Мы с Нейтом продолжаем смеяться, и я бросаю взгляд на Дина, который выглядит явно не в своей тарелке. Может быть, это была одна из тех историй, в которой вы должны присутствовать, чтобы прочувствовать весь юмор?
— Натаниэль, ты уже нашел, где жить? — вклинивается моя мама, как раз в тот момент, когда перед нами поставили еду.
— Боюсь, что нет. Здесь не так много вариантов в той ценовой категории, которая мне подходит.
— Какая жалость, — отвечает мама. — Тебе стоит поговорить с Дэном Скоттом, у него прекрасная недвижимость и очень состоятельные клиенты.
Пока они начинают обсуждать недвижимость Дэна Скотта, я подталкиваю Дина локтем, и он отрывает взгляд от своего стейка.
— Ты в порядке?
Он хмурит брови и копается в еде.
— Да, а что?
— Не знаю, ты выглядишь напряженным.
— Я в порядке, — холодно отвечает он.
Пробую кусочек своей еды и тихо спрашиваю:
— Кто это был раньше?
— Кто был? — спрашивает он, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.
Я поднимаю брови.
— Девушка-официантка, — говорю я тихо, чтобы остальные нас не услышали.
Дин поджимает губы и качает головой.
— Просто кое-кто, кого я раньше знал.
— Знал? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. — В библейском смысле?
Выражение лица Дина мрачнеет, когда он поднимает взгляд, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто из присутствующих за столом.
— Нора, сейчас не время.
Я замолкаю, потому что его отсутствие ответа — это тоже ответ. И не могу удержаться, чтобы не спросить:
— Сколько ей лет?
Дин бросает на меня предупреждающий взгляд.
— Это не имеет значения. Почему мы говорим об этом?
— Просто любопытно, — отвечаю я и сжимаю губы. — Не знала, что она в твоем вкусе. Она уже закончила школу? — Мой голос звучит громче.
— Прекрати, — огрызается Дин, и мы надолго сцепляем взгляды, тяжелые и наполненные сексуальной энергией, что дико сбивает меня с толку.
Нейт прочищает горло, и я вижу, что он наблюдает за нами.
— У вас все в порядке?
Дин бросает на него грозный взгляд.
— Все в порядке, Нейт. — Резкий тон Дина эхом разносится над столом. — Лучше сосредоточься на своей тарелке.
Голубые глаза Нейта сужаются, и он смотрит на меня со странным блеском в глазах.
— Нора, помнишь, как ты подарила мне свое первое печенье?
Я хмурю брови.
— Мое первое печенье? Что ты имеешь в виду? Мои родители были моими подопытными кроликами в течение многих лет, прежде чем я дала попробовать что-то посторонним.
Нейт самодовольно усмехается.
— Нет… то печенье было особенным. Это было поздней ночью, летом перед тем, как мы оба собирались уехать в колледж. И ты сказала мне, что не хочешь ехать в колледж, не протестировав именно этот рецепт печенья?
Мурашки. Все мое тело покрывается мурашками, когда приходит осознание.
Я делаю резкий вдох и бросаю взгляд на Дина, который, похоже, тоже уловил аллегорию. Смотрю на маму и Кэрол, которые, слава Богу, углубились в сплетни, а отец и Джим слишком глубоко погрузились в свой виски, чтобы заботиться о том, о чем мы говорим на другом конце стола.
Я заставляю свои руки перестать дрожать, когда перевожу взгляд на Нейта.
— Я бы не хотела говорить об этом рецепте, Нейт. Сейчас не время и не место. На самом деле, не думаю, что когда-нибудь наступит время и место для разговора об этом печенье.
— Да ладно, Нора. — Нейт смеется и протягивает руку, чтобы взять меня за руку. И он не просто держит ее, а переплетает свои пальцы с моими интимным образом. — Это было хорошее печенье. И оно было особенным. Для меня много значит, что ты…
— Достаточно, — говорит Дин, наклоняясь через стол, чтобы вырвать мою руку из его. Он угрожающе смотрит на Нейта. — Еще одно слово, и мы с тобой выйдем на улицу.
— Эй, эй, эй, — выпаливает Нейт, выставляя вперед руки, словно защищаясь. — Мы просто говорим о печенье, чувак. Нора — пекарь. Это то, чем она увлекается. Удивлен, что ты не знаешь о ее пристрастиях.
Дин кладет руки на стол и свирепо посмотрел на Нейта.
— Я знаю о женщине, сидящей между нами, гораздо больше, чем ты когда-либо мог знать. Так что прекращай эту прогулку по дорожкам памяти, ладно? Ты выглядишь немного отчаянно и, возможно, заставляешь ревновать свою валторну.
— Думаю, выйти на улицу — отличная идея. — Ноздри Нейта раздуваются, а руки сжимаются в кулаки на столе.
Ножки стула Дина скребут по полу, и я быстро вскакиваю и хватаю парня за руку.
— Чрезвычайная ситуация в пекарне! Мне очень жаль, но мы должны идти!
— Что случилось? — выпаливает мама, совершенно не обращая внимания на разборки этих двоих. — Что за чрезвычайная ситуация может произойти в пекарне?
Я дико размахиваю руками.
— Небольшой пожар. Он потушен, все в порядке… но мне нужно проверить ущерб.
— О нет, Нора, — восклицает папа, и на его лице появляется беспокойство. — Может, мне стоит пойти с тобой?
— Нет, папа, — говорю я, поднимая руку. — Пожалуйста, доедай свой ужин. Это небольшой пожар, который уже потушен. — Я пронзаю Нейта взглядом, который невозможно неправильно истолковать, а затем снова крепко сжимаю руку Дина для пущей убедительности. — И у меня есть Дин, так что со мной все будет в порядке.
