Отовсюду раздавался хруст, перекрывавший шум мотора. Закончилось это оглушительным треском, сравнимым по громкости со взрывом. Снегоход на полном ходу начал погружаться в воду. Ощутив невероятный прилив сил, Эльза подняла сидящую впереди дочь и бросила ее в сторону, туда, где лед был целым. Иван прыгнул туда же сам, но оскользнулся и провалился ногами в коричневую воду.
Эльза уже плыла к нему, совершая множество лишних движений в раздувшейся пузырем куртке. Поймав под водой ботинки Ивана, она толкнула его вперед. В этот момент лед подломился под лежащей Иванной.
Эльза не сумела ободрить истошно вопящую девочку. Ее грудь перехватило от ужасного холода, и она едва могла дышать, не то что кричать. Добравшись до дочери, Эльза затолкнула на лед и ее.
Дальше оставалось только тонуть самой, потому что жизненные ресурсы Эльзы были исчерпаны. Все ее силы ушли на подчинение материнскому инстинкту. На инстинкт самосохранения уже ничего не осталось.
— Мама! — заорал Иван. — Держи!
Он лежал на животе, сжимая в руках сорванный с шеи шарф. Конец его плавал прямо перед Эльзой. Она не хотела хвататься, но руки сделали это сами. Несколько раз она срывалась, но в конечном счете ей удалось выбраться.
— Не вставай, — предупредил Иван. — Ползком.
Губы у него были фиолетовые, зубы клацали. Они поползли к скрючившейся на снегу Иванне. Потом все трое встали и заковыляли к дому на берегу. Бежать никто не мог. Одежда на них заледенела, руки окоченели. Они лишились всех своих вещей, но не надежды.
Оглянувшись, Эльза посмотрела на полынью, в которой только что едва не оборвались их жизни. Снегоход еще пускал последние пузыри, но вода уже успокоилась и больше не выплескивалась на лед. На ходу Эльза проверила мобильник, но он, разумеется, не работал, набравшись озерной воды.
Последние десятки метров Иванну пришлось нести. Иван то и дело падал, но упрямо, снова и снова вставал. Они дошли. Ввалились в дом, и Эльза сказала поднявшемуся из-за стола мужчине:
— Помогите… Замерзаем…
— Я Алеша, — произнес он пьяно. — Не брошу. А ты ночью со мной ляжешь.
— Да, — вымолвила Эльза одеревеневшими губами.
Ей было все равно. Ее волновало только одно: нужно было согреть детей и убедиться, что с ними все в порядке. Алеша дал всем троим самогонки, помог стащить задубевшую одежду, дал одеяла и накормил. А ночью, когда дети пригрелись и уснули, кивком указал Эльзе на каморку с кроватью, отделенную от общей комнаты кокетливой бамбуковой занавеской.
Там под неумолчное гудение генератора, выдающего электричество в обмен на солярку, Эльза отдалась спасителю на тряпье, которое язык не поворачивался назвать постелью. Алеша предложил ей выпить, и она согласилась, чтобы не так противно было. Прежде чем воткнуться в нее, он рассмотрел ее при свете парафинового огарка и причмокнул:
— Белая какая! Покрасилась, что ли?
— Какая есть, — процедила Эльза. — Давай уже, не тяни.
Он не заставил себя упрашивать, и она, совершенно неожиданно для себя, испытала невероятный по силе оргазм и искусала себе ладонь, подавляя крики.
— Давно мужика не было? — спросил Алеша. — Ничего, теперь наверстаешь. Детки-то твои, вона, кашлем заходятся. Не пойдете дальше, пока не выздоровеют. Вы как тут?
— Гуляли, — уклончиво ответила Эльза и отправилась прикладывать губы к лобикам своих чад. Они были горячими. Оба.
Она попросила у Алеши лекарств. Он пообещал, но не раньше, чем они повторят. Несмотря на алкоголизм, мужская сила в нем таилась неукротимая. Небольшой, жилистый, неутомимый, он опять довел Эльзу до страстных попискиваний.
— Понравилось? — спросил он гордо и хлебнул из банки.
Она сделала вид, что не расслышала, и перевела разговор на другую тему.
— Зачем тебе электричество? — спросила она. — Все равно при свечах живешь.
— Самогонный аппарат без электрики не функционирует, — солидно пояснил Алеша. — А я не функционирую без самогона. Такое вот круговращение в природе.
— Ты лекарства обещал. Где аптечка?
— Вот, — показал он на агрегат, опутанный змеевиком.
К счастью, в доме нашелся не только первач, но и уксус. Ночами и днями Эльза просиживала рядом с детьми, делала им компрессы, подогревала воду, нашептывала успокаивающие слова. Когда жар спадал и они засыпали, приходилось давать Алеше и выслушивать его пьяные бредни. Так продолжалось долго, слишком долго и слишком однообразно, чтобы как-то определять время.
Но сегодня все изменилось. Позвонив мужу, Эльза почувствовала себя свободной и уверенной в себе женщиной, а не бессловесной наложницей, готовой раздвигать ноги по первому слову хозяина. Как только Алеша отмычал свое, отскрипел зубами, Эльза спихнула его с себя и предупредила:
— Это был последний раз. Больше даже не пробуй. Плохо будет.
— Вот ты как заговорила, — протянул он. — Такая, значит, от тебя благодарность. Им стол, кров, ласку, а они в душу плюют. Ну ничего, ничего-о… Мы это поправим. У меня для таких случаев ремень припасен, морской, с якорем. Сейчас познакомлю вас.
