– Ну, тогда… – Ева внезапно замолчала и повернулась к нему. – Эй, об этом даже не думай! Обещай мне, дай слово, что ты не станешь его прятать. Так эту игру вести нельзя.
Рорк некоторое время молчал.
– Хорошо, пока не буду. Но запомни: я не позволю, чтобы его посадили в тюрьму за то, в чем виноват я.
– А в этом тебе остается только полагаться на меня. Однако, если ты снова преступишь закон, мне придется заняться Соммерсетом. У меня просто не будет другого выхода.
– Значит, нам надо объединить усилия и постараться не ставить друг друга в безвыходные ситуации. По-моему, обсуждая это, мы попросту теряем время.
– Черт возьми, ты заставляешь меня идти по жердочке через пропасть!
– Я это отлично понимаю, – сказал Рорк сухо, и, обернувшись, она увидела, что он смотрит прямо перед собой – холодно и мрачно.
– Ты говорил мне, что не можешь перемениться. Но я тоже не могу перемениться, Рорк.
– И прежде всего ты – полицейский? Ну что ж, лейтенант, продемонстрируйте свою профессиональную выдержку. – Он развернулся к компьютеру. – Сейчас я покажу тебе Марлену.
И Ева увидела смеющуюся девушку с голубыми глазами и длинными пшеничными волосами. Она вся светилась молодостью и весельем.
«Какая она была крошечная», – подумала Ева, глядя на тоненькую фигурку в белом платье с кружевами. В маленькой, как у куклы, руке у нее был тюльпан – розовый тюльпан с каплями росы на лепестках.
– Воплощенная невинность, – сказал Рорк едва слышно, нажал какую-то кнопку, и на экране появилась голограмма из дела Марлены.
Ева вздрогнула от ужаса. Кукла была сломана и вся в крови. Они сфотографировали ее обнаженной, и видна была каждая нанесенная ей рана.
– А это, – сказал Рорк, – невинность погубленная…
У Евы заныло сердце, но она, не отрываясь, смотрела на экран. «Ну почему?! – подумала она. – Почему опять ребенок? Почему так часто жертвами оказываются дети?»
– Будем считать, что ты обосновал свою позицию, Рорк. – Ева протянула руку, убрала с экрана голограммы, а потом обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я бы снова поступил так же, – медленно проговорил он. – Без колебаний и без сожаления. А если бы я мог избавить ее от страданий, я пошел бы и дальше.
– Если ты думаешь, что я тебя не понимаю, ты ошибаешься. Я повидала не меньше твоего. И живу с этим – каждый день. Живу, отлично зная, что может один человек сделать с другим. И стараюсь делать все, что в моих силах.
Он внезапно закрыл ладонями лицо.
– Прости. Знаешь, эти воспоминания… Вина, беспомощность…
– Глупо винить себя.
– А кого еще винить? – резко спросил он, опуская руку.
Ева обошла вокруг стола и остановилась напротив Рорка.
– Винить следует О'Малли, Рили, Кэни, Роуэна, Макни и Калхуна. – Сейчас она знала, чем может его утешить. – Очевидно, я не должна этого говорить, но все-таки скажу. Ты был прав. То, что ты сделал, было необходимо сделать. Это было справедливое возмездие.
Рорк взял ее за руки, их пальцы сплелись.
– Мне так нужно было услышать от тебя эти слова!
Она осторожно убрала руки и повернулась к экрану.
– Давай работать. Нам надо переиграть этого ублюдка на его поле.
Они засиделись за полночь, и Ева заснула, едва коснувшись головой подушки. Но перед самым рассветом ее снова начали мучить кошмары.
Рорк сквозь сон почувствовал, как она мечется, тут же проснулся и повернулся к ней. Ева, тяжело дыша, пыталась освободиться от чего-то, что видела только она.
– Все в порядке, Ева.
Он попытался ее обнять, но она стала вырываться – судорожно, неистово.
– Не надо, не надо, не надо! – В голосе ее была мольба.
– Все в порядке, я с тобой. – Рорк крепко прижимал ее к себе, гладил по спине, по волосам, и Ева наконец начала успокаиваться. – Он тебя здесь не достанет. Мы его не пустим.
Рорк услышал долгий вздох, и тело ее обмякло. А он еще долго лежал, глядя в темноту и не выпуская ее из своих объятий.
Когда Ева проснулась, Рорка в постели уже не было. К этому она привыкла, но его не оказалось и на диване, где он имел обыкновение пить по утрам кофе, просматривая утренние биржевые сводки. Полусонная, Ева забралась в душ. Придя наконец в себя, она вдруг вспомнила сон – и застыла, протянув руку к халату.
Маленькая грязная комнатенка. Красные отблески за окном. Живот подводит от голода. Открывается дверь, и, пошатываясь, входит отец. Он пьян, но не мертвецки. Нож, который она взяла, чтобы отрезать кусок заплесневевшего сыра, с грохотом падает на пол.
Отец бьет ее по лицу, наотмашь, а потом – о ужас! – наваливается на нее. Его жадные руки шарят по ее телу, зловонное дыхание вызывает приступ тошноты… Но это не она сопротивляется. Это Марлена, Марлена в разорванном белом платье, лицо искажено болью и страхом. Хрупкое тельце распростерто в луже крови.
Ева смотрит на погибшую девушку. Лейтенант нью-йоркской полиции Ева Даллас вновь встретилась со смертью. Она тянется за потертым покрывалом, лежащим на кровати, – хочет укрыть девушку. Да, по правилам она не должна ничего трогать на месте преступления, но Ева не может с собой совладать.
