От всплеска ощущений издаю короткий неожиданный стон.
Максут… он тут же включается в нашу… в нашу игру…
Надавив пальцем на мой подбородок, ныряет в мой рот языком, в мгновенье перетянув на себя весь контроль. Только его язык совсем ничего не стесняется.
Наши стоны смешиваются в один, когда его язык касается моего. Это касание порождает во мне лишь одно слепое желание - ещё.
- Ммм…
Привстав на коленях и качнувшись вперёд, перебрасываю ногу через его бёдра, в надежде сохранить равновесие. Сдавив рукой мою талию, притискивает к своему телу, усадив на себя верхом.
Шок от интимности нашей позы не успевает оформиться в голове. Запрокинув её, выкрикиваю в потолок:
- Ааааааххх…
Горячие губы поглощают мою шею. Совсем не нежно, а… жадно…
Давление между ног заставляет качнуть бёдрами. Его дыхание тяжелеет, но я чувствую, что он… он…
- Максут… аааа… ммм…
Сдерживает себя… шумно дыша, прикусывает мочку моего уха. Зубами и… это как получить разряд тока. Моё тело дёргается и напрягается. Вновь вернувшись к моим губам, отбрасывает в сторону разделяющее нас одеяло и резко укладывает меня на матрас, придавив сверху собой.
Смотрю на него, облизывая губы. Его глаза совершенно черные и расфокусированные. Мне кажется, что у меня точно такие же. Влажные губы приоткрыты, и у меня также. Его тело потряхивает, и моё тоже. Смотрим друг на друга, громко дыша и не моргая.
- Ты сделаешь это сейчас? - не узнаю свой голос. - Сейчас, да?
Закрыв рот, сглатывает.
Молчит секунду, а потом хрипит:
- Не я, а мы.
Сопроводив эти слова ударом своих бедер, впивается в мои губы бешеным поцелуем. Он этого удара меня подбрасывает. За ним следует ещё один, и я вскрикиваю в его губы, вцепившись пальцами в каменные ягодицы, потому что прямо между моих ног зарождается что-то невообразимое. После каждого толчка. После каждого контакта с его пахом. И теперь я точно знаю, что он возбуждён. Чувствую это через его шорты и своё бельё. Низ живот сводит спазм. Царапаю его спину.
Со стоном отрывается от моих губ, приподнимаясь на локте, и просовывает руку под футболку, придавив мои бёдра своими к матрасу. На его щеках краска. На моих… на моих тоже…
- Аааааа… - выгибаюсь навстречу его руке, закрывая глаза и забывая о стыде.
Она сжимает мою голую грудь. Сгребает опять и опять, обводя пальцем пульсирующий, ноющий сосок.
- Ещё? - выдыхает Максут.
- Да! - кричу, забывая о том, что кроме меня самой её никто никогда не трогал.
- Так? - шепчет, проводя ладонью по моему животу и возвращаясь обратно.
Приподнимаю голову, коснувшись его лба своим и наблюдая…
- Да…
Мой голос дрожит. Его ладонь снова на моей груди, только на этот раз он тащит за собой футболку, задирая её до самой моей шеи и оголяя моё тело.
Смотрит. Смотрит на меня и на мою грудь, зажатую в ладони. Обводит пальцем сосок, будто изучая его текстуру и… и цвет…
А потом склоняет голову и вбирает его в рот, играя с ним языком и прикусывая губами.
Это так остро. Так потрясающе.
-Ахххх…
Мои бёдра раскачиваются, пятки елозят по матрасу, но я в панике подскакиваю, когда его пальцы оказываются у меня между ног. Сведя их и одернув футболку, лепечу:
- Это обязательно?
Боже…
Я чувствую, что там всё очень и очень… влажное…
Кошмарно влажное!
Нависнув надо мной, расталкивает мои колени ребром ладони, посмеиваясь:
- Это обязательно.
Упёршись рукой в матрас рядом с моей головой, гладит пальцами внутреннюю поверхность моего бедра.
Смотрю на него снизу вверх, как загнанный кролик.
- Может… не надо?
В ответ он склоняет голову и прикусывает мою нижнюю губу, выпуская её с громким чмоком. Изменив наклон, снова прижимается к моим губам своими, проталкивая в меня свой язык, в то время, как его рука стягивает с моих бёдер трусы.
Охх…
Толкая мою голову своей, заставляет лечь на подушку. Опускается на локоть и толкает в сторону моё колено, располагаясь между ног и не прекращая целовать, и целовать, и целовать…
Закрыв глаза и отвернувшись, громко соплю и сглатываю, когда он снова касается меня, но уже без преград.
Я этого не хочу и… я не особо ухоженная там! Чёрт!
Максут шумно и коротко вдыхает, прижавшись носом к моей шее и замерев, пока его пальцы осторожно раздвигают меня и…
- О… не надо… Максут…
И исследуют…
Мягко и плавно. Но я этого не хочу…
- Ааааай… - вздрагиваю, стукнувшись о его лоб своим. - Ааааааааа…
С тихим низким рыком, задирает моё колено своим, когда бьюсь в попытках вырваться и свести ноги. Пытаюсь сделать это ещё яростнее, потому что его палец кружит вокруг настолько чувствительного места, что меня дёргает, как куклу. Бью кулаком по его плечу и царапаюсь. По виску бежит пот.
- Максут! - визжу, ударяя его по лицу, когда терпеть это становится невыносимо.
