Банк «Джойнт сток» выделил первый транш на освоение Крыма — 15 миллионов долларов.
Собеседники подробно обговаривали документ, который предстояло утвердить на заседании Политбюро. Особенное внимание уделялось первому параграфу Постановления, самому важному. В нём шла речь о массовом переселении евреев в Крым. В числе исходных документов фигурировала «Записка» по этому вопросу за подписью Ленина. Иосиф Виссарионович этому нисколько не удивился. За парализованного Ленина над «Запиской» трудились трое: Розен, Брагин и Бройдо, работник наркомата по делам национальностей.
С резкой критикой замысла сионистов выступил Смирнов, нарком земледелия. Он предостерёг от поспешного решения такого сложного и опасного вопроса. Уже сейчас в Крыму заметно волнение местных татар. Насторожились и немцы (а их в Крыму более 50 тысяч). А если прознают ещё и абхазы? Смирнов уверенно предсказывал кровавейшее обострение национального конфликта. Грянет Вторая Крымская война!
Вопрос удалось сплавить в специальную комиссию — вернейшее средство утопить любое дело.
Как ни секретничали опытные гешефтмахеры, шила в мешке утаить не удалось. В Крыму заволновались местные татары и немцы-колонисты, живущие там с давних лет. Лидер татарской националистической партии «Милли-Фирка» В. Ибраимов сделал решительное заявление. В качестве ответной меры Ларин сочинил письмо в секретариат ЦК РКП (б), в котором обвинил татарского лидера в буржуазном национализме. Ларина активно поддержал председатель Комиссии ЦК по антисемитизму Бухарин. В итоге В. Ибраимов оказался на Лубянке. Там с ним долго церемониться не стали и расстреляли на третий день.
Вслед за этим ОГПУ спешно подготовило судебный процесс «63-х» (бросив в камеры цвет татарской интеллигенции). После сурового приговора началась деятельная зачистка Крыма от татар.
Всё же кое-кому посчастливилось избежать расстрельных подвалов. Но с Крымом им пришлось расстаться навсегда. Именно той суровой зимой на Урале нашли свою постоянную прописку более 20 тысяч крымских татар.
ВЦИК под председательством «доброго дедушки» Калинина принял специальный Закон, отдав земли Крыма «для нужд переселения». Территория, очищенная от татар и немцев, составляла 375 тысяч гектаров. На них предстояло справить новоселье 100 тысячам евреев. Это был первый этап колонизации — задел. Насчёт Одессы и Сочи было сказано: «Потом!» В складывающейся обстановке важно было «зацепиться».
Новосёлам сильно повредила смерть Ленина. В своей клятве у гроба скончавшегося вождя Генеральный секретарь партии предложил народу и стране совершенно новую политику советского руководства. Свежий ветер перемен ощутимо почувствовался всеми. В Кремле и на Старой площади загуляли сквозняки, выдувая прежний затхлый дух. Кое-кому сделалось слишком стеснительно, неудобно. Сталина уже успели изучить достаточно: этот немногословный человек обещаний на ветер не бросал.
Еврейское лобби в СССР прибегло к излюбленным уловкам. В продолжавшихся переговорах с «Джойнтом» была достигнута договорённость о займах. Экономика Страны Советов, и об этом знали все, крайне нуждалась в притоке свободных средств. Поступление таких средств гарантировал банк «Джойнт». Комбинация предлагалась простейшая: правительство СССР выпускает государственные облигации на обговорённую сумму займа, а финансисты США немедленно покрывают всю их стоимость. Среди влиятельных гарантов назывались имена Рокфеллера, Маршалла, Варбурга, Рузвельта, Гувера и др. Смидович, выступая на заседании Совета национальностей, утопил главный смысл комбинации в изложении технических деталей финансовой сделки. Банк «Джойнт» обязывался в течение 10 лет выплачивать по 900 тысяч долларов в год. Предусматривались и дополнительные суммы — по 500 тысяч. Условия были щадящими: по 5 процентов годовых. Выплата задолженности начиналась только в 1945 году и растягивалась до 1954 года.
С американской стороны документ подписал Ф. Варбург.
Смидович объявил, что первые 20 миллионов долларов уже поступили на счета Госбанка.
Игра была, в общем-то, сделана — финансовый крючок советской стороной заглочен.
Явное коварство сквозило в том, что ни в одном официальном выступлении ответственных лиц ни словом не упоминалось тревожное словосочетание: «Крымский проект». Но в документах этот важный термин существовал. Собственно, под него и отпускались такие деньги.
Одним из первых, кто уловил преступный умысел финансовых гешефтмахеров, был Киров. У себя в Ленинграде он довольно бесцеремонно истреблял сионистское подполье. Сталин поддерживал своего друга, «брата любимого». Выстрел Николаева поставил точку в начавшемся завоевании Крыма. Сворачивая свою деятельность и трусливо уползая в норы, сионисты успели организовать в Крыму всего лишь два еврейских района.
