– Меня тебе мало?
– Мало, конечно. Тут вся Европа читает и смотрит, а то – ты.
– Эх, никому я не нужна!.. А как там твой главный редактор, как там его зовут…
– Пол.
– Вот, Эллис, мало тебе Паоло, так ты еще и Пола завела. Это будет новая коллекция? – У нее как всегда заиграли ямочки на щеках.
– Ой! Беатрис, ну надо же! А я и не заметила!
– Видишь, я не зря говорю, что тебе нужно пить успокоительное. Ты сгоришь на этой работе за месяц, и вся зарплата уйдет на того психоаналитика с отдельной палатой.
– Пол хороший. Знаешь, ко мне прилипло прозвище с его легкой руки.
– И кто же ты у нас?
– Герда.
Беатрис поморщилась.
– Это – не твое, он тебя не разглядел… А свидание под лодкой на берегу уже назначал?
– Пол не такой. Он красиво ухаживает, и вообще, по-моему, ничего из ряда вон выходящего, он общается так со всеми подчиненными.
– Не знаю, как он общается с остальными, но пока ты с ним любезничала, я видела, как на тебя смотрят две редакторши и рекламный менеджер, эти стервы злобно перешептывались и, по-моему, готовы были тебя растерзать.
– Да ладно, там ко мне относятся вполне прилично!
– Они, наверное, представляют тебя с мешком на голове, когда улыбаются. Эллис, наивная душа, держи ухо востро, иначе вылетишь, и никакой Стив тебе не поможет.
– Так уж и не поможет?
– А ты его сначала поймай! – Беатрис закипела. – Ты его сначала оторви от этой блондиночки. Иначе у тебя не будет возможности рассказать о своих проблемах!
…Их отношения с Полом развивались по традиционному сценарию служебного романа: общее дело, ненормированный график, корпоративные вечеринки… Правда, Пол предпочитал не закручивать интригу: он сразу дал понять Эллис, что она ему очень нравится, и не только как фотохудожник. И вообще он парень серьезный, не из тех, кто бросает девушек через месяц. У них участились задержки на работе, хотя человек он был сильно занятой. Пол старался сгружать часть своих забот на замов, чтобы высвободить время для Эллис. Радости в коллектив это не добавляло. Перспективное положение холостого Пола делало его желанной добычей, на которую охотились почти все незамужние дамы в редакции. А тут пришла какая-то самозванка без роду, без имени, ни дать ни взять – Герда среди принцесс, и украла у них самого лучшего принца!
– Слушай, Сьюзи, – Эллис подсела к одной из моделей, которая только что позировала ей в огромном кресле готического стиля стоимостью пятнадцать тысяч долларов, – я так понимаю, что все мы попали на эту работу не просто так.
– Да, – улыбнулась Сьюзи, – у меня папа – продюсер отдела моды.
Все-таки она простоватая девушка, ну что с нее взять – всего лишь моделька! – подумала Эллис.
– Это хорошо, что у тебя папа. А скажи-ка мне, вот этот Пол, он откуда взялся?
– Главный, что ли?
– Главный. – Эллис смущенно опустила глаза: слухи об их нежной дружбе обошли все отделы. – Я что-то не слышала о его «толстой спине». Он сам по себе?
– Сам по себе. – Сьюзи насмешливо улыбалась. – А тебе зачем?
– Мне интересно. У тебя – папа, у меня – муж подруги. А он сидит на такой должности и никем никому не приходится?
– Он – нет. А вот его двоюродный дядя…
– А-а-а. Понятно…
– …Приходится губернатором всему штату Калифорния.
Эллис присвистнула и озадаченно откинулась на спинку дивана. Она не заметила, как Сьюзи пристально смотрит на нее, прищурив красивые глаза.
– Эллис, тебе хоть кол на голове теши, ты все равно будешь наивной честной дурочкой, – возмущалась Беатрис, когда она вечером того же дня пересказала подруге этот диалог. – Пойми, там нет простых и глупых. Даже Сьюзи. Она завтра же всем растрезвонит, что ты собралась его на себе женить и наводишь справки. Ты что – у него не могла спросить?
– Он не говорит.
– Зато теперь он обрадуется, что Сьюзи избавила его от необходимости объясняться с тобой.
– Я как-то не подумала.
– Не «как-то», а уже целый месяц не думаешь!
– Да, у меня с головой проблемы. Представляешь, сегодня звонили нашим рекламистам из мебельного магазина, сказали, что покупают пять моих снимков на рекламные щиты. А я даже не помню, какие отдавала, а какие еще не напечатаны!
– Докатилась!
Если бы Эллис чуть подробней коснулась этой темы, то, может быть, тонкий ум и чуткое сердце ее подруги уловили бы неладное. Но в тот роковой день все были слишком погружены в себя: Эллис ждала звонка от Пола, собираясь на пляж; Беатрис нервно листала журнал, сидя напротив Стива с многозначительным видом, а тот виновато косился на нее и молчал.
Когда Пол появился на машине, стояла уже ночь, и Беатрис бросила вслед подруге:
– Смотри, не замочи плащ, когда будешь нырять! – И добавила себе под нос: – Вот они, свидания под лодкой…
На пляже было красиво, хотя и очень холодно, и Эллис заметила, что кроме них есть еще сумасшедшие любители весенних прогулок у воды. Ночь прошла в разговорах о настоящей любви и преданности красивым девушкам.
