«Врёшь, князь, — подумал Никита, внезапно ощутив тяжесть в груди. — А насчёт уничтожения Назаровых ничего сказать не хочешь? Кто пытался под шумок взять контроль над „Изумрудом“ и „Гранитом“⁇ Не ты ли вместе с дружком Волынским? Да и Меньшиковы там отметились. Если бы им вовремя не помешал мой прадед, представив меня как наследника Рода, неизвестно, что было бы дальше. Три клана сцепились бы за наследство Назаровых как свора собак. И где бы тогда находился я?»
— Времена меняются, Василий Юрьевич. Ситуации случаются разные, как, к примеру, нападение на вологодское имение господина Назарова…
— Там была диверсионная атака, Алексей Изотович, — хмыкнул Шереметев. — Наёмники иностранные, руководители — тоже оттуда. Нет никаких доказательство, что кто-то из русских кланов спонсировал ублюдков. Да и никто бы не пошёл на это.
— Тем не менее никто не застрахован от подобных случаев, — Балахнин покачал головой. — Кормчий может держать руку на пульсе событий и вовремя реагировать на подобные вызовы. А вдруг кому-то захочется под завуалированной формой атаки расправиться со своим оппонентом из другого Рода? Забрать его активы, разорить домашних и пустить по миру.
— Князь, вы занимаетесь конспирологией, — прогудел Юсупов. — Ну в самом деле, зачем нагромождать ненужные конструкции, когда можно обратиться в Коллегию по спорам!
— Господа, дозвольте мне сказать, — Строганов решил выступить, но Никита не знал, в его поддержку, или же против дублирования систем. — Барон Назаров из молодых да ранних. На него уже равняется молодая дворянская поросль. Пока ещё мы не наблюдаем массового подражания жить так же, независимо от старших родов, но процесс идёт. В Тобольской губернии уже три молодых семьи пошли на конфликт, чтобы получить право создать младшую ветвь. Я лично дал своему сыну Владимиру разрешение создать новый Род. Строганов-Турский, наверное, слышали…
В зале раздался смех и хлопки ладоней.
— Так к чему я подвожу. Таких ситуаций будет становиться всё больше и больше. Лет через десять, есть жуткое подозрение, мы получим массовый исход из корневых Родов дерзких и молодых. Соответственно, нужен человек, имеющий огромный авторитет в дворянской среде. Меня уже слушать не будут, как и уважаемого Василия Юрьевича, не говоря о князе Волынском. Если сейчас барон Назаров получит статус Кормчего, то именно к нему пойдут спорщики. А если вздумают бодаться как упрямые бараны, он может применить некоторые методы воздействия, которые мы должны предоставить ему.
— Лучшего аргумента даже я не смог бы выдвинуть, — Балахнин был доволен. — Спасибо, Андрей Егорович. — Мы должны смотреть вперёд на десять шагов, чтобы в будущем не получить междоусобных войн. Если заложить фундамент нового дворянского кодекса сейчас, удержим ситуацию под контролем.
— Родовые традиции могут куда лучше воспитать молодёжь, — пробурчал Юсупов. — Иначе получится так, что наследники будут бегать к Кормчему, а мы по старинке будем между собой договариваться. И к чему придём?
— Клановые войны задевают интересы множества Родов, — заметил боярин Морозов. — Некоторым совсем не улыбается терять человеческие ресурсы.
— А как же клятва верности? — спросил кто-то из дальнего угла зала. — Есть хозяин, есть и слуга, который обязан вставать на защиту чести клана, Рода.
— В России только два боевых Рода: Строгановы и Назаровы, — подключился к спорам барон Абрамов. — Остальные пытаются перевести спор в плоскость финансово-экономических взаимоотношений. Мирон Порфирьевич прав: никому сейчас не хочется развязывать войну ради захвата одного-двух предприятий. Лучше нанести удар по экономическому сектору, что гораздо гуманнее. Но договариваться куда безопаснее, не правда ли, господа?
Члены клуба зашумели, за столиками стали вспыхивать дискуссии.
— Поэтому я тоже за введение должности Кормчего, — повысил голос Абрамом. — Зато у нас будут две инстанции, которые выслушают претензии и вынесут вердикт.
— Дублирование только усугубит проблему, — насупился Волынский.
— Леонид Иванович, неужто боишься дискуссий? — усмехнулся Строганов.
— Считаю, будет бардак, — отрезал тот.
— Давайте голосовать, — нетерпеливо произнёс Балахнин, то и дело окидывая взглядом заволновавшуюся публику. Судя по взгляду, он был доволен, что удалось расшевелить князей и бояр на какое-то действие, не как в прошлый раз.
— Не угодно ли коньяка, вина, бренди, Ваше Высочество? — перед столиком Никиты и цесаревича возник официант с подносом.
— Осетровой икры и пятьдесят коньяка, — с интересом слушая перепалку членов клуба, ответил Владислав, не глядя на спрашивающего.
— Сию минуту будет исполнено, — снова поклонился рыжеволосый.
А вот сейчас Никита уловил дыхание смерти. Оно шло от самого официанта, но непонятно было, что именно являлось раздражителем. Ни амулетов, ни артефактных колец, которые активируются одним движением пальца — но сгущающаяся чернота в глазах рыжего напомнила только об одном спусковом крючке. Ещё только обескровленные губы парня начали шевелиться, складываясь в слова «mori, corpus», Никита одним рывком «натянул» на столик защитную сферу, сверху укрепил «куполом» — и тут ударило.