А вскоре начались слишком «громкие» судебные процессы…
«Крымский проект» воскрес после Победы над Гитлером. Чрезвычайно активизировался Еврейский Антифашистский Комитет (ЕАК). Распухшая от золота Америка обещала на этот раз 10 миллиардов долларов. Переговоры вёл Гарриман, посол, разведчик, хозяин пронырливой «Гаранта траст». План Сиона наложился на выселение татар из Крыма. Ответом Сталина стали преследования космополитов, расправа с деятелями ЕАК и «Дело врачей».
История с Крымом тянулась еще много лет. Только в 1954 году (срок окончательных расчётов по давнему займу!) затаившийся троцкист Хрущёв одним росчерком пера разрубил узел: он отдал Крым Украине. Дальнейшие события показали, что в этом таился дальний и глубокий смысл.
Сионисты, даже проигрывая с треском, никогда не отказываются от своих выверенных планов…
Последний год своей жизни Ленин полностью находился под управлением Крупской. Обречённо больной и совершенно беспомощный, он зависел от ухода. Ближайшими же людьми Крупской считались два «Лёвушки»: Троцкий и Каменев. Тот и другой пользовались именем вождя революции словно дубиной, сокрушая противников всех своих планов.
Потерпев провал с организацией Израиля в Крыму, Троцкий предпринял ещё одну попытку совершить прорыв в Европу (не осознав до конца причины недавнего краха под Варшавой) и в очередной раз опозорился сам и забросал грязью репутацию молодого советского правительства.
Свою новую авантюру председатель РВС назвал «немецким Октябрём». Основной упор делался на возможности Коминтерна.
К тому времени (шел год 1923-й) многострадальная Германия изнемогала под бременем Версальских санкций. Победители американцы причислили и эту страну к своим трофеям и методично выкачивали из неё все оставшиеся соки. Изнемогая от голода и унижения, немцы не смели и помыслить об активном протесте: по условиям Версальской конференции им было строжайше запрещено иметь армию и флот.
В оккупированной Германии господствовал доллар, превратив немецкие деньги в вороха ничего не стоящей бумаги.
В этих условиях стремительно росло влияние коммунистов. Идеи национального реванша питали молодёжь и обеспечивали приток в организации свежих нетерпеливых сил.
«Немецкий Октябрь» задумывался и как мощный фугас против ненавистного Сталина.
Сразу после XII съезда Троцкий затворился с Зиновьевым в своём кабинете на Знаменке. Оба знали, что Ленин обречён. Успех в Германии мгновенно изменит ситуацию и в партии, и в стране. «Корявый Оська» будет выглядеть жалко со своей плохо образованной ордой презренных гоев. Его тогда можно будет вообще сбросить со счетов. Победитель имеет право на диктат.
Первоначальная договоренность не касалась деталей. Оба лидера возлагали надежды на разветвлённую сеть Коминтерна. Само собой, в Германию следует послать надёжных и преданных товарищей. (Назывались имена Уншлихта, Ларина, Берзина, Мархлевского, Петерса.) Потребуется и человеческая масса, в этом свете уже с сегодняшнего дня начать поиски тех, кто знает немецкий язык. Возражения щепетильного Чичерина? На него имеется хорошая управа: Карахан. Да и Радек может хорошенько стукнуть кулаком!
О том, откуда брать необходимые деньги, собеседники не тревожились: в стране только что завершилось невиданное ограбление церквей. Склады Гохрана ломились от конфискованных сокровищ.
План подготовки «немецкого Октября» стал на повестке дня очередного заседания секретариата Коминтерна. У немецких коммунистов сильны позиции в Центральной Германии, в Саксонии и Тюрингии. Принимались в расчёт и притязания на оккупацию французами Рейнской области. Сеть нелегалов Коминтерна была раскинута по всей стране. Центрами взрыва были намечены два крупных города: Гамбург и Мюнхен. Усилия правительства раздвоятся с первых же часов, что значительно облегчит вступление в борьбу конспиративных групп в других районах.
— Мы ошиблись в 1920 году, — заявил Троцкий. — Теперь — положение совсем иное. Германия может быть захвачена одним ударом. Из полуазиатской России мы выйдем на широкую дорогу европейской революции. Она приведёт нас к революции мировой!
Он уже распорядился начать переброску красной конницы к границам Польши. Воспротивится Пилсудский? Плевать! Пройдём по Виленскому коридору.
— Пульс мировой революции пора щупать штыком, — разглагольствовал Троцкий. — Я уже физически слышу шаги мировой истории. Нас ждут на Рейне!
Для инструктажа в Москву был вызван лидер немецких коммунистов Брандлер. Его ознакомили с планом подготовки террористов. Небольшими группами они начнут убийства офицеров полиции и рейсхвера. Это сильно деморализует власти. Сил для начала революции вполне достаточно: 350 тысяч коммунистов, 11 тысяч винтовок, 2 тысячи револьверов, 150 пулемётов.
Датой начала восстания — «Днем X» — было назначено 23 октября.
23 сентября Троцкий выступил в «Правде». Он решил порассуждать о судьбах не только обречённой Европы (так он считал), но и всего человеческого рода.
«Жизнь, даже чисто физиологическая, станет коллективно-экспериментальной. Человеческий род снова поступит на радикальную переработку и станет объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки».