— Я понимаю, ты в отчаянии, — кивнула Рангику. — Наверное, сейчас винишь себя в перевозке кристаллов?
— И это тоже, — ван отвернулся от кицуне. — Но у меня не было выбора.
— Именно, — согласилась та. — Ты не виноват в том, как их использовали. Даже если из-за пыльцы вновь вспыхнули болезни, виновны те…
— Стой, — Изуди вскинул на неё проницательный взгляд. — Какие болезни? Разве пыльца на это способна?
Рангику прикусила язык. Но было слишком поздно. Она надавила на больную рану, но отступить не могла. Ей попросту не позволят.
— Я не совсем уверена, правильно ли ты меня понял…
— Рангику, — ван посуровел. — Прошу, скажи мне правду. Могла ли болезнь, забравшая мою жену и здоровье дочери, появиться из-за пыльцы?
Женщина тяжело вздохнула и ответила:
— Может быть. Сложно о чём-то говорить, если не имеешь понятие, о чём речь.
— Ты знаешь, на что способна эта штука.
— Да, пыльца усиливает заклинания и зелья. И если что-то из них было нацелено для создания болезни, то…
Изуди снова её перебил. Но на этот раз не разговором, а смехом. Он отвернулся, прикрыл рот ладонью и нервно смеялся. Вот только с каждой секундой звуки становились более злобными. Пока, наконец, он не успокоился и не зарычал от гнева. Сжал кулаки так, что побелели костяшки. На лице заиграли желваки. Ван нахмурился, а левая губа нервно подёргивалась.
— Изуди, в чём дело? — испуганно спросила кицуне.
Но тот ничего не ответил. Вместо этого резко поднялся и снова зарычал, но на этот раз от боли. Схватился за раненую ногу. Но быстро взял себя в руки. Сжав самодельную трость, двинулся к выходу.
— Постой, — женщина последовала за ним. — Ты же понимаешь, что это глупо?
— Что именно? — процедил он сквозь зубы, остановившись у самой двери. — То, что из-за меня могло погибнуть сотни ванов? То, что я мог разрушить семьи, так как сделали с моей? Ты даже не представляешь, какого это, смотреть на родную дочь и понимать, что виновен в её болезни.
— Вообще-то, понимаю, — в тон ему ответила Рангику. — И потом, в смерти жены ты невиновен.
— Знаю, но от этого не легче.
Ван потянул за ручку двери, но внезапно где-то послышался жуткий скрежет. Они с кицуне замерли и прислушались. Но звук не повторился. Повисла гробовая тишина. Простояв так пару минут, Рангику заговорила первой:
— Такого раньше не было.
— Плохо. Кажется, это что-то в подвале.
— Думаешь, Мате оставил нам «подарочек»?
— Не удивлюсь, он был ещё тем ублюдком.
— Ито-сан? — казалось, что громила был предупреждён о моём появлении.
— Давно не виделись, — хмыкнул я, подходя ближе.
Асэми успела юркнуть в тень до того, как её заметили. И я очень надеялся, что история с пленницей не повторится.
— Как сказать, — пожал тот плечами. — Судя по новостям, ваша жизнь была довольно насыщена. Для меня же прошло всего-ничего. Рутинная работа, серые будни…
— Пошон здесь? — мне не было интересно его история.
— Конечно, — кивнул тот, даже не подав вида, что расстроен из-за моей грубости. — Ждёт вас вместе с господином Мате.
— О как.
Значит, я был прав. Они меня поджидали. Но как поведёт себя Пошон? Неужто забудет о том, что я освободил его сына?
Громила открыл дверь и учтиво отошёл в сторону. Выбора не оставалось, отступать поздно. Я достал меч и вошёл внутрь, готовясь в любой момент атаковать. На этот раз, даже охранник не сможет меня сковать в своих грубых объятиях. Но тот и не подумал нападать. Он прикрыл дверь с другой стороны, оставив меня наедине с двумя старыми знакомыми.
Я оказался в просторном, но пустом зале, освещённом несколькими свечами. Под ногами полуистлевшие доски, а от деревянных стен шёл отчётливый запах гнили. По центру два высоких стула, на которых восседали Пошон и Мате. На их лицах растянулись самодовольные улыбки. За спинами виднелась обрушившаяся лестница.
— Тсукико! — наигранно радостно воскликнул алхимик и взмахнул руками. — Как я рад тебя видеть!
— Давай обойдёмся без фальши, — твёрдо сказал я. — Ты знаешь, что я пришёл за Мате. Просто уйди отсюда и…
— Наглый щенок, — грубо перебил меня толстый ван, бывший хозяин харчевни. — Да что ты о себе возомнил?
— Дай ему закончить, — покосился на того Пошон. — Тсукико — уважаемый человек даже в этих краях.
— Что? — чуть ли не рассмеялся тот. — Издеваешься? Да здесь ненавидят всех Ито!
— Знаю. Однако это не отменяет факта, что юноша достиг своих похвал не просто так. Он без всякой магии прикончил твоего хозяина. Одно только это вызывает желание пожать ему руку, — после Пошон посмотрел на меня. — Так что ты хотел сказать?
— Просто уйди и оставь нас наедине.
— Но Мате мой друг, я не могу его бросить, — покачал головой. — Однако, в знак нашей старой дружбы предлагаю бартер. Ты мне, я тебе.
— Что?! — взвизгнул толстяк. Теперь он испугался не на шутку. — И для этого меня сюда притащил? Используешь, как приманку?!
— Почему бы и нет? — пожал плечами алхимик. — И ты отлично сыграл свою роль.
