— Я думаю, что мы уже прошли фазу обсуждения деловой сделки и что пришло время заняться фальшивым сексом.
С сожалением качаю головой, мой член кричит мне непристойности, потому что я знаю, что у нее под рубашкой.
— Не сегодня.
— Ты дразнилка, — кричит она, толкая меня в живот обеими руками не в силах сдвинуть ни на дюйм. Бросает на меня обвиняющий взгляд. — Ты сам… предложил мне свой член на двадцать минут со своим дурацким: «Когда тебя последний раз нормально трахали?», а теперь даешь заднюю! Я должна была догадаться, что ты морочишь мне голову. Возможно, я тебе даже не нравлюсь. Тебе просто нравилось флиртовать со мной все эти годы в пекарне ради какого-то извращенного удовольствия, которое ты получал, связываясь с взвинченной женщиной. И для протокола, Дин, я знаю, что я зажатая, ясно? Ты попробуй быть воспитанной Элейн Донахью и научиться отпускать контроль… это нелегко. Я много работала, чтобы стать тем, кем являюсь сегодня, и ты не заставишь меня чувствовать себя дурой…
Я прижимаюсь губами к ее рту, чтобы заставить замолчать. Она вскрикивает от неожиданности, но затем прижимается ко мне. Все эти теплые, сочные изгибы впиваются в мое тело, как подушка с эффектом памяти. Мой язык требует проникновения, потому что я ненавижу все, что она только что сказала. Боже правый, она что, с ума сошла? Неужели не видит, насколько диким она меня делает? Неужели не знает, насколько она сексуальна, даже в своем пьяном, невнятном состоянии? Даже в ее невротическом, трижды отмеренном, помешанном на контроле состоянии ума? Я бы уже трахнул ее всевозможными способами, если бы она мне позволила.
Но не так.
Не так, как сейчас.
Неважно, как сильно я этого хочу.
Я отстраняюсь, втягивая в легкие неровные вдохи, пытаясь получить достаточно кислорода. Проблема не в том, что мы горах. Дело в Норе. Она смотрит на меня растерянно и неуверенно, поэтому для пущей убедительности я хватаю ее руку и крепко прижимаю к своему члену. Ее глаза расширяются, а пальцы судорожно сжимают мою затвердевшую плоть.
— Скажи мне еще раз, что ты меня не привлекаешь, Нора, и я отшлепаю тебя по заднице, как только ты протрезвеешь, прямо перед тем, как трахнуть.
Она прерывисто вздыхает и впивается в меня взглядом.
— Могу я получить это заявление в письменном виде? — На ее губах мелькает улыбка.
Черт возьми, я святой. Я целую ее в лоб.
— Обсудим это утром, босс.
Нора хихикает и медленно убирает руку от моего паха. Моя эрекция болезненно пульсирует в хлопчатобумажных штанах, и девушка не перестает смотреть на нее, что только ухудшает ситуацию. Она сглатывает.
— Мы обсудим наши сексуальные отношения, только если сегодня ночью ты будешь спать со мной.
Я хмурюсь на это замечание.
— Что? Я только что сказал…
— Спать, а не заниматься сексом, мистер Кайфолом.
Я издаю недоверчивый смешок.
— Ты хочешь, чтобы я спал с тобой?
— Да, или никакой сделки завтра. Таковы мои условия. — Она поднимает на меня свои сонные глаза и понимающе улыбается.
Я качаю головой.
— Всегда, блядь, ведешь переговоры.
Она возбужденно визжит и подпрыгивает на кровати, кажется, уже не такая пьяная, как некоторое время назад. Но все еще не трезвая, напоминаю я своему ноющему члену. Нора откидывает одеяло, и я не могу удержаться, чтобы не полюбоваться ею в моей белой футболке. Другие женщины и раньше надевали мои футболки. Большинство без спроса. Но ни одна из них не выглядела в них так хорошо, как Нора.
Я выключаю свет и присоединяюсь к ней в кровати. Яркий лунный свет, льющийся в комнату, освещает ее тело, когда она поворачивается ко мне лицом в постели.
Быть с ней в постели странно.
Я имею в виду, что это не редкость, когда я провожу ночь с женщиной. Но неслыханно, чтобы я провел ночь с женщиной, с которой у меня не было секса. Я не спал в одной постели с Кейт или Линси, а они две мои самые близкие подруги.
Я тяжело стону и пытаюсь очистить свой разум от любых сексуальных мыслей, чтобы действительно немного поспать.
— Ты так хорошо пахнешь, — говорит Нора, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
— Ты чувствуешь мой запах со своей стороны кровати? — спрашиваю я, перекатываясь на спину и закидывая руку за голову.
— Твоя футболка, — говорит она, и я слышу, как она глубоко вдыхает.
— Ясно, — отвечаю я, не зная, что еще сказать. — Ты тоже неплохо пахнешь.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня с удивленным выражением на лице.
— На тебе моя распутная пижама? Я не слишком пьяна, чтобы пропустить такое, не так ли?
Моя грудь сотрясается от беззвучного смеха.
— Я имею в виду… в общем. Каждый раз, когда я был близок к тебе. Ты всегда пахнешь сладко, как что-то, что я хочу укусить.
— Обещания, обещания. — Она хихикает, и я понимаю, что это первый раз, когда Нора флиртует со мной. Она мне нравится… очень.