— Ты уверена? — спрашивает он, выглядя обеспокоенным.
— Уверена. Спасибо за ужин. Извините, что мы должны бежать. — Тело Дина застывает как доска, пока я пытаюсь оттащить его от самодовольно ухмыляющегося Нейта, которого до этого момента я считала приличным парнем — старым другом, с которым у меня связаны хорошие воспоминания. Но что за человек поднимает вопрос о лишении девушки девственности перед ее парнем и родителями в ресторане? Боже, что за свинья!
Когда выходим на улицу, Дин вырывает свою руку из моей и топает к машине, оставляя меня на холодном ветру. Мои каблуки стучат по тротуару, когда я пытаюсь догнать его. Когда дохожу до его машины, парень держит пассажирскую дверь открытой, чтобы я могла сесть, и, не говоря ни слова, я залезаю внутрь. Тревога поднимается у меня в горле.
Как только он садится за руль, я выпаливаю:
— Дин, я…
Он поднимает палец вверх.
— Не сейчас.
Я хмурюсь, обескураженная. Никогда не видела Дина расстроенным. Даже со своими друзьями или с кем-то еще. Обычно он — мистер Счастье, Спокойствие и Безмятежность. Я сижу тихо, пока он выезжает с парковки и направляется к моей квартире. Я предполагаю, что он собирается на ходу вытолкнуть меня из машины, но Дин этого не делает. Он паркуется, выходит, открывает мою дверь и следует за мной до самой квартиры.
Мы проходим на кухню, и он угощается бутылкой воды из холодильника, его челюстные мышцы поддергиваются в гневе, когда он прислоняется к моей кухонной стойке, все еще в ярости, как тогда в ресторане.
Я снимаю куртку и прислоняюсь к стойке напротив него. Мой голос тихий, когда я говорю:
— Эй, итак… бой окончен. Думаю, ты победил.
— На хрен этого парня, — рычит Дин, проводя рукой по волосам. — На хрен его и на хрен его валторну.
Приподняв брови, я издаю тихий смешок.
— Боже, что его валторна тебе сделала?
— Это не смешно, Нора, — огрызается Дин, стреляя в меня яростным взглядом. — Он намекал на то, что лишил тебя девственности, не так ли? Вся эта чушь о том, что попробовал твое печенье до колледжа? Я довольно хорошо читаю подтекст, так что точно знаю, о чем он говорил.
Мое лицо покраснело от смущения.
— Да. Понятия не имею, почему он об этом заговорил. Это было так странно.
— Ты отдала ее этому придурку? — рычит Дин, указывая на дверь, как будто Нейт находится по ту сторону. — Почему ему? Из всех гребаных людей?
— Я была молода?
— И пьяна?
— Нет, я не была пьяна, — огрызаюсь я. — Мне было семнадцать, он уезжал в колледж в Калифорнии. Я готовилась к поступлению в кулинарную школу, и было странно, что у меня еще не было секса. Ни у кого из нас не было… речь не шла о связи или отношениях. У меня не было чувств к нему. Это просто было то, что я хотела сделать.
Дин облизывает губы и качает головой.
— Это была галочка, которую тебе нужно было поставить в одном из твоих драгоценных списков, не так ли?
В животе вспыхивает гнев.
— Не издевайся надо мной. Я была ребенком, и у меня был секс… вот и все. Не думала, что он собирается поднять эту тему более десяти лет спустя перед таким осуждающим придурком, как ты.
Дин отталкивается от стойки и вышагивает передо мной, сжимая в руках полупустую бутылку с водой, словно это шея Нейта.
— Мне следовало подождать на парковке, пока он выйдет, чтобы надрать ему задницу.
— Бить неодушевленные предметы, как Нейт? — Я отвечаю со смехом, безуспешно пытаясь разрядить обстановку. — Дин, тебе не нужно надирать ему задницу.
— Черта с два, — огрызается он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми, дикими глазами. — Достаточно того, что он бросил это тебе в лицо, но у него, блядь, хватило наглости говорить об этом при мне. Мы с тобой вместе. Я твой чертов парень!
— Фальшивый.
— Что?
— Фальшивый парень, — мягко поправляю я, наблюдая, как он немного сдувается, и его лицо искажается странной гримасой гнева и замешательства. Я делаю шаг вперед, чтобы уточнить. — Это значит, что все это фальшивка, так что тебя не должно волновать, что какой-то парень говорит обо мне.
— Меня не может не… — Дин ставит бутылку с водой на стойку, его руки сжимаются в кулаки по бокам. — Почему, блядь, меня это не должно волновать? Я сплю с тобой. Ты мой друг. Я забочусь о тебе. Мне следовало поцарапать машину этого ублюдка. Наверняка это был тот претенциозный «Бентли», который я видел на парковке. Ты должна дать мне адрес его родителей. Тридцатилетний мужчина, все еще живущий дома с мамой и папой, заслуживает того, чтобы его машину испоганили.
— Дин, кто бы говорил? Ты сам водишь «Рендж Ровер». — Я тихонько смеюсь и подхожу к нему, прижимая руки к его груди, которая все еще напряжена от ярости. Парень отводит от меня взгляд, мышцы его челюсти подрагивают, когда он снимает очки и пощипывает переносицу. Я обхватываю его щеки ладонями и заставляю посмотреть на меня. — Слушай, я ценю дружеское предложение о вандализме, но мне все это безразлично. Нейт — это… Нейт. Он всегда был каким-то неловким, когда мы были детьми.