А наутро Пол вызвал ее к себе со странным вопросом: почему она продает редакционный материал без согласования с начальством?
Эллис опешила, не зная, что сказать. Она попыталась объяснить, что отдел рекламы, кажется, передал вчера, что заказчик одобрил снимки и несколько штук купил. В кабинете Пола сидело почти все руководство редакцией и ее непосредственный начальник – фоторедактор Джонни, который клялся, что вообще не видел ни одного мебельного снимка. И тут до Эллис дошло! Она же вывела только треть фотографий! Основная масса еще лежит необработанной. И она не могла…
– Пол! Я никому ничего не давала! Эти кадры еще не до конца сделаны, их вообще было рано показывать заказчику. Это раз. Созвониться с ними я не могла, тут вопрос к отделу рекламы. Это два. И, наконец, третье: зачем мне рисковать, продавая снимки за вашей спиной, если они что так, что по официальному тарифу стоят одинаково?
Пол молчал.
– А почему ты их не сделала до сих пор? – спросила главный менеджер по рекламе.
Эллис начало казаться, что ее отчитывают, как школьницу.
– Срок был сегодня, а разговор – вчера. Кто-то в вашем отделе…
– В моем отделе таких инцидентов не бывает!
– Вы хотите сказать, что я… Да я ни с кем не созванивалась, это точно! В крайнем случае, это мог быть Джонни, но не я…
Джонни замахал руками, давая понять, что он к этой истории непричастен.
– Там сказали, что голос был женский, и представились фотографом.
В глазах окружающих она не увидела ни капли сочувствия. Она стояла перед ними, а они сидели, сложив руки, и презрительно разглядывали ее!
– Ну ладно, все свободны, – вдруг сказал Пол.
Эллис продолжала стоять, ее обходили, как прокаженную.
– Эллис, я тебе верю, – сказал он, когда закрылась дверь. – Но тебе сейчас лучше будет уйти в отпуск. Мы…
– Я же работаю только месяц!
– Все понятно. Нужно разобраться в этой истории. Ты сейчас будешь мелькать красной тряпкой у всех перед носом. И наша с тобой… дружба, как бы это сказать…
– Пол, да неужели ты думаешь, что я стану тебе врать!
– Я еще раз говорю: я верю тебе. Надо выждать некоторое время. Прости, что так получилось. Напиши заявление на месяц за свой счет, денежки за март мы сейчас оформим.
– Хорошо.
– Да, и еще. – Пол замялся. – Мне кажется, было бы лучше для нас обоих некоторое время не встречаться.
– Хорошо.
«Можешь себе представить, как подло меня чуть не уволили с работы! – писала она Джеку спустя час уже из дома. – Как жаль, что в хорошем издании работают такие акулы. После этого трудно верить в честность и доброту вообще. Может, их не существует?». Она написала довольно пространное письмо, первое письмо, в котором что-то рассказала о себе. Джек ответил, что у него с Джулией все зависло, хвалиться ему нечем, и он рад помочь Эллис, по крайней мере, она может рассчитывать на его поддержку. И вообще, он чувствует в ней родственную душу, и как бы между прочим поинтересовался, где она живет. Эллис честно ответила, что в Калифорнии, но ей почему-то и в голову не пришло задать такой же вопрос ему.
А в субботу, когда она валялась в кресле и с тоской взирала в окно на солнечный, но пока еще совсем не летний день, к ней подошла озадаченная Беатрис и сказала:
– Мне сейчас кто-то звонил, но чертов Цезарь выдернул шнур телефонной базы, на определителе обозначился код Нью-Йорка.
– А номер?
– Так я ж говорю, кроме города ничего не успело высветиться, у-у, рыжая бестия! – погрозила она под лестницу.
– Может, это хозяйка квартиры? Ты ей оставляла координаты?
– Да, – Беатрис поморщилась, – кажется, да.
– Ведь я улетела, никому ничего не сказав, потому что маме все равно, а больше…
– Ну и ладно. Наверно, хозяйка волнуется, не придется ли возвращать деньги, раз там никто не живет.
Телефон в руке Беатрис снова запищал и, взглянув на номер, Беатрис округлила глаза.
– Да. Да, а вы, простите, откуда звоните?.. Вы что – новый жилец? Да, я Беатрис. А вам кого?.. Да, она у меня. Ах, это Паоло?!
Эллис, вскочив, разлила коктейль по полу и нервно забегала туда-сюда.
– …Если захочет разговаривать, позову.
– Алло, – хрипло сказала Эллис в трубку, когда после молчаливой схватки победила Беатрис, насильно притиснув телефон к ее уху.
– Солнышко мое!
– Ну?
– Прости меня. Мне очень-очень-очень стыдно.
– А откуда ты узнал номер?
– Я уже надоел вашей соседке-хозяйке, и она сдалась: пустила меня в твое жилище, сказала, что Беатрис в Сан-Франциско, и предположила, что ты можешь находиться у нее. Видишь, мы не ошиблись.
– Вижу.
– Ты не хочешь со мной разговаривать?
– Я разговариваю.
– Нет, по-настоящему разговаривать. Эллис, я – тупица, мне нет оправданий, я не должен был этого говорить. Прости меня, если сможешь.
– Попробую.
– Мы ведь скоро увидимся, правда? Ты надолго в Сан-Франциско?