После минутного молчания ее голос шепчет:
— Эй, Дин?
Открываю глаза.
— Что, Нора?
— Что, если я скажу тебе, что мятное масло все еще действует и делает меня невероятно возбужденной?
Я делаю глубокий вдох и молюсь святому покровителю отсутствия секса. Такой ведь есть, да?
— Я бы сказал: «Просто постарайся заснуть и забыть об этом».
— Или… — Ее голос затихает, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее. Ее яркие глаза мерцают в темноте. — Или, раз уж ты считаешь, что я слишком пьяна, чтобы заниматься сексом, ты мог бы посмотреть, как я использую свой розовый вибратор прямо здесь, в этой кровати.
Этого я точно не ожидал.
— Ты издеваешься надо мной, Донахью?
Она качает головой.
— Я думаю, это идеальное решение очень очевидной проблемы.
— Хм… хорошо. — Слушайте, я ведь не святой!
Нора убегает в ванную быстрее, чем гребаный ниндзя. Возвращается в постель за пять секунд и улыбается, как ребенок в рождественское утро. Она забирается под одеяло и ложится на спину, и нервно прижимает устройство к груди.
Девушка долго жует губу, а затем смотрит на меня.
— Я бы чувствовала себя лучше, если бы ты тоже это делал.
— Боюсь, я забыл упаковать свой розовый вибратор, — хриплю я, полагая, что она сейчас струсит и мне придется принять ледяной душ прямо сейчас.
Она протягивает руку и толкает меня.
— Я имею в виду… знаешь… ты мог бы позаботиться о себе, пока я забочусь о себе.
И снова я не ожидал такого.
Я киваю в знак согласия, как пещерный человек, потому что потерял весь свой словарный запас из-за того, что кровь прилила к моему уже твердому, как камень члену. Эта женщина серьезно собирается убить меня.
Она едва заметно кивает, и мы оба убираем руки под одеяло. Я просовываю руку в штаны и осторожно сжимаю член в кулак, потому что я уже на грани того, чтобы взорваться, а она еще даже не включила свой чертов вибратор. Вдруг легкое жужжание ее игрушки эхом отдается в комнате, и девушка делает прерывистый вздох, начиная двигать рукой под одеялом. Ее глаза закрываются, когда она утыкается головой в подушку и выгибается под одеялом. Я опускаю взгляд и вижу крошечные толчки, исходящие от того места, где движется ее рука.
Медленно надрачиваю себя, прикусив губу и представляя, как ее кожа касается моей. Ее горячее дыхание на моем ухе, когда я толкаюсь в ее влажную, скользкую теплоту. Это интенсивно, и все это скрыто под одеялом. Единственное, что делает очевидным то, чем мы занимаемся, это шелест ткани и жужжание ее игрушки. Мы как два гребаных подростка, одни в темноте, слишком смущенные, чтобы смотреть на то, что мы делаем.
Но я не подросток.
Я взрослый, блядь, мужик.
— Я хочу увидеть тебя, — хриплю я, мой голос срывается от желания. — Хочу увидеть, что ты делаешь с собой.
Девушка распахивает свои голубые глаза и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Ее взгляд скользит по палатке, над моей паховой областью, а затем нервно переходит на лицо. Нора кивает в знак согласия и вытаскивает руку из-под одеяла. Садясь на кровати, она тянется за спину и стаскивает с себя мою футболку, а затем ложится обратно, одеяло все еще прикрывает ее нижнюю половину.
— Я тоже хочу тебя видеть. — Она повторяет мои слова, и мне требуется каждая унция контроля, чтобы не отпустить член, не перекатиться на нее сверху и не трахнуть до потери сознания.
Но так даже лучше. Это более озорно и запретно. Возможно, это самая горячая гребаная вещь, которую я когда-либо делал с девушкой.
Я сбрасываю одеяла с нас обоих и спускаю штаны. Под тяжестью эрекции мой напряженный член опускается на живот.
— Срань господня, — выдыхает она, пожевывая губу от возбуждения, глядя на меня. — Как ты умудряешься все время носить эти обтягивающие брюки с этой анакондой?
Мышцы моего живота сжимаются от смеха.
— Я шью их на заказ, так что для яиц места как раз хватает. — Беру член в руку и глажу один раз, кивая головой на ее руки. — Продолжайте, босс. Становится интереснее.
Она застенчиво улыбается и ложится на спину, снова включив вибратор, прежде чем просунуть его под тонкую ткань трусиков. Теперь она двигается быстрее, не теряя времени, когда возвращается к тому, на чем остановилась.
Мой взгляд переходит на ее соски, маленькие розовые бутоны, твердые как камень, напряженные на фоне тонкой ткани. Завтра я буду кусать эти соски, мечтаю я и ускоряю движения рукой, замечая, что дыхание девушки участилось, а звуки становятся все громче и громче. Нора борется между тем, чтобы закрыть глаз и наслаждением, наблюдать за мной, когда я приподнимаюсь на локте и надрачиваю себе так, словно это мое последнее предсмертное желание.
— Я уже близко, — кричит она, отрывая спину от кровати и издавая глубокий стон. Она водит вибратором по своему клитору быстрыми, стремительными движениями, ее предплечья напряжены от усилий.
— Смотри на меня, когда кончишь, сладкие сиськи, — приказываю я, мой голос не оставляет места для споров. — Мне нужно увидеть, как ты полностью теряешь контроль.