Нет, это был не взрыв, как изначально предполагали Никита и маг-следователь Хованский. Не от чего человеку взрываться, если только он не обвязан поясом с тротиловыми шашками. Официант окутался непроницаемой чернотой, как гусеница коконом, и влекомый всей мощью рунического заклятия бросился на цесаревича. Острое жало дьявольского конструкта пробило «купол», но потратив на эту операцию почти всю свою мощь, растеклось чернильной гадостью по «сфере», и тогда шарахнуло всерьез. Никиту вместе с Владиславом сбросило со стульев и проволокло по полу, попутно собирая вместе с ними обломки стульев, столов, осколков посуды. Магическим порывом сорвало тяжёлые шторы с окон, повалило картины со стен, смело людей как игрушки, легко и безжалостно.
Никита успел увидеть отлетевшего вглубь подиума Балахнина, поднявшуюся в воздух щепу от расколотого деревянного помоста, упавшую красную бархатную портьеру — и только после этого как будто непроницаемый воздушный пузырь прокололи. В уши ворвались крики, стоны, проклятия людей, разбросанных по залу, треск ломающихся перегородок, везде ощущался странный кисловатый привкус.
«Это провал, — подумал Никита, лёжа на замершем цесаревиче. — Мы проглядели „ходячую бомбу“. Грош цена нашим умениям, если наследник погиб».
Цесаревич оказался жив. Он как-то неожиданно резко поднялся, спихивая с себя Никиту, потряс головой и заорал:
— Выводите людей на улицу!
В зал ворвалось два десятка людей из местной охраны и личники цесаревича. Паники, как ни странно, не было. Работа по спасению шла деловито, что было удивительно. Обычно в первые минуты царит хаос и паника. Тех, кто держался на ногах, сопровождали до выхода, передавали кому-то на руки. Лежавших пока не трогали, ожидая Целителей.
Опершись рукой о пол, Никита поднялся и на подгибающихся ногах двинулся к подиуму; где-то там должен был находиться Балахнин. Аурные всполохи над портьерой помогли ему сориентироваться. Князь барахтался под тяжелой тканью, пытаясь выбраться. И как только с помощью волхва оказался на свободе, сразу же заявил:
— Со мной всё в порядке! Магический удар был направлен в вашу сторону, меня только краем задело! Что с цесаревичем?
— Жив и весьма деловит, — поспешил сказать Никита. — Насчёт мелких повреждений не знаю, не спрашивал.
— Да, вижу… Как же так, барон? Как пропустили злодея?
— Хотелось бы самому знать, — пробурчал Назаров, придерживая князя за локоть, чтобы тот не сверзился со ступенек. Всё-таки одарённые имеют очень приличный запас эмоциональной стабильности, с самого детства живя с мыслью, что можно погибнуть в любой момент. Магия — это невидимое оружие, которое всегда с тобой, и даже если его применение регламентировано, найдётся тот, кто обязательно нарушит все законы.
— Ваше Высочество! — Балахнин пришёл в себя и бросился к стоящему посередь зала Меньшикову с растерянно-злым лицом в окружении пятёрки бойцов в тактической форме и обвешанных с ног до головы оружием и амулетами. — С вами всё в порядке?
— Со мной — да, — раздражённо ответил тот, и наткнувшись взглядом на Никиту, почему-то сник. — Благодарю вас, Никита Анатольевич. Вы среагировали невероятно быстро. Такой реакции не доводилось ещё встречать… Я в огромном долгу перед вами. Если думаете, что в произошедшем ваша вина — советую выбросить из головы деструктивные мысли. Невозможно было вычислить всех, кто попал под действие рунической магии.
— Баталья всё-таки дотянулся до вас, Ваше Высочество, — Никита огляделся по сторонам. Ему не понравилось, что пять тел среди хаоса разгромленного зала остаются неподвижными. Одних он распознал, даже сквозь белый налёт извести и штукатурки. Шереметев, Юсупов и Лопухин словно изломанные куклы лежат чуть ли не рядышком. Подальше, кажется, князь Репнин и светлейший князь Ливен. — Из могилы дотянулся.
— А где официант? — завертел головой Балахнин.
— Его сожрала тьма, — мрачно ответил Никита, чувствовавший себя выпотрошенной рыбой. — От человека ничего не остаётся. Руны поглощают его плоть, ауру, энергию и направляют скопившийся заряд на нужную цель.
— Вы хозяин заведения? — спросил Владислав мертвенно-бледного мужчину невысокого роста в замаранном известью пиджаке.
— Корытин Афанасий Михайлович, Ваше Высочество, — заикаясь и дрожа подошёл к нему директор.
— У вас есть данные на этого рыжего… официанта?
— Митрофанова? — снова икнул директор. — Да, он поступил к нам на службу по рекомендации своего дядюшки полгода назад.
— Помолчите! — Меньшиков поднял руку. — Сейчас сюда приедут следователи, им всё расскажете. И про Митрофанова, и про его дядюшку. Когда увезут пострадавших, приберитесь тут.
Он ссутулился и пошёл к выходу, спотыкаясь о сломанные стулья и столы, а бойцы сопровождали его, волноломом разрезая столпотворение спасателей и медиков в зале.