Он запрокинул свою банку. Позволив ему сделать пару глотков, Эльза ударила ладонью в днище. Потом вскочила и выставила перед собой шампур, на котором Алеша имел обыкновение поджаривать куски рыбы в своей самодельной печурке.
— Ты что? — очумело спросил он, шамкая разбитым ртом.
— А ты не понял? — поинтересовалась Эльза с вызовом. — Еще раз объяснить?
— Мама? — позвал из комнаты Иван. — Что там у вас? Вы ссоритесь?
— Просто разговариваем, — откликнулась она, не сводя глаз с Алеши. — Спи. Я сейчас приду.
Алеша лег, повернувшись к Эльзе спиной. Это означало, что он понял. Существуют способы доносить свои требования просто и доходчиво.
Глава 21. По большому счету
В ту ночь Корчаку не спалось. Как обычно. Он совсем потерял сон. Случалось, забывался на час-другой, а потом невеселые, тревожные мысли вновь одолевали, лишая его покоя. Трюк с подменой телефонов сработал, но на этом дело застопорилось. Бандиты больше не отвечали на звонки со знакомых номеров. Телефон Левченко тоже не стал волшебным ключиком, открывающим все двери. Так и сидел Корчак сиднем, не находя применения арсеналу, оказавшемуся в его распоряжении.
Где искать своих любимых? Как добраться до Вальтера? Не означает ли затянувшееся молчание, что готовится что-то очень, очень плохое. Например, бандиты разыщут семью Корчака первыми и позвонят ему, чтобы выдвинуть ультиматум? Ладно, черт с ними, ультиматум он бы принял, любой. А если они не позвонят вообще? Или сделают это лишь для того, чтобы сообщить ему, что его близкие мертвы?
Разве уснешь с такими мыслями? Они не давали покоя ни ночью, ни днем. Левченко на контакт не выходил. Видать, разгадал, с какой целью был похищен его мобильник, и затаился. Стоит ему узнать местонахождение Корчака, и пиши пропало. Поэтому звонить приходилось не из конспиративной квартиры, а из разных точек города. Только ничего это не давало. Левченко отмалчивался. Держал паузу. И затянувшаяся пауза эта беспокоила Корчака все сильнее.
Бродя в потемках по пустой квартире, он подумывал о том, чтобы еще раз наведаться в какой-нибудь из своих клубов, устроить дебош и тем самым завлечь туда бандитов. Но как быть, если вместо них прибудет полицейский наряд? А такое вполне может произойти. Окажись Корчак за решеткой, он уже никогда и ничем не сможет помочь своим.
Вот что его сдерживало. А еще ощущение своей беспомощности, которое было просто невыносимым.
Корчак порылся в пакете с провизией, пристроенном на подоконнике. Достал оттуда банку пива и пакет чипсов. Больше ничего в рот не лезло, а силы хоть как-то подкреплять надо. Пиво было отвратительным на вкус, чипсы пахли старым жиром, но Корчак упрямо булькал и хрустел, уставившись в стену. Пустая стена была для него чем-то вроде экрана, на котором он мог крутить кино своих воспоминаний.
Главное — не думать о плохом. Смотреть в счастливое прошлое с легким сердцем. Там все так солнечно и прекрасно. Задача состоит в том, чтобы вернуть те безоблачные дни.
Отхлебнув пива, Корчак достал из кармана мышонка.
— Что, Бэтмен, тебе тоже не спится? — спросил он. — Давай вместе посидим. План у меня возник. Поделиться?
Мышонок молчал. Что, как известно, означало согласие.
— Вот возьму и просто пристрелю Левченко, — принялся рассуждать Корчак. — Вальтер без его поддержки не устоит. Таким образом, вся их бандитская крыша обрушится. Ну? Как тебе такой план?
Мышонок молчал. В данном случае это означало не согласие, а как раз совсем наоборот.
— Ладно, придумаю что-нибудь другое, — пообещал Корчак засовывая игрушку обратно в карман.
Трель мобильника заставила его вздрогнуть. Он посмотрел на дисплей. Оксана. Может быть, она звонит мужу, а не Корчаку? Нет, вряд ли. Лев уже наверняка сообщил ей о пропаже телефона. Или даже обвинил Корчака в краже, а сам купил себе новый мобильник и сменил номер. Тогда что означает этот звонок, да еще в столь неурочный час? Еще и пяти нет. Глухая ночь по зимнему времени. Проверка? Попытка засечь координаты Корчака?
Игнат решил, что, если что-то покажется ему подозрительным, он немедленно оборвет разговор и покинет квартиру. Не ответить было нельзя. Оксана уже однажды сообщила Корчаку крайне важную информацию. Может быть, она опять злится на Льва и хочет ему насолить?
— Слушаю, — сказал Корчак.
— Игнат, это я, — быстро заговорила Оксана. — Узнал?
— Говори, — предложил он.
— Не могу молчать, Игнат. Потом не прощу себе никогда…
— Говори, — повторил Корчак.
— Моему позвонили недавно. Я подслушала. Думала, опять у него шашни…
— Меня ваша личная жизнь не интересует, Оксана.
— Речь идет о твоей жизни, — возразила она. — О жизни твоих близких.
— Говори, — произнес Корчак уже в третий раз и совсем другим тоном.
— Лев в лесничество подался, — сказала Оксана. — Кто-то позвонил ему оттуда. Он подхватился как ошпаренный и поехал.