С этими словами он взмахнул левой рукой, и Мате рухнул на пол, словно кукла. Его тело отказалось слушаться хозяина. Руки прижались к бокам, а ноги друг к дружке. Он барахтался на полу, подобно гусенице, не в силах даже подняться. По дому разнеслась отборная гневная брань.
— Ты что творишь, Пошон? — чуть ли не умолял тот. — Отпусти, он же прикончит меня.
— Знаю, — довольно кивнул алхимик и обратился ко мне: — Он твой. А взамен я прошу о ма-а-аленькой услуге.
— Чего ты хочешь?
— Твоей крови, — хищно улыбнулся тот и дёрнулся вперёд.
Я вскинул меч, готовясь сражаться. Однако Пошон остался на месте и залился противным смехом.
— Ах, успокойся, Тсукико, — отмахнулся тот. — Я пошутил.
— Мне не нравится подобный юмор.
— Да, да, да. Я помню, что ты у нас очень серьёзный. Ну, так и я не врал. Мне и правда нужна твоя кровь, — сунул руку за пояс и достал небольшой пузырёк. — Совсем чуть-чуть. Не возражаешь?
— Конечно, возражаю, — ответил я, не опуская оружие. — Зачем тебе это?
— Ну, скажем так, для научных изысканий. Ты ведь помнишь, чем я занимаюсь.
— Да, поэтому и не собираюсь давать свою кровь. Не хочу, чтобы в самый неожиданный момент получил власть над моим телом.
— Серьёзно? — Пошон хищно оскалился. — Тогда ты немного опоздал.
Он вскинул руку, и в ту же секунду мои мышцы пронзила острая боль. От неожиданности я вскрикнул и упал на одно колено. Судороги сводили руки и ноги, я не мог нормально пошевелиться. Лишь стоял, как каменное изваяние, пытаясь вернуть контроль над самим собой.
— Видишь ли, в чём дело, мой дорогой друг, — говорил Пошон, медленно подходя ко мне. — Я уже имею эту власть. В том зелье, что я тебе дал от укусов монстров, был небольшой ингредиент. Именно благодаря ему ты теперь в моих руках.
— Пошёл в Пекло, сукин сын, — прорычал я, не в силах справиться с дикой болью.
— Ты меня поражаешь, мальчик, — алхимик встал напротив. — Чтобы сразить Мате мне хватило небольших усилий. Но до сих пор сопротивляешься, даже, когда я стою рядом.
По дрожащему голосу Пошона можно было решить, что и ему это даётся непросто.
Внезапно в плечо что-то вонзилось. В мозг ударила новая порция боли. Я зарычал, хотел дёрнуться к противнику, но не смог пошевелить даже рукой.
Чёрт, чёрт. Да как же так?
— Успокойся, — произнёс Пошон почти над самым ухом. — Вот и всё.
Невидимая игла вышла из тела, а по руке побежало тепло.
— Неаккуратно, — пробормотал алхимик. — Но сам виноват. Я ведь хотел по-хорошему. Однако тебе нельзя умирать.
И снова резкая боль в плече. Но теперь его пронзил дикий жар. В нос ударила вонь палёного мяса.
— Заживёт, — довольно сказал ван. — Ну а мне пора. Уж ты прости, не имею права задерживаться. Мате оставляю тебе, как и договаривались, — в его голосе звучала ирония. — Хотя ты и не соглашался.
И тут где-то в глубине дома послышался грохот, будто обветшалая лестница рухнула ещё раз.
— Ты с кем-то пришёл? — настороженно спросил Пошон.
— Да, — с натугой ответил я. — Императорская армия.
— Всё шутишь, Тсукико, — усмехнулся тот. — Что ж, меня это даже забавляет. Ну, удачи вам.
После чего послышались удаляющиеся шаги, хлопок дверью и неразборчивый короткий разговор со стражем. А через мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь пыхтением дёргающегося из стороны в сторону Мате. Но вскоре затих и он.
— Эй, парниша, — тихо позвал толстяк.
К счастью или нет, но я не мог поднять голову и посмотреть на толстяка. Взгляд упёрся в гнилые доски.
— Слышишь меня? — вновь позвал тот.
— Чего тебе? — прохрипел я в ответ.
— Я знаю, что ты меня ненавидишь и желаешь отомстить. Наверное, это Шаторо тебе всё рассказал. Но давай договоримся?
— О чём ещё?
— Я расскажу всё, что знаю о делах Сидзаки, а ты пообещаешь, что отпустишь меня и оставишь в покое. Ну как, идёт?
Зараза, слишком соблазнительно. Впрочем, что мне мешает выслушать его, а потом отрубить голову? Наверное, только мои принципы.
— Нам всё равно пока нечего делать. Уверен заклинание Пошона скоро спадёт, как только он уедет на безопасное расстояние. А пока я могу поделиться своими сведениями.
— И много ли может знать хозяин помойки?
— Грубишь, — усмехнулся тот. — Но на самом деле хозяин помойки всегда в курсе, что происходит у него под носом.
— Да неужели?
— Конечно, а где, по-твоему, Сидзаки хранил кристаллы? В моих подвалах. Правда, больше их там нет. Шаторо приказал вывести всё, что было, аккурат к твоему прибытию. Так что, извиняй. Но зато там осталось нечто другое. Скажи, вы уже нашли мой прощальный подарок?
— Что? — прохрипел я.
Меня начала переполнять злость. О каком ещё подарке он говорит? Зная этого ублюдка, не остаётся сомнений, что в здании харчевни было нечто опасное. Но мы ничего не нашли. Лишь заплесневевшие припасы, да скисшее пойло.