отделываться одними обещаниями. Он занервничал, от него полетели гневные шифровки. Он требовал успеха любой ценой. При этом строжайше наказывал, что в случае провала арестованные не имеют права признавать существование какой-либо подпольной организации. Пусть каждый выглядит, как террорист-одиночка (и приводил пример с Каплан и Канегиссером в 1918 году). А в канун XVII съезда партии он категорически потребовал от подпольщиков, попавших под подозрение властей, шумного покаяния с трибуны съезда. Видимость полного разоружения позволит им сохранить посты. В предвидении «Дня X» это чрезвычайно важно.
Летом, в июне, троцкист И. Дрейцер получил из Варшавы от своей сестры Сгаловицкой письмо, в которое была вложена записка Троцкого. Тотчас в Ленинград отправился Каменев. На него были возложены обязанности ревизора. В Ильинском у Зиновьева собрались Евдокимов, Бакаев и Мрачковский. Каменев нашёл, что покушение на Кирова готовится убого, на уровне мальчишек-гимназистов, начитавшихся детективных романов. Тем более, что однажды Николаев уже попадал в руки кировской охраны. А если снова попадётся?
Ему возражал Мрачковский. Он был покорён беззаветной решимостью комсомольцев и сам заражался их энтузиазмом. Нет, эти орлята ещё скажут своё слово!
Каменев был сердит и удручён. Его отросшие сырые щёки дрожали от негодования.
— Нет, товарищи, так работать невозможно. Вот что мне отвечать Льву Давидовичу? Что? Подскажите!
В этот же день к Зиновьеву был вызван Котолынов и там с ним не успел разминуться Натан Лурье, приезжавший из Челябинска. Хозяин дачи представил гостя из Берлина так: «Товарищ от Льва Давидовича». Оставшись с Зиновьевым с глазу на глаз, Котолынов затронул деликатнейшую тему: уместно ли блокирование с фашистами? Зиновьев расхохотался:
— Дорогой мой, вспомните Лассаля. Ради интересов революции он пошёл на сотрудничество с Бисмарком!
Ревизия Каменева вылилась в обыкновенный начальственный «распёк» из Центра. Заглаживая свою вину, заговорщики проявили торопливость, и Николаев, второй раз попав в руки охраны Кирова, едва не завалил всю ленинградскую организацию…
«Я действительно являлся членом объединённого троцкистско-зиновьевского центра, организованного в 1932 году.
Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной своей задачей убийство руководителей ВКП(б) и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Через членов центра Смирнова и Мрачковского центр был связан с Троцким, от которого были получены прямые указания по подготовке убийства Сталина.
Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединённого центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде.
Это поручение мною было дано осенью 1932 года в Ильинском».
Таким образом в СССР, по примеру Гитлера, готовился «День длинных ножей».
Недалёк был час, когда сама идея русских коммунистов создать рай для трудящихся в одной стране должна была утонуть в новых реках крови.
Русскому народу удалось вывернуться после катаклизмов 1917 года.
После 1933 года, когда в Германии соединились Троцкий с Гитлером, спасения русским не виделось. Слишком великий накопился опыт, слишком могущественные собрались силы!
Русские были объявлены лишним народом на планете. Их национальная участь была определена раз и навсегда.
Для суда избрали помещение в самом центре Москвы — Октябрьский зал Дома Советов.
У правой стены, боком к зрителям, сделали временную выгородку: за невысоким деревянным барьером в четыре ряда поставлены скамьи. В стене за выгородкой почти незаметная дверь, за нею — помещение для охраны и подсудимых (там их, в частности, будут кормить во время перерывов). Напротив, у левой стены зала, небольшой стол для государственного обвинителя.
Рано утром незаметная дверь в стене распахнулась и конвой стал заполнять выгородку теми, кого сегодня будут судить. Потолкавшись, они уселись в четыре ряда: Зиновьев, Каменев, Бакаев, Евдокимов, Пикель, Смирнов, Мрачковский, Тер-Ваганян, Рейнгольд, Дрейцер, Берман-Юрин и другие, всего 16 человек. Трое красноармейцев, вооружённых винтовками со штыками, замерли возле деревянного барьера.
Подсудимые осваивались с обстановкой: негромко переговаривались и беспокойно вертели головами, поглядывая на большой безлюдный зал. Из фойе доносился приглушённый шум большого скопления публики. Сейчас зрители ринутся заполнять ряды.