— Ты хотела, чтобы я привела с собой пару, мама, — отвечаю я и осторожно высвобождаюсь из ее тисков. — Ты прямо сказала мне об этом несколько раз.
— Да, но я не хотела, чтобы ты приводила просто какого-то мужчину. Я хотела, чтобы ты привела Натаниэля. Он идеально тебе подходит. — Она слегка проводит пальцами по своим серебристым, намазанным гелем волосам, одновременно фальшиво улыбаясь слоняющимся вокруг гостям вечеринки.
— Ну, нищие не выбирают. — Я протягиваю руку, чтобы взять фужер шампанского с подноса проходящего мимо официанта, но молодой человек хватает меня за руку.
— Это использованное шампанское, мэм, — нервно заикается он, выхватывая у меня бокал.
— Использованное? — Я опускаю взгляд и вижу красные отпечатки губ на краю бокала. — Боже мой, мерзость. Зачем раздавать использованное шампанское?
— Я просто забираю бокалы, чтобы помыть. — Он оглядывает меня с ног до головы, как будто я нахожусь в середине психотического срыва, а затем указывает на место рядом со мной. — Свежие бокалы позади вас.
— Возьми себя в руки, Нора! — шипит мама и берет фужер из нелепой башни шампанского, подсвеченной белыми мерцающими огоньками.
Она протягивает его мне, и я бормочу извинения мужчине, прежде чем сделать глоток.
— Прости, мам, но ты меня напрягаешь.
Мама скромно потягивает из своего фужера.
— Я просто хотела, чтобы ты сказала мне, что приведешь кого-то, потому что…
— Потому что что?
Я поворачиваюсь к своей матери, когда она произносит слова уголком рта.
— Я пригласила Натаниэля, и он сказал, что с нетерпением ждет встречи с тобой. — Последнюю фразу она произносит так, словно она какая-то школьная подружка, которая только что передала мне записку от парня, в которого я влюблена.
— Мама! — шокировано восклицаю я. — Зачем тебе приглашать его?
Ее улыбка слабеет, когда она поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами.
— Потому что Джим и Кэрол — наши самые близкие друзья, а их сын только что вернулся в город, и ты не умрешь, если поговоришь с ним. Кстати, кто такой этот Дин? Ты никогда не намекала, что с кем-то встречаешься.
Я хмурю брови и открываю рот, чтобы ответить, но потом вспоминаю правило о том, что нельзя говорить о работе.
— Я… эм… я встретила его в пекарне.
Выражение ее лица немного смягчается.
— Как долго вы встречаетесь?
— Недолго, — мгновенно отвечаю я, и выражение ее лица сдувается, поэтому я быстро добавляю: — Вот почему я не была уверена, что стоит приводить его сегодня. Это только начало наших отношений, но он практически настаивал. Дин очень хотел познакомиться с вами.
Глаза моей матери блестят надеждой, которая немного убивает меня изнутри, потому что все это большая, жирная ложь.
— Ну, он очень элегантный молодой человек. Чем он зарабатывает на жизнь?
Я заставляю себя гордо улыбнуться.
— Финансами и инвестициями. Он брокер для горстки богатых людей здесь, в Боулдере. И он основной инвестор в мой денверский филиал. — Формально это не нарушает правил, потому что речь идет о работе Дина, а не моей.
Мама выпячивает грудь.
— Значит, бизнесмен. Впечатляет.
Я хочу закатить глаза, потому что если мужчина управляет бизнесом, это впечатляет. Если я занимаюсь бизнесом, то это отвлекает меня от замужества и рождения детей. Я расправляю плечи и добавляю:
— Дин очень впечатляет, мама. Я бы хотела, чтобы ты познакомилась с ним поближе. Мы должны найти его и папу.
Мама берет мою руку в свою прохладную ладонь и медленно ведет меня на вечеринку к бару, где сейчас разговаривают папа и Дин.
— Но это сложная ситуация, тыковка, потому что я дала Натаниэлю понять, что тебе нужен сопровождающий сегодня вечером.
— Сопровождающий? — Мой голос резко повышается. — Кто я? Призовая телка на окружной ярмарке?
— Может, хватит? Ты не умрешь, если будешь с ним вежлива. Он приедет позже из-за какого-то конференц-звонка на Западное побережье.
Я быстро моргаю.
— Мама, у меня не может быть двух спутников одновременно. Ты должна все исправить.
— Расслабься, Нора, все решится само собой.
— Джеффри, — воркует мама, переключая свое внимание на моего отца. — Думаю, ты должен мне танец. Это же наша годовщина, в конце концов.
— С удовольствием, жена. — Папа делает глоток виски и понимающе приподнимает брови, глядя на Дина, прежде чем увести мою маму на танцпол, расположенный перед оркестром.
— Это катастрофа, — стону я и поворачиваюсь, чтобы опереться локтями о стойку. — Можно мне еще шампанского, пожалуйста?
Дин пристраивается рядом со мной, пока бармен наполняет мой бокал.
— Как дела, сладкая? Кажется, я нравлюсь твоему папе.
Я бросаю на него предупреждающий взгляд.
— Если добавишь к «сладкой» «сиськи», то твои яйца умрут бесславной смертью.
— Откуда столько радости? — язвительно спрашивает Дин, перегнувшись через барную стойку и потягивая свой ликер из бокала со льдом. — Снова твоя мать? Ох, уж эта Элейн.
— Мама пригласила сюда Натаниэля, — категорично заявляю я.
— Парня с идеальными зубами?
— Да.
— Так и в чем дело?
Я пронзаю его обвиняющим взглядом.
— Она дала ему понять, что я здесь жду его. Как будто я какая-то одинокая неудачница, которая не может найти себе пару, даже если бы захотела. Господи, как неловко.
— Расслабься. — Дин поворачивается лицом к вечеринке и упирается локтями в стойку позади себя, словно ему наплевать на весь мир.
— Нам просто придется нарушить некоторые из твоих правил.
— Что ты имеешь в виду? — Я беру орех из миски на стойке и нервно грызу его.
— Ну, если ты хочешь, чтобы этот парень держался подальше, то небольшая демонстрация чувств не повредит.
— Какого рода демонстрация? — Если он скажет «поцелуи», я спонтанно воспламенюсь.
Дин, кажется, читает мои мысли и закатывает глаза.
— Расслабься, сладкая, я имею в виду немного… привязанности. Может быть, мы потанцуем. Возможно, я обниму тебя за талию или немного поиграю с твоими волосами. А может, мы перейдем практически к порнографии, и я поцелую твою руку. — Он непринужденно смеется. — Что-то, чтобы показать твоей маме, что у этого парня Нейта нет шансов.
Я задумчиво киваю, обдумывая то, что Дин только что сказал. Он упомянул о прикосновениях ко мне так непринужденно, как будто в этом нет ничего особенного. Наверное, так и есть, ведь он, кажется, флиртует со всем, что дышит. Но я уже давно выбыла из игры, и можно по пальцам одной руки пересчитать количество людей, с которыми я была нежна, да и то, это было много лет назад. А вообще, не забыла ли я, как это делается?
— Нора, допей оставшееся шампанское. Все будет хорошо.
Я закрываю глаза, позволяя его словам проникнуть в мой мозг, но при этом чувствуя себя не в своей тарелке.
— Хорошо, только обещай, что не будешь пытаться меня поцеловать. Я и так едва держу себя в руках, а если мне придется беспокоиться о том, что ты нарушишь главное правило, я не переживу эту ночь. — Я опрокидываю остатки шампанского.
— Расслабься, я не буду пихать тебе язык в рот на глазах у друзей твоих родителей. Я может и горец-развратник, но провожу черту в изнасиловании губ.
Я недоверчиво смеюсь над этой странной фразой, а затем слышу, как музыка переключается на песню I Want To Know What Love Is.
— О, я люблю эту песню, — тоскливо вздыхаю я.
Губы Дина подергиваются, когда он сдерживает улыбку.
— В самом деле?
Откидаю голову назад.
— Да, я считаю, что «Форинер» сильно недооценены. Менее известные группы введены в Зал славы рок-н-ролла. Это преступление, что эти ребята туда не попали.
Я чувствую, что Дин наблюдает за мной, но не хочу смотреть. Уверена, что он считает меня чокнутой.
— Никогда не видел, чтобы ты носила банданус «Форинер»
Я хмурю брови, шокированная тем, что он заметил нечто подобное.
— Да, и что?
— Неважно. Пойдем, потанцуем.
Он выхватывает фужер с шампанским из моей руки и ведет меня на танцпол, где несколько пар присоединились к моим родителям. Я заставляю себя улыбнуться своему отцу, который, клянусь, знает, что между мной и Дином происходит что-то странное, но слишком мил, чтобы сказать об этом.
Дин рукой обвивает мою талию, и притягивает меня к себе так, что наши тела стоят вплотную друг к другу. В туфлях на каблуке моя голова оказывается чуть ниже его подбородка. Поднимаю руку, чтобы положить ее на его плечо.
Господи, какое под этой одеждой у него твердое тело. Дин и раньше хвастался своим прессом, но даже его грудные мышцы впечатляют, судя по тому, что я чувствую под тонкой тканью его рубашки. Когда он берет мою свободную руку и прижимает ее к своему торсу, я могу думать только о том, какие у меня сейчас потные ладони.
Поднимаю взгляд и вижу его улыбку, которая выглядит совершенно непринужденной.
— Почему это так легко для тебя? — спрашиваю я, ненадолго опуская голову ему на грудь и тяжело выдыхая. — Мои ладони вспотели… сердце застряло в горле. Я чувствую, что каждый на этой вечеринке может сказать, что для меня это неестественно.
Дин непринужденно пожимает плечами.
— Я общался с большим количеством женщин.
Я закатываю глаза и отворачиваюсь, пытаясь глотнуть воздуха, в котором не было бы восхитительного запаха Дина. Держу пари, он пользуется очень дорогим одеколоном.
— Мне не нужно слушать о твоих завоеваниях, Дин.
— Я говорю не о своих завоеваниях. — Он сжимает мою руку, и я снова смотрю на него. — Я говорю о Кейт и Линси. Они были моими лучшими друзьями в течение многих лет, так что тусоваться с женщинами для меня не проблема.
Я киваю.
— Ах да, твои сестры-жены7.
Дин хмурится на это замечание.
— Если они были моими сестрами-женами, разве это не значит, что я должен был бы трахаться?
Я не сдаюсь.
— Только не говори мне, что ты не трахаешься.
Он одаривает меня пошлой ухмылкой.