Нахмурившись, Тэлли прочла все, что, по мысли Джи Ди Тернера, должна знать женщина. Это было бы смешно, если бы не было так оскорбительно. Теперь ясно, что он о ней на самом деле думал – она так поверхностна, что считает кухонное оборудование важнее чувств, и чересчур ограниченна, чтобы правильно воспитать ребенка, а еще, будучи предоставлена самой себе, могла бы превратиться в засохшую сливу.
Все произошедшее между ними не было случайностью. Все это – ради того, чтобы превратить ее в человека, достойного воспитывать его сына.
Она совершила серьезную ошибку. Она доверилась Джи Ди Тернеру. Она позволила себе потерять контроль. Весь ее жизненный опыт говорил, что и доверие, и утрата контроля были предвестниками беды. Тэлли поняла, что должна уехать, и уехать сейчас же.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Как только Джи Ди взглянул на ее лицо, он понял: случилось что-то ужасное. Тэлли пыталась улыбаться, но глаза говорили о другом. В глазах была ужасная обида. Это был взгляд раненого.
– Я решила, – начала она с наигранной легкостью, – что вам с Джедом надо немного побыть вместе. Без меня. Чтобы укрепить связь. Чтобы вы могли сказать ему правду.
– Я могу сказать ему правду прямо сейчас, – заверил он. – Это займет десять секунд.
Джи Ди опустился на одно колено перед стулом сына. Осторожно вытер оранжевые следы от мороженого с губ ребенка.
– Джед, мне надо кое-что тебе сказать. Я твой папа. Я не знал о тебе долго-долго, но теперь, узнав, я счастлив, как никогда.
Джед обхватил его за шею, и Джи Ди почувствовал, как маленькая струйка тающего мороженого потекла у него по спине.
– Папа? – прошептал Джед ему в ухо. – Я всегда хотел папу.
Джи Ди услышал удары сердца мальчика. Потом Джед отстранился и, глядя на него во все глаза, спросил:
– А Бью – мой блат?
Джи Ди мог бы рассмеяться, отпраздновать этот замечательный момент, принеся всем еще по порции мороженого, если бы не выражение лица Тэлли.
– Все равно, – пробормотала она, отступая к двери. – Я поеду. Мне надо немного побыть наедине с собой.
– Скажите, что произошло? – спросил он, дотрагиваясь до ее плеча.
Она отпрянула, а он нахмурился и убрал руку.
– Ничего. Просто я запуталась. Я выхожу замуж за другого.
Но тут было что-то другое, и он возразил твердо:
– Нет, дело не в этом.
– В этом! – в голосе Тэлли появилось раздражение.
Все лучше, чем печаль, от которой темнели ее глаза. Виду нее был такой, словно кто-то умер.
– Позвольте вам кое-что объяснить, – проговорил Джи Ди как можно мягче. – Жаль, если это огорчит вас, но это правда, и вы должны ее знать. Герберт не очень-то жаждет на вас жениться.
Она сжалась, как от пощечины.
– Ничего личного, я уверен, – добавил он поспешно. – Вы просто не подходите друг другу.
– А по какой причине вы считаете себя экспертом в вопросе, кто мне подходит?
– Перестаньте, Тэлли! Я видел, как вы веселились на болоте. Я начал кое-что в вас понимать, кроме того, говорил с Гербертом. Не думаю, что скоро зазвонят ваши свадебные колокола. По крайней мере – с ним.
– Вы говорили с ним о нашей свадьбе? Когда?
Джи Ди сообразил, что с его стороны была тактическая ошибка.
– Я звонил ему как-то вечером. Просто поболтать. Вы же сами дали понять, что он будет значимым человеком в жизни моего ребенка. Вы вроде бы назначили дату. Это ваши слова. Но он сказал, что это не так.
– Я никогда не утверждала, что мы назначили дату. Значит, вы звонили Герберту? И говорили обо мне?
– Я просто спросил про свадьбу. Вот и все. И у меня создалось впечатление, что он не в восторге от этой идеи. Знаете, Тэлли, человек, который женится на вас, должен быть хотя бы взволнован этим. Сильно взволнован.
Джи Ди чувствовал удары собственного сердца.
– Если Герберт не выказал своего восторга, это не означает, что он не взволнован. Не все же неандертальцы!
Если бы Джи Ди действительно был неандертальцем, он схватил бы женщину за волосы и водворил бы обратно в свою пещеру. Но холодный ровный свет в ее глазах требовал чуткости. А чуткостью он не отличался.
– Тэлли, не глупите!
– Я выхожу за него, – сказала она с яростной решимостью. – И не превращусь из-за этого в засохшую сливу. Я буду счастливой. Безумно счастливой – с моим кухонным оборудованием из нержавеющей стали, моими правилами и отсутствием микробов. Я буду счастливой, живя в чистоте, ведя жизнь предсказуемую, без отвратительных сюрпризов.
Он почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Произошло самое худшее. Противник обнаружил план сражения. Только Тэлли больше не воспринималась как противник, и это было уже не сражение. По крайней мере, до настоящего момента. А теперь Джи Ди борется за свою жизнь.
– Вы нашли мой список? Где он был? Я вчера так долго его искал!
Почти обвинение. Он понял по тому, как изменилось ее лицо, что это еще один неудачный тактический ход.
– Он был в заднем кармане ваших брюк. А зачем вы его искали? Чтобы оценить мой прогресс? Поставить мне оценку?
– Тэлли, нет! Поверьте, мои чувства к вам искренни!
– Ваши чувства ко мне? Но к какой мне? С самого начала вы хотели превратить меня в кого-то, кем я никогда не была. Вы хотели, чтобы я стала свободной и дикой. Держу пари, вы говорили себе, что это ради Джеда, так ведь?
– Да, но…
– Вы так развлекались? Играя со мной? Смотрели, чего от меня можно добиться? Вам было смешно наблюдать, как я отказывалась от себя ради вас.
– Вы никогда не отказывались от себя ради меня, – сказал он со спокойной уверенностью. – Вы стали самой собой.
– Это показывает, что вы ничего не знаете не только обо мне, но и о женщинах вообще! – Тэлли вытащила записку и разгладила бумагу. – «Что следует знать женщине», – прочитала она. – Тоже мне эксперт! Да вы – самонадеянный сукин сын!
Джи Ди тупо отметил, что она выругалась. В присутствии Джеда. Похоже, он отвоевал у нее часть поля битвы. Тогда почему он так ужасно себя чувствует?
– Тэлли, позвольте мне объяснить!
– В любом случае, – сказала она, – я приглашаю вас на мою свадьбу. В качестве гостя.
– Выходить замуж мне назло – почти так же плохо, как выходить замуж ради Джеда!
– Назло вам?! Как будто вы что-то для меня значите! Я собираюсь замуж за Герберта, потому что с ним буду чувствовать себя защищенной. Уважаемой. Любимой. И у него нет списка того, что он хотел бы во мне изменить.
– Ему было бы приятно, если бы вы любили футбол, – заявил Джи Ди мрачно, хотя к этому моменту должен был понять, что ему лучше помолчать.
– Джед, пойди сюда, – позвала Тэлли, бросая на Джи Ди последний ледяной взгляд, вычеркивающий его из ее мира.
Мальчик бросился ей в объятия. Она заплакала.
– Хочешь остаться с папой еще немного? И с Бью? – спросила она дрогнувшим голосом.
Джед серьезно кивнул.
– Хорошо, дорогой.
Тэлли опустила его на пол, пытаясь улыбаться сквозь слезы.
– Вас искать в «Палмтри корт», если ему станет одиноко, да?
– Я еду домой, – отрезала она. – Я могу потом вернуться или вы привезете его ко мне через двенадцать дней.
Его жизнь станет кошмаром, если он будет видеть ее только от случая к случаю. С другой стороны, может быть, не все потеряно? Тэлли сказала, что не доверяет ему, но разве она не доверила ему то, что на самом деле любила больше всего на свете – ребенка?
Вдруг все не так плохо, как кажется? И ему просто надо выбрать новую стратегию?
Стоя в дверях и провожая ее взглядом, Джи Ди понял, что берет на себя миссию, которая повлияет на всю его оставшуюся жизнь. Теперь уж он не допустит ошибок. Ни единой.
Он посмотрел на Джеда и Бью. Это его команда.
– О'кей, мальчики, – сказал он. – План такой.
Тэлли лежала на кушетке, изможденная, с мокрым платком на глазах. Шторы были задернуты, и, несмотря на яркое солнце снаружи, в комнате было темно и мрачно. Она включила телевизор, там шел какой-то сериал. Но не смотрела на экран. По ее собственной жизни вполне можно снимать сериал. Телефон зазвонил, но она не снимала трубку, пока не услышала голос Кейли на автоответчике.
– Тэлли, возьми трубку, – льстиво говорила сестра. – Может, я могу что-то сделать? Ты оставила на автоответчике просьбу купить салфеток, но тебе наверняка еще что-нибудь нужно. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сними трубку!
Тэлли помедлила, затем нащупала телефонную трубку.
– Что? – сказала она.
Голос охрип от слез и долгого молчания.
– Что делаешь? – спросила Кейли, пытаясь завязать разговор.
– Готовлюсь принять участие в конкурсе красоты «Мисс Канада». А ты?
– Нет, правда?
– Ладно, я плачу. То же делала вчера и позавчера. И собираюсь проплакать целую неделю, а может, и месяц. Я еще не решила.
– Это совсем на тебя не похоже, – сказала Кейли неуверенно.
Никто о ней ничего не знает, даже собственная сестра. Тэлли надоело быть сильной.
– Кейли, я разорвала помолвку с Гербертом, а самый красивый – и самый гадкий – человек во всей вселенной обвел меня вокруг пальца, как дурочку. Есть о чем плакать.
– Но ты никогда раньше не плакала! – напомнила Кейли. – Даже из-за Эланы.
– А надо было, вероятно. Может, сейчас это компенсация.
– Я рада, что ты не выходишь за Герберта, – сказала Кейли после долгого молчания. – Он мне нравится и все такое, но он не для тебя. Он-то как это воспринял?
– Вряд ли Герберт сейчас лежит на диване и плачет, – заключила Тэлли сухо. – Нет, в его голосе явно слышалось облегчение, и от этого мне еще хуже, потому что Джи Ди и здесь оказался прав.
– Ты плачешь вовсе не о Герберте, – заявила Кейли, всегда готовая прийти на помощь. – Ты плачешь потому, что влюбилась в Джи Ди Тернера, и это можно понять.
Тэлли вздохнула.
– Так ты купила мне салфетки?
Ее огромный запас подходил к концу.
– Нет, сейчас куплю.
– Прекрасно. А теперь вешай трубку.
– Я принесу тебе пиццу на ужин. Можешь не открывать. Я оставлю ее у двери и постучу, а ты забери, ладно?