Пульсации и искры превращаются в мои громкие крики и стоны, потому что чувствую вторжение его пальца. И в сумасшедшей потребности сама двигаюсь ему навстречу, наплевав на весь свет. Он тоже плюёт на меня, потому что после очередного раздирающего нутро нажатия, мои бёдра и живот скручивает, а потом…
По телу стелется мучительное освобождения. От которого я теряю и слух, и зрение.
И прихожу в себя лишь после того, как под протяжный стон Максута мой живот заливают горячие жалящие брызги. Открываю глаза в тот момент, когда, рухнув на меня сверху, чертыхается. Накрыв собой и уронив голову в подушку рядом с моей.
Между нами он дёргается и пульсирует. Прямо между нашими животами!
Его сердце колотится так, будто кто-то бъёт в барабан.
Чувствую холод на своей липкой коже. Чувствую влагу повсюду. Чувствую разные запахи. Заметив моё оцепинение, Максут со страдальческим стоном приподнимается на локтях и заглядывает в моё лицо. Переведя взгляд с потолка на него, хлопаю глазами и тонким голосом лепечу:
- Что ты со мной сделал?
Снова роняя голову в подушку, бормочет:
- Потом расскажу…
Глава 35. Максут
- Да мать вашу! - ударяю по рулю ладонью и хватаю с панели свой телефон.
Долбаный снег валит без остановки со вчерашнего дня. На карте навигатора проспект выглядит бесконечной красной полосой.
Осматриваюсь в зеркала и окна, со злостью и бешенством дёргая крышку бардачка. Хватаю документы и глушу машину, посмотрев на термометр.
Минус пятнадцать, и это не предел.
Разбросав по карманам вещи, беру перчатки и выхожу из машины прямо посреди проспекта. Взбесившийся снег валит, как долбаный пенопласт из мешка. Пока трусцой пересекаю четырёхполосное шоссе, натягиваю на руки перчатки и набрасываю на голову капюшон.
«Придушу тебя, обещаю.»
Опершись рукой на ограждение, перебрасываю через него ноги и спрыгиваю на тротуар, осматриваясь и пытаясь понять, куда мне идти.
Я знаю город хреново. Особенно этот район. Особенно в метель. От этого мое раздражение только ширится. Потратив пять минут на изучение маршрута в телефоне, возвращаю его в карман и сворачиваю в арочный проезд между старыми домами.
Степень освещенности улиц резко падает, но так должно быть короче.
Обгоняю редких прохожих, надеясь не ошибиться и не попасть в тупик.
Учитывая ситуацию и то, что сегодня Новый год, на улицах полно дебилов.
Сжав пальцы в кулаки и давя ботинками снег, прибавляю шагу. Изо рта вырывается пар, ледяной воздух морозит нос. Холодно так, что можно отморозить яйца. Через сорок минут выбираюсь на тротуар вдоль дублирующего шоссе и вижу то же самое - бесконечную пробку и снежные заносы. Перейдя улицу, сворачиваю в сквер, за которым находится старый допотопный кинотеатр семидесятых годов постройки.
- Посторонись, - убрав с дороги путающегося под ногами мужчину в меховой шапке, толкаю здоровую деревянную дверь и вваливаюсь внутрь, сгорая от нетерпения.
Внутри полно народу.
Судя по всему, это пассажиры вставшего трамвая, потому что остановка прямо через дорогу. Именно поэтому Тина выбрала для неё этот кинотеатр.
Сжимая онемевшие от холода губы, двигаюсь вдоль колонн.
Обойдя группу школьников, поднимаюсь по трём широким ступенькам в круглых зал со старомодным мозаичным полом и хрустальной люстрой под потолком.
Вдоль стены скамейки…
Мои глаза плывут по кругу, и резко возвращаются назад.
С шипением втянув носом воздух, запрокидываю голову и закрываю их, скинув капюшон.
Облегчение настолько полное, что вдруг чувствую то, что игнорировал все это время: усталость, голод и тёплый воздух вперемешку с запахом попкорна.
Впившись глазами в точёный тонкий профиль, направляюсь к нему, выставив вперёд плечо.
Усевшись на край скамьи и прижавшись боком к стене, Айза медленно и расслабленно жуёт попкорн, глядя в большой картонный стакан.
Замкнутая и отрешенная, как, мать его, обычно. И, очевидно, голодная.
Так она ведет себя с посторонними людьми: игнорирует.
- Какого хрена у тебя выключен телефон?! - схватив под локоть, дергаю вверх.
Я зол на неё так, что не могу не орать.
Прямо посреди кинотеатра, забитого народом.
От неожиданности роняет стакан и раскрывает свой розовый пухлый рот, глядя на меня снизу вверх потрясённо.
- Батарейка села… - лепечет, распахнув глаза и кружа ими по моему лицу.
- Айза! - стону сокрушенно, хорошенько её тряхнув. - Ты вообще в курсе, что, блять, творится на улице? А ты без гребаного телефона!
- Но… - запинается растерянно. - Это не специально…
Она совершенно точно не врубается, почему я так зол. От этого я злюсь ещё больше. И от того, что у меня пятьдесят зрителей.
- Я боюсь представить что будет, когда ты что-то сделаешь специально, - лаю, выпуская её локоть.
- Ты велел ждать себя! - психует она, сведя брови. - Я тебя уже битый час жду, и в чём я виновата?!
В том что я опоздал на два часа! И не мог с ней связаться!
- А если велю прыгнуть с обрыва? Прыгнешь? - требую, снова схватив её локоть.