Она берет покрывало, но, обернувшись к телу, видит, что это не Марлена. Ева смотрит на саму себя – мертвую, в крови – и роняет покрывало на собственное лицо…
Ева, вздрогнув, накинула на себя халат и тряхнула головой, прогоняя воспоминания, о ночном кошмаре. Не время думать о собственном прошлом. Надо ловить убийцу, который наверняка уже выбрал новую жертву.
Она быстро оделась, налила себе чашку кофе и отправилась в свой кабинет. Дверь в смежный кабинет Рорка была приоткрыта. Она услышала его голос и заглянула к нему.
Рорк сидел за столом и, разговаривая по телефону, набирал что-то на клавиатуре. Гудел факс. Ева налила себе кофе и подумала, что вот так он, наверное, занимается куплей-продажей небольших корпораций. А Рорк тем временем говорил:
– Рад тебя слышать, Джек. Да, времени прошло немало. – Он вынул лист из факса, пробежал глазами сообщение и тут же отправил ответ. – Женился на Шейле? Сколько, говоришь, у тебя детей? Шестеро? Бог ты мой! – Он рассмеялся. – А, уже знаешь? Да, прошлым летом. Ага, в полиции… О каком темном прошлом ты говоришь, Джек?! Я законопослушный человек! Да, она очаровательна. И обладает массой достоинств. – Рорк отвернулся от монитора, не обращая внимания на только что поступившее сообщение. – Мне необходимо с тобой побеседовать, Джек. Ты слыхал про Томми Бреннена и Шона? Да, печально. Моя жена ведет это дело, и ниточка, похоже, тянется ко мне. Очевидно, кто-то вспомнил о том, что я предпринял после смерти Марлены.
Рорк выслушал ответ, встал и с трубкой подошел к окну.
– Ага, именно так. Есть идеи? Если что-то узнаешь или вспомнишь, звони мне сюда. А я на время подыщу тебе и твоей семье местечко поспокойнее. Возьми детей и отправляйся недельки на две к морю. Думаю, они будут в восторге. Нет, Джек, это мое дело. Я не хочу, чтобы из-за меня появлялись новые вдовы и сироты.
Он снова рассмеялся, но глаза у него были грустные.
– Уверен, что ты справился бы. Но, знаешь, пусть этим лучше занимается моя женушка-полицейский, а ты с семьей пока что уматывай из Дублина. Я сегодня же пошлю все необходимое. Еще позвоню. Привет Шейле.
Ева глубоко вздохнула.
– Ты что, решил спрятать всех, кто, по-твоему, может оказаться следующей жертвой?
– Ну да. А что, у тебя есть возражения? – Рорк казался немного смущенным.
– Нет. – Она подошла к нему и крепко обняла. – Я люблю тебя, Рорк.
Она нечасто говорила это, и сердце его забилось сильнее.
– Я тоже люблю тебя, Ева.
Она коснулась губами его щеки.
– Знаешь, когда ты говорил со своим дублинским приятелем, у тебя акцент стал сильнее. И ритм речи изменился, И «ага» стал говорить вместо «да».
– Правда? – Он этого и не заметил. – Странно.
– А мне понравилось. – Она прижалась к нему. – В этом было что-то трогательное.
– Неужели? – Его руки скользнули к ее бедрам. – Ева, дорогая, если ты решила… – Он взглянул через ее плечо и сказал чуть удивленно: – Доброе утро, Пибоди. – Ева дернулась, но Рорк крепко держал ее в своих объятиях. – Чудесное утро, не правда ли?
– Да. Прошу прощенья, мэм, – добавила Пибоди, поймав строгий взгляд Евы. – Вы сказали – ровно в восемь, внизу никого не было, поэтому я поднялась сюда. И Макнаб тоже здесь.
– Явился по вашему приказанию, лейтенант. – Макнаб ухмылялся во весь рот. – Бог ты мой, ну и дом у вас!
Он ринулся к компьютеру с таким видом, что Ева инстинктивно потянулась за оружием.
– Вот это машина! А вы, наверное, Рорк? – Макнаб энергично потряс руку Рорка. – Рад с вами познакомиться. Я работаю на одной из ваших МТС-2000. Мы, конечно, мечтаем о 5000, но, увы, бюджет не позволяет. А дома у себя я как раз меняю мультимедиа на «Платинум-50». Чудо что такое! А это что у вас?
– Макнаб, держите себя в руках, – одернула Ева молодого человека.
– Слушаюсь, мэм. Только один вопрос к вашему мужу. Скажите, сколько задач эта штука может выполнять одновременно?
– Триста. – Рорк подошел к Макнабу. – Я использовал его почти на полную мощность, и – ни одного сбоя.
– Вот это да! У вас, наверное, работают компьютерные боги.
– Пошлите свое резюме, попытайте счастья, – сухо сказала Ева. – После того, как вы проникли сюда, держать вас в нашем отделе становится необязательным.
– Непременно пошлю, – осклабился Макнаб и обратился к Рорку: – Лейтенант просила меня посмотреть ее домашний компьютер. А на чем она работает в участке! Каменный век!
Когда Макнаб исчез за дверью Евиного кабинета, Рорк заметил с улыбкой:
– Занятные у вас коллеги, лейтенант.
– Если Фини в ближайшее время не вернется, я застрелюсь. Пойду проверю, чем он там занимается.
Пибоди собралась было отправиться следом, но Рорк ее задержал.
– Одну минуту, сержант. Давно хотел сказать вам, что я